Отец тем временем продолжал подкрадываться к Ульянашу сзади. Он двигался ловко и бесшумно, как кот. Еще ни разу в жизни я не испытывал такой радости при виде кого бы то ни было. Нужно было потянуть время, нужно было заставить Ульянаша говорить еще хотя бы несколько секунд.
— А мне осталось задать тебе один-единственный, последний вопрос, — сказал я и опустил меч — так, словно был не в силах его держать. — Мне непременно нужно узнать… Чья затея — нападение на наше семейство в Джунипере? Твоя?
— А то чья же, — фыркнул Ульянаш и расхохотался. Я уронил голову на грудь.
— Так я и думал.
Он шагнул ко мне, держа меч наготове.
— А что это у тебя там, за спиной, а? — прошептал я.
Он чуть было не обернулся, но сразу же спохватился — ну конечно, ведь эта уловка была стара как мир. А одумавшись, Ульянаш осклабился от уха до уха и воздел свой меч, готовясь нанести мне смертельный удар.
В это мгновение мой отец ловко размахнулся и одним ловким ударом снес голову Ульянаша с плеч. Меня обрызгало кровью, а потом ее струи взмыли к небу. Обезглавленное тело с глухим стуком рухнуло на каменные плиты.
— Я пришел сразу, как только смог, — сказал отец. Он наклонился и отер кровь с лезвия меча об рубаху Ульянаша. — С тобой все в порядке, мой мальчик? Готов еще потрудиться нынче ночью? Ты мне нужен.
— Его меч был отравлен. — Я болезненно скривился. — Он меня ранил. Похоже, я…
И я почувствовал, что теряю сознание.
ГЛАВА 27
Я медленно пришел в себя. Все тело у меня затекло. В открытое окно лился солнечный свет и озарял довольно симпатичную комнату. Беленые стены, длинная узкая кровать, дощатый пол. За окном распевали птицы. Мы находились в какой-то из Теней.
— Отец! — позвал я.
Ответа не последовало. Похоже, меня снова бросили на произвол судьбы.
Плечо у меня было перевязано. Я сел, осторожно размотал повязку и обнаружил на месте раны свежий розовый рубец. По всей вероятности, я пробыл здесь несколько дней. Рана от ножа тоже затянулась.
Я умылся, оделся и вышел в соседнюю комнату. Там стоял и словно дожидался меня небольшой столик, на котором лежала корзинка с хлебом вчерашней выпечки, стояла бутылка красного вина и белела записка следующего содержания: «У меня срочное дело в другой Тени. Время здесь бежит очень быстро, поэтому до моего возвращения, наверное, пройдет несколько дней. Набирайся сил. Мне нужна твоя помощь».
Подписи под посланием не было.
Я неторопливо поел. Черствый ржаной хлеб чуть-чуть залежался, но об этом можно было забыть, запивая его превосходным вином.
Я пережевывал хлеб, и вдруг у меня возникло странное ощущение: мне показалось, что за мной кто-то следит. Я вспомнил змея из костяной башни, который выследил меня с помощью крови Тэйна… «Лорд Зон» — вот как назвал его Ульянаш. Очень может быть, что Зон и теперь подглядывал за мной и проклинал тот день, когда моя нога ступила во Владения Хаоса. Оставалось надеяться на то, что в лице Ульянаша он потерял одного из своих главных подручных.
Видимо, Узор внутри меня обладал какими-то особыми свойствами. Вот и посмотрим, как ими можно воспользоваться.
Я взял столовый нож и принялся чертить на столе перед собой изображение Узора. Занимаясь этим, я почувствовал, как мое зрение покинуло реальность, окружавшую меня здесь и сейчас. Я видел, как темные линии, нити, заряженные силой, поднимались от поверхности стола. Они сложились в Узор и медленно закружились в воздухе. Я пожелал, чтобы Узор поднялся выше… еще выше… и еще, чтобы он стал больше… еще больше, чтобы он окружил и защитил меня.
И вдруг… словно дверь захлопнулась, и ощущение того, что за мной кто-то подсматривает, разом исчезло. Какую бы связь лорд Зон ни наладил между кровью Тэйна и мной, между башней, сложенной из черепов и этим скромным домиком, эта связь прервалась.
Я мысленно отпустил Узор, и он распался. Остались только царапины на крышке стола — и все. Я задышал ровнее и спокойнее. Славно. С одной задачей я разобрался.
Получалось, что я тоже мог худо-бедно справляться с кое-какой настоящей магией, хоть и не имел в этом деле нужной сноровки. По крайней мере я мог себя защитить от тех, кто желал за мной подглядывать.
Я воспользовался Узором — и мои подозрения еще более окрепли… Отец вправду вступил в союз с какой-то силой, отличной от Логруса. И он передал дар этого Узора мне по наследству… Вот только я пока никак не мог взять в толк, какую роль во всем этом играет Судный Камень.
Я вздохнул. Наши враги ждать не станут. Я не мог торчать в этом домишке и ждать, когда отец соизволит вернуться. До сих пор любые мои решительные действия вознаграждались… начиная от вечеринки в доме тетушки Ланары до поединка с настоящим Ульянашем. «Если быть честным до конца, — урезонил я себя, — быть бы тебе покойничком, если бы папочка вовремя не подоспел». Но с другой стороны, разве как раз не для этого на свете существуют родители?
Пора было перенести поле сражения к лорду Зону и его башне. Во сне я бывал там довольно часто и знал, как это место выглядит. Теперь настала пора попытаться нарисовать Карту.
Я наклонился к столу, окунул указательный палец в стакан с вином, встал и подошел к ближайшей побеленной стене. Мой братец Эйбер всегда, прежде чем приступать к изображению портрета или пейзажа на волшебной Карте, рисовал контуры Логруса. Отец объяснял мне, что это не так уж необходимо. Он, в отличие от Эйбера, мог рисовать Карту, постоянно держа Логрус перед мысленным взором. Я не мог пользоваться силой Логруса, поскольку никогда не проходил по нему, но Узор внутри меня вроде бы обладал примерно таким же могуществом.
Я постарался как можно более отчетливо представить себе мой Узор и начал рисовать башню, сложенную из черепов, вид изнутри. Я набросал жертвенный камень, винтовую лестницу из берцовых костей, дверь, из которой адские твари выволакивали моих братьев на пытки. Картинка приобрела живость, возникло чувство реальности, нахождения там. внутри башни, хотя мой рисунок и представлял собой всего лишь бледно-розовые линии на белой стене. Я понял: стоит мне пожелать этого — и я сумею оживить это изображение и войти в него.
Слизнув остатки вина с пальца, я отошел назад. Да, неплохо получилось. Плохо ли, хорошо ли, но я сотворил волшебную Карту. И я знал, что она будет работать.
Сходив в спальню, я взял меч, нашел перо и чернила, которыми пользовался отец, взял листок с его запиской и на обратной стороне написал о том, как я ему благодарен, и сообщил, что я отправился в башню, сложенную из черепов, дабы вызволить Тэйна. «Если все пройдет удачно, — так я писал, — я вернусь в наш дом в Запределье. Если нет… пусть свяжется со мной через Карту и вытащит меня».
Потом я вернулся к той картинке, которую изобразил на стене в соседней комнате, встал напротив нее и сосредоточился. Постепенно я почувствовал, как картинка оживает передо мной. Рисунок потемнел, появились оттенки коричневого и черного цветов… тени удлинились… проступила глыба жертвенного камня… потом — спираль винтовой костяной лестницы… проем в стене, через который выводили узников…
