— Что случилось?
— У меня снова было видение. Я опять видел Тэйна и эту тварь, похожую на змея.
Гораций стоял за спиной у Эйбера и испуганно таращился на меня. Мальчишка сильно побледнел. На левой щеке у него алела отметина. Видимо, Эйбер отвесил слуге пощечину за то, что тот не уследил за мной — или за то, что его позвал слишком поздно.
Я обвел комнату взглядом, но не увидел ничего, хотя бы смутно напоминающее мрачный туман. Скорее всего, эта пакость подохла или рассосалась в то мгновение, когда закрылось окно.
— Долго я спал? — спросил я.
— Часа два, не меньше, — ответил Эйбер и уселся на край кровати рядом со мной. Он сложил руки на груди и вздохнул. — Ты начал стонать во сне — так сказал Гораций. Он пытался разбудить тебя. А когда не смог, позвал меня.
Я кивнул.
— Оставь нас наедине, — сказал я Горацию. — Подожди в соседней комнате. Нам с Эйбером надо поговорить с глазу на глаз. Если ты мне понадобишься, я тебя позову.
— Хорошо, лорд Оберон.
Мальчик проворно выбежал из спальни.
Мне очень нравился Гораций, и все же я пока не знал, насколько можно при нем откровенничать. Судя по некоторым происшествиям в Джунипере, в нашем семействе имеются шпионы… Не исключено даже, что это кто-то из членов семьи. В общем, мне не хотелось распространяться о своих видениях в присутствии слуг. Этот змееподобный монстр явно был искушен в колдовстве, и я не желал даже догадываться о том, каким образом я угодил в его башню.
После того как за мальчиком захлопнулась дверь, я вновь перевел взгляд на брата. Я быстро рассказал Эйберу обо всем, что видел и чем занимался в башне, сложенной из костей. Когда я подошел к рассказу о том, как я исправил Узор и воспользовался им для того, чтобы изничтожить адских тварей, Эйбер раскрыл рот. Он был не на шутку изумлен и даже, пожалуй, испуган.
И вновь я ощутил прилив гордости. На этот раз я действительно сделал хоть что-то, нанес хоть какой-то удар по нашим врагам. Если бы только я мог разузнать больше об этом Узоре и о том, что можно делать с его помощью…
— Ты молодчина, — признал Эйбер, когда я завершил свое повествование. Взгляд его стал каким-то странным. — Этот Узор, похоже, могущественнее, чем мы предполагали… Видимо, по силе он приближается к Логрусу.
— А Тэйн все еще жив, хотя вряд ли долго протянет, — добавил я. — Выглядел он просто ужасно. Поизмывались над ним на полную катушку. Как думаешь, мы сможем спасти его? Не мог бы ты каким-то образом узнать, где она находится, эта башня?
— Надеюсь, сумею. Попробую связаться с ним через Карту, как только вернусь к себе. Может быть, теперь, когда мы вернулись домой, мне удастся наладить с ним связь. Думаю, он не так далеко отсюда.
— И отец так же говорил в последний раз. — Я глубоко вздохнул, сел и вдруг вспомнил. — А отцовский визит к королю Утору… что же стряслось? Он все еще не вернулся?
— Пока нет.
Я пожевал губу.
— Долго его нет. Что-то не так.
— Нам это неизвестно. Может быть, он до сих пор беседует с королем. Или…
— Или — что?
Эйбер облизнул пересохшие губы.
— Может быть, его арестовали.
— Если это правда, то разве кто-нибудь не должен был сказать нам об этом? — спросил я. — И потом: за что его арестовывать? Насколько мы знаем, он ничего дурного не сделал.
— Наверное, ты прав. Но мне ни разу не доводилось слышать о том, чтобы королевские гвардейцы обыскивали чей-то дом… а уж тем более — дом одного из лордов Хаоса. Без причины они бы на такое не решились.
— Это точно. — Я задумался. — Причина должна быть. Но какая?
— Видимо, отец что-то натворил…
— Или его в чем-то подозревают, — добавил я. Мы переглянулись.
Ни у него, ни у меня ответа не было.
ГЛАВА 10
Мы проговорили еще час. Все пытались понять, чем отец мог навлечь на себя гнев короля, но так ни до чего и не договорились. На самом деле, случиться могло что угодно… Отец мог, к примеру, обидеть какую-нибудь важную даму во время пиршества, или он мог неудачно пошутить насчет деревянной ноги короля Утора — ну, это, конечно, если у Утора была деревянная нога. Лично я сильно в этом сомневался, но мы с Эйбером изрядно похохотали над этим предположением.
Однако, какие бы мы ни изобретали теории, мы оба то и дело возвращались в разговоре к тварям, обыскавшим наш дом. Что они разыскивали? Что-то маленькое… что-то такое, что легко спрятать… что-то такое, чего отцу не следовало иметь.
Что же это могло быть такое?
Интуиция подсказывала мне, что ответ на этот вопрос очень важен. Этот ответ мог бы объяснить многое из того, что происходило с нашим семейством — от гибели столь многих наших братьев и сестер до нападения на замок Джунипер.
— Вообще-то утро вечера мудренее, — сказал я Эйберу в конце концов, когда стало ясно, что мы вряд ли до чего-то ценного додумаемся. — Может быть, ответ сам к нам явится.
— Может, и так.
— А ты попробуешь докричаться до Тэйна с помощью его Карты?
— Прямо сейчас и попробую. А ты как? — спросил он. — Теперь-то с тобой все будет в порядке?
— Думаю, да. — Я вздохнул, отвел взгляд. — Вряд ли нынче ночью эта змеюка снова отколет какой-нибудь номер.
— Уверен, не отколет. С этих пор этот гад будет вести себя с тобой поосторожнее. В конце концов, ты можешь преподнести ему сюрприз в виде новой магической атаки, и — как знать — может быть, в следующий раз тебе удастся эту тварь прикончить.
— Я ничего нарочно не делал. Просто повезло.
— Везение — большое дело. — Эйбер пожал плечами. — Порой лучше быть везунчиком, чем умельцем. И все-таки кое-что не дает мне покоя.
Я понимающе кивнул.
— Наши враги слишком много знают о нас. И мне совсем не нравится, что эта змеюка подглядывает за мной, когда я мирно сплю в собственной постели в собственной комнате в этом доме. И хотел бы я знать, давно ли это чудище этим занимается? Неужели ему известно все, о чем мы говорили?
— Мне это тоже не по душе, — признался Эйбер. — Как-то из-за всех этих пакостей тут неуютно становится.
Я поднялся с кровати и заходил по комнате, будто тигр по клетке.
— А ты ничего не можешь сделать, чтобы защитить нас? Ну, какие-нибудь там чары или заклинание на манер магического дозора?
— Заклинания-обереги существуют. Не сомневаюсь, отец мог бы это сделать без труда. И Фреда могла бы.
Я задумчиво пожевал нижнюю губу. Эйбер не выказал горячего желания употребить собственные магические таланты ради нашей защиты. О чем это говорило? О неуверенности… или о слабости?
