— Лорд Оберон? Вы слышите меня? — повторял старик, хлопая в ладоши перед моим лицом и стараясь привлечь мое внимание.
— Да… — прошептал я. Он показал мне два пальца.
— Сколько? — строго и требовательно вопросил он.
— Два, — ответил я и снова закашлялся.
— Будете жить, пожалуй.
Он перешел к Эйберу, опустился на колени и пощупал пульс у моего брата.
— Ну? — выдавил я.
— Без чувств, — ответил лекарь, не глядя на меня. Затем он наклонился и кончиками пальцев ощупал голову Эйбера. — Неглубокая рана черепа. Выглядит страшнее, чем все есть на самом деле. Если только у него нет других ран, которых я не вижу, он поправится за несколько дней. У вас в семействе все живучие.
Эйбер вдруг пошевелился, застонал и попытался приподняться. Потом он поднес руку ко лбу, но лекарь взял его за руку и опустил ее.
— Лежите смирно, — сказал он моему брату. — Вам нужно наложить швы.
— Что за… — пробормотал Эйбер.
Лекарь велел, чтобы ему принесли иглу и нить. Помощник вскоре прибежал и принес и то, и другое. Я не спускал глаз с лекаря. Он приподнял свободно болтавшийся лоскут кожи на макушке у Эйбера и очистил рану от грязи и песка. Видимо, Эйберу стало больно — он заметался. По приказу лекаря шестеро солдат уселись на руки и на ноги моего брата, чтобы он не шевелился. Еще двое придерживали его голову.
— Заживляющую мазь! — распорядился лекарь. Он взял из рук помощника маленькую баночку и основательно смазал рану жирной желто-серой мазью, после чего сразу же начал накладывать шов. Я обратил внимание на то, какими мелкими и аккуратными стежками шьет лекарь.
Теперь я видел, что лоб Эйбера рассечен основательно, чуть выше края волос. Должен был остаться внушительный шрам. Увы, для того, чтобы хвастаться им, Эйберу пришлось бы брить голову.
Я посмотрел в открытый дверной проем. Небо, ставшее тускло-серым и напоминавшее с виду кипящую в котле похлебку, то и дело озаряли молнии. Никогда еще я не видел столь яркого зрелища природы, пришедшей в ярость. Одни языки пламени простирались на полнеба. Другие били в землю — порой очень близко от дома, порой вдали.
Лекарь завязал на конце нити узелок, махнул рукой солдатам, и те отпустили Эйбера.
— Что-нибудь еще болит? — спросил у него лекарь.
— Все! — простонал в ответ мой брат. Доктор фыркнул.
— Полежите спокойно минут десять. Если не сможете идти самостоятельно, эти люди донесут вас до кровати.
— Спасибо за заботу. — Эйбер медленно и осторожно приподнялся, сел и потрогал голову. — Ой!
— Если больно, лучше не притрагивайтесь, — безо всякого сочувствия посоветовал лекарь. — Пусть мазь сделает свое дело.
— Сколько же там стежков? — полюбопытствовал я.
— Тридцать два.
Эйбер снова застонал.
— Не жалуйся, — сказал я ему. — Не в тебя молния попала!
— Не в меня и целились, — буркнул он.
— Думаешь?..
— Очень может быть, что это было подстроено. Напали на тебя.
— Вот этого я и боялся, — вздохнул я. Было у меня такое подозрение, что все это подстроил треклятый змей из костяной башни. В конце концов, я ведь прикончил четверых его приспешников и не дал ему убить меня. Наверняка ему это не пришлось по нраву. И разве он мог придумать более надежный способ избавиться от меня, чем удар молнии?
— А может быть, и нет, — со вздохом выговорил Эйбер. — Как узнаешь наверняка?
— Тише, милорд, — строго велел лекарь, не дав мне ответить брату. Как все армейские врачи, с пациентами он обращался свирепо. — Позвольте, я осмотрю вас.
Я лежал, боясь даже моргнуть, покуда он щупал и обстукивал меня от макушки до пяток. Похоже, все кости у меня были целы, хотя мне и казалось, что с меня заживо содрали кожу. Лекарь сообщил мне о том, сколько у меня ожогов на руках и лице.
— Мне повезло, — изрек я.
— То еще везение, если вам интересно знать мое мнение, — буркнул лекарь. Его голос прозвучал ясно и близко. Слух у меня почти полностью восстановился. — Кому повезло, того бы не ударило. Но вы в папашу пошли. Не такой крепкий малый уже отправился бы на тот свет.
Я поднял руки и осмотрел их. Маленькие белесые пузырьки покрывали ладони снизу и сверху. Хорошего мало, но могло быть и хуже. Я судил по боли и думал, что руки у меня сгорели до костей.
— Вот видите? — продолжал лекарь, встав и отряхнувшись. — Сущая ерунда. Немного мази, несколько дней покоя — и будете, как огурчик.
— Спасибочки.
— Сами подняться сможете?
— Пожалуй, да.
Не слишком уверенно я встал на ноги. Неоле поддержал меня под руку. Я переступил с ноги на ногу, проверил, как работают мышцы. Все тело у меня кололо булавками и иголками, словно кровь застоялась и только теперь начала течь нормально.
— Отлично, — заключил лекарь. Он взял меня за правую руку и принялся обмазывать ее мягкой желтоватой мазью. Почти сразу же покалывание и жжение начали исчезать. — Эта мазь — подлинное чудо при таких волдырях.
Эйбер устало улыбнулся мне.
— А при том, что твое хорошенькое личико пару-тройку деньков будет покрыто мазью, все красотки будут мои, — заявил он.
— Приятно видеть, что чувство юмора осталось при тебе, — хмыкнул я.
Он озадаченно глянул на меня.
— О?
Я на миг сосредоточился и пожелал, чтобы лицо и руки у меня изменились. Судя по тому, как ахнули лекарь и солдаты, у меня все получилось. С помощью моего скромного дара изменения внешности мне удалось ликвидировать волдыри. Правда, при этом я не перестал их ощущать.
— Треклятые целители-торопыжки, — пробормотал лекарь себе под нос. — Спрашивается, на кой ляд тогда меня звать, ежели…
— Если не возражаете, я оставлю себе мазь, — сказал я и взял у него баночку. — Как только я окажусь у себя в комнате, я сразу же снова помажу ожоги.
— Можете не беспокоиться, — заверил меня лекарь. — Волдыри исчезли.
— Ну так, на всякий случай, — не отставал от него я. — Я уверен, они снова появятся.
— Как пожелаете, милорд.
Он пожал плечами и пристально воззрился на Эйбера. Наверное, заподозрил, что и мой брат вдруг может мгновенно исцелиться. Но этого не произошло, и лекарь молча покачал головой.
А Эйбер резко вдохнул и рывком сел.
— Со мной все будет в порядке, — пообещал он лекарю.
— Как скажете, лорд Эйбер.
Лекарь дал знак своему помощнику, и они зашагали по коридору.
