— А, вот и ты! — сказал Дворкин. — Заходи. Я шагнул через порог.
— Удачи! — бросил мне вслед Эйбер, и дверь захлопнулась.
Дворкин сидел за столом, на деревянном стуле с высокой спинкой. На столе стояла шкатулка, а в шкатулке лежал огромный рубин. Честно признаться, я не мог отвести от него взгляд. Я никогда еще не видел драгоценного камня такой величины. Он наверняка принадлежал какому-нибудь королю… а ведь, скорее всего, Дворкин и есть король этой Тени…
— Впечатляет, а? — посмеиваясь, сказал Дворкин.
— Очень красиво, — честно признался я. Я взял рубин, принялся рассматривать его и залюбовался искусной огранкой. Отшлифованные грани чарующе поблескивали.
— Этот кристалл — особенный. Он содержит точную копию твоего узора.
— Где ты его взял?
— Э-э… приобрел недавно. Он обладает необычными свойствами, и одно из них может оказаться очень полезным для тебя, при нынешней ситуации. Мне начало казаться, что твой узор — вовсе не искажение Логруса.
— Так значит… значит, ты вчера ошибся? — Меня захлестнуло радостное возбуждение. Может, это и есть ответ на мои надежды и молитвы? — Значит, я все-таки смогу пройти через Логрус?
— Нет! Он убьет тебя!
— Но ты же сказал…
— Я сказал, что твой узор — вовсе не искажение Логруса. Это нечто иное… нечто новое. Другой узор.
Это утверждение окончательно сбило меня с толку.
— Но разве такое возможно? Разве в основе всего — ну, Владений Хаоса и всех Теней — лежит не Логрус?
— Возможно. В определенном смысле слова.
— Ничего не понимаю, — признался я.
— Незаменимых вещей на свете мало.
— Ну? И что ты хочешь этим сказать? Что я — и вправду калека? И не смогу пройти Логрус, как это сделал ты?
— Нет! — Дворкин расхохотался, запрокинув голову. — Все обстоит с точностью до наоборот, мальчик мой! Тебе не нужно проходить через Логрус! У тебя есть кое-что иное — твой собственный узор!
— Мой собственный… — Я ошалело уставился на отца.
— Теперь я отчетливо представляю себе твой узор. Он просто-таки излучает изначальную силу! Ты подобен самому первому, безымянному лорду Хаоса. Ты содержишь в себе узор — свой собственный узор, собственный путь, а вовсе не подобие Логруса! Это узор, способный порождать целые миры, — нужно лишь правильно его начертить!
Не подобие Логруса…
Я ощутил прилив радости — нет, безграничного счастья! Я наконец-то понял, что это значит. Возможно, я все-таки смогу обрести ту власть над Тенями, которой обладают мои родственники. Возможно, я смогу путешествовать меж Тенями и творить всякие чудеса наподобие тех, которые я уже успел повидать. Все это внезапно оказалось рядом — оставалось лишь руку протянуть.
И я желал этого, как не желал еще ничего и никогда. Желал сильнее, чем найти отца и обрести семью. Я желал обрести свое наследие… свою судьбу.
Вот только…
— Правильно начертить? — медленно спросил я. — Что это означает?
Дворкин заколебался; видно было, что он пытается подыскать нужные слова.
— Я уверен, что Логрус существует не только внутри, но и вовне известной нам Вселенной, — в конце концов сказал он. — Первый лорд Хаоса отчасти прорисовал его очертания, воспользовавшись собственной кровью… Он придал форму бесформенному, сделал его реальным — в том смысле, какого прежде не было. Я уверен, что, когда человек из нашего рода проходит через Логрус, узор Логруса навеки запечатлевается у него в сознании и дает возможность использовать себя — привлекать силу Логруса и странствовать меж мирами.
— Я понял, — отозвался я. Хватит с меня речей о наших силах. — Но ты сказал, что Логрус не станет работать на меня… что он меня уничтожит.
— Верно. Мы должны сделать для тебя нечто, подобное тому, что проделал первый лорд Хаоса — изыскать способ начертить этот твой уникальный узор, так, чтобы он запечатлелся у тебя в сознании, как у меня запечатлелся Логрус.
— Ну, ладно, — сказал я. Это звучало достаточно осмысленно. И все же… все же я чувствовал смутное беспокойство.
Отец заколебался.
— Ты чего-то недоговариваешь! — обвиняюще произнес я.
— Да нет…
— Расскажи!
Дворкин сглотнул.
— Я никогда прежде не пробовал делать ничего подобного. Это может сработать. Это должно сработать, если мои теории о Логрусе и его природе верны. Но… а что, если я ошибаюсь?
— Тогда он может убить меня, — сказал я, догадавшись, о чем так не хочется говорить Дворкину.
— Да. Или хуже. Он может уничтожить твой разум и оставить лишь тело, пустую оболочку. Или… или может вообще ничего не сделать.
Я даже не знал, что было бы хуже. Но надежды уже пробудились. Этот способ должен сработать. Он непременно сработает. Я отмел все сомнения.
— Какие у меня шансы выжить? — спросил я.
— Я ничего не могу гарантировать, кроме одного: я сделаю все, что будет в моих силах.
— А ты бы это сделал? Ты бы рискнул жизнью, чтобы начертить этот узор?
— Да, — просто ответил Дворкин. Ни доводов, ни пояснений. Одно-единственное слово.
Я глубоко вздохнул. Это был момент истины. Я могу рискнуть всем и попытаться обрести немыслимую силу. Или могу предпочесть безопасность и навеки остаться в мире обычных смертных. Смогу ли я жить в мире, где множество таких вот Локе будут насмехаться надо мной или жалеть меня? Смогу ли я жить в мире с самим собою, если упущу свой последний шанс обрести силу?
Лишь трусы выбирают безопасность.
Наверное, я знал ответ еще до того, как Дворкин сказал мне о степени риска. Я хочу получить силу. Я хочу владеть собственной магией. Теперь, когда я увидел, на что способны Дворкин и другие мои родственники, разве могу я отступить?
Я с трудом сглотнул.
— Я хочу попытаться.
Дворкин испустил вздох.
— Я не подведу тебя, мальчик мой, — тихо произнес он.
Он взял рубин. Камень вспыхнул на свету, и по стенам заплясали яркие цветные пятна. У меня даже дух перехватило — до того это было красиво.
Я принял камень у него из рук и поднял на уровень глаз. И обнаружил, что тот светится внутренним светом. Я невольно подался вперед; меня словно повлекло в сердцевину камня — так пламя притягивает мотыльков.
— Загляни в самую глубину, — велел Дворкин. Казалось, будто голос его доносится откуда-то издалека. — Сосредоточься на рисунке… это точное подобие того узора, что содержится в тебе. Смотри на него, мальчик мой — смотри, и пусть дух твой шествует по этому пути!
