Что сегодня за спешка? — поинтересовалась она.
При чем тут спешка? Просто я голоден.
Когда — много лет назад — я впервые увидел Тэннети, она выползла, шатаясь, из фургона работорговцев: наш с Карлом летучий отряд перехватил тогда очередной невольничий караван. Тогда она была из тех, на ком взгляд не задержится: тощая, неприметная, даже шрамов запоминающихся не было.
Не сказать, чтобы прошедшие годы сильно украсили ее. Костистое лицо Тэннети чуть оплыло — наверное, с утра повязка свободно болталась на пустой глазнице. Она почесала шрам, что змейкой обегал ее здоровый глаз, и мотнула головой, чтобы откинуть волосы с глаз... то есть с глаза. Похоже, опускается Тэннети: в прежние годы она не позволила бы себе отрастить такие патлы.
Прежние годы. Со стариками та беда, что у них прежние годы всегда лучше нынешних. Но я не верю старикам — возможно, потому, что память у меня чересчур хорошая. Слишком много дней проведено в дороге, когда спать приходилось на голых камнях, да и то урывками: впереди всегда ждала какая-нибудь засада. Да мы тогда и сами старались нарваться на засаду — это входило в задачу.
— Ну? — сказал Джейсон. — Так что ты собрался делать сегодня утром?
— Свидание у меня, — отвечал я. — С луком, стрелами и кроликами. Или с оленем. А впрочем, может, и нет. Может, свидание будет с дубовым суком. Да нет, не повеситься — пострелять в него из лука.
Тэннети кивнула.
— Ты и гном?
Я не удивился. За все эти годы Тэннети не заметила, что Ахира не любит охоты. Даже для пропитания — если уж совсем не припрет; о спорте и говорить нечего.
— Эти игры не по нему. Ахира еще спит.
Вчера мы засиделись далеко за полночь, а сейчас солнце только-только взошло. Если кто и упрекнет Ахиру — то только не я. Предрассветные часы — время, когда я люблю забираться в постель, а не вылезать из нее. Для меня совершенно необычно быть на ногах в это время, но я давным-давно усвоил, что если поступать так, как тебе несвойственно, сохранишь молодость — а порою и жизнь.
А возможно, я просто обманываю себя. С логикой у меня всегда было плохо. Возможно, я встал в такую рань из-за дурных снов. И из-за Киры.
Я налил себе еще чаю. Не знаю, чего У'Лен подмешивает в заварку, но у него очень приятный ореховый привкус. Не скажу, чтобы я рискнул пить такое в походе — запах будет чувствоваться в поту весь день, а может, и дольше. Если ты в разведке — ешь, что едят местные. Но дома пить этот чай — одно удовольствие.
Джейсон посмотрел на меня внимательно поверх кружки.
— У тебя все в порядке?
— Все отлично, — беспечно отозвался я.
Ложь всегда давалась мне легко. Последнее время меня беспокоит плохой сон, и не только он. После нескольких лет улучшения Кире опять стало хуже. Есть вещи, которые не излечить даже времени. Словно нарыв в душе — сидит глубоко, не добраться, и гноится. Будь оно все проклято. Моей вины тут нет.
Задолго до того, как я встретил — и освободил — ее, с Кирой обращались очень дурно. Один из ее хозяев был более чем жесток, и хотя это не оставило шрамов на ее теле — можете мне поверить: в прежние дни мы с ней изучили этот вопрос весьма подробно, — но глубоко впечаталось в душу; рубцы гноятся и по сей день.
Тут нужно чудо, а у меня под рукой — ни одного подходящего.
Считается, что мы — пришельцы с Той стороны — умеем творить чудеса, но это лишь кажется. Просто мы принесли с собой кое-какие умения и навыки — ну и конечно, обрели кое-что при переходе. Изначально в нашей семерке я оканчивал сельскохозяйственный факультет, Джеймс Майкл Финнеган должен был стать компьютерщиком, Лу Рикетти инженером-строителем, Карл был профессиональным дилетантом, Андреа специализировалась по английской литературе, Дория изучала микроэкономику, Джейсон Паркер (мир его праху; он погиб, не прожив на этой стороне и двадцати четырех часов) — историю.
По-настоящему вылечить Киру на Этой стороне нельзя; возможно ли это было бы на Той — спорный вопрос, если кто любит бесполезные споры. Психотерапия, возможно, и помогла бы, но и она не творит чудес.
Свое лекарство я мог бы, возможно, найти через две комнаты от наших с Кирой покоев — в постели у приемной сестры Джейсона, Эйи. В том случае, разумеется, если бы она согласилась начать снова то, что мы закончили.
Есть и другой вариант — снова на дорогу, в поход.
Ни то, ни другое меня не устраивало. Восстанавливать отношения с Эйей — опасно; к тому же самым разумным было на время осесть в баронстве у Джейсона, сохраняя форму, — до тех пор хотя бы, пока не придет весточка от Микина.
И еще мне не нравится жить под одной крышей с Бреном, бароном Адаханом — хотя на самом-то деле он остался здесь, чтобы помочь семье обжиться в замке — или чтобы не расставаться с Эйей.
А больше всего мне не нравится, что Вселенной плевать на то, что мне нравится, а что — нет.
Джейсон подцепил последний кусок окорока и плюхнул его на мою тарелку.
— Сюда еще еды! — крикнул он. Ответа не последовало: обслуживание тут далеко от идеала.
Тэннети покачала головой.
— Не то что в прежние дни. Слуги подскакивали, не успеешь отдать приказ.
Джейсон сделал ей знак уняться. Сработало, разумеется, — да и что удивительного? Пробыв кучу лет у Карла телохранительницей (это самое подходящее слово), теперь она исполняла ту же роль при его сыне.
Мы втроем сидели за круглым столиком в закутке повара при замковой кухне — крохотной комнатушке между кухней и трапезной залой. Ее забранные мутным стеклом окна изнутри и снаружи защищали решетки.
За столом — и в комнатке — могло поместиться человек восемь-десять, поэтому Джейсон и выбрал ее для семейных завтраков, когда три недели — пардон, две декады — назад мы прибыли в бывший замок Фурнаэль. Отныне и впредь — замок Куллинан.
Сквозь звон тарелок и чашек до меня доносился из кухни голос распекающей поваренка У'Лен — сперва звенящий от притворного гнева, потом перешедший в привычное громовое ворчание.
Есть разные теории. Если принять, что в слугах прежде ценится опыт работы с теперешними хозяевами замка, то следовало бы полностью поменяться штатом с Томеном Фуриаэлем... простите, с Императором Томеном. План А: так и сделать, и хрен с ним. План Б: оставить на службе всех, кого только можно, исходя из теории, что главное для работников — знакомство с местными условиями. Баронский замок требует двора вчетверо меньшего, чем императорский.
На самом-то деле оба варианта разумны, сгодился бы и тот, и другой — вот только мнения Уолтера Словотского никто не спросил. Мы с Ахирой учим парня тому, что называем «семейным бизнесом», но управление замком в него не входит, так что наши мнения мы держим при себе.
Так что неудивительно, что Джейсон выбрал компромисс, противоречащий обеим теориям: привез с собой кое-кого из своих и оставил на работе почти всех местных, чтобы они тут толкались и мешали друг другу.
