Я вышел во двор. Туча сделалась настолько велика, что окончательно заслонила собою солнце и на замок опустились сумерки. Во дворе суетились стражники с факелами. Я чувствовал, что на нас надвигается нечто огромное и ужасное, и знал, что все сейчас испытывают сходные ощущения.
Ну что ж, пускай надвигается. Я мысленно отсалютовал неизбежности. Чем быстрее все начнется, тем быстрее мы сможем принять ответные меры.
Внезапно двор осветила слепящая вспышка, сопровождаемая оглушительным раскатом грома. На меня обрушился дождь из щебенки, а следом пришла удушающая туча пыли. Потом в десяти футах от меня на плиты двора грохнулся камень величиной с мою голову, грохнулся и раскололся. Я опрометью бросился обратно, кашляя и задыхаясь; в глаза мне словно песку насыпали, и теперь они слезились.
Из замка неслись крики. Мне понадобилось несколько секунд, дабы сообразить, что же произошло. Оказалось, молния ударила в верхний этаж.
Я бросился под лестницу, ведущую на стену. Лучше хоть какое-то укрытие, чем оставаться на открытом месте. Молния — штука неприятная (я почему-то был уверен, что это лишь первая), но град из камней опаснее.
Я взобрался на стену и окинул взором военный лагерь. Он напоминал сейчас разворошенный муравейник. Люди поспешно паковали вещи, вытаскивали жерди, сворачивали палатки и грузили все на лошадей. Я заметил Локе: он восседал на коне и руководил перемещениями. Кажется, он приказал всем, кто стоял в радиусе двухсот ярдов вокруг замка, отойти в сторону леса.
Ударила вторая молния, за нею — третья. Они били в самую высокую башню замка, откалывая куски камня и черепицу. Осколки дождем хлынули вниз. К счастью, никого не убило.
— Закрыть ворота! — крикнул я дежурным стражникам. — Не впускать никого, кроме Локе и Дэвина! Это слишком опасно!
— Есть, лорд! — отозвался один из них, и стражники принялись затворять тяжелые створки ворот.
Я спустился обратно во двор, переждал еще несколько ударов молнии, сопровождавшихся каменным градом, потом стремительно проскочил через двор и вбежал в зал для приемов.
Зал был пуст. Два окна зияли провалами, и я заметил на полу кровь — очевидно, кого-то порезало осколками стекла.
Тут я заметил в коридоре слуг и пошел посмотреть, чем они там заняты. Как оказалось, Анари принял приказ Дворкина близко к сердцу и теперь дирижировал перетаскиванием всех кроватей, сколько их ни есть в замке, на первый этаж.
Слугам предстояло ночевать в огромном бальном зале. Моим сестрам отвели обеденный зал. Нам с братьями достался один из залов поменьше — кстати, там не было окон. Ну что ж, будем надеяться, что молнии вскорости прекратятся. Или хотя бы что замок продержится под их ударами до утра.
Тут мне на глаза попался Эйбер; он приглядывал за двумя слугами, волокущими по лестнице огромный деревянный комод. Я поспешил к нему.
— Кого ранило в зале для приемов? — спросил я.
— Коннера, — отозвался Эйбер. — Осыпало осколками стекла. Лицо и руки изрезаны, но жить будет.
— Уже неплохо, — заметил я. — А что в этом гробу?
— Мой комплект карт. И несколько весьма ценных вещичек, которые мне не хотелось бы утратить. Пожалуй, я лучше припрячу их где-нибудь тут, внизу, пока не придет пора уходить. Ведь мы уходим, верно?
Я невесело улыбнулся.
— Куда же подевалась твоя вера в папу, Локе и меня? Ты, кажется, собирался сидеть тут и ждать, пока мы всех не перебьем.
— Ты уж не обижайся, братец, — понизив голос до шепота, сказал Эйбер, — но ты что, не заметил, какие силы против нас двинули? Если мы не уберемся отсюда как можно быстрее, то драться уже не сможем, потому что умрем! Они же собрались обрушить замок прямо на нас!
Тут раздался особенно сильный грохот, словно в подтверждение его слов. Замок содрогнулся, и я услышал стук падающих камней.
Возможно, в чем-то Эйбер прав. Но чем ближе к фундаменту, тем стены замка прочнее. Разрушить Джунипер — не такая уж простая задача.
— Кстати — если ты вдруг этого еще не заметил, — сообщил я Эйберу, — наши карты не работают. Так что мы просто не можем уйти. Придется драться.
— Что? — Эйбер побледнел. — Ты что-то не так понял! Карты не могут перестать работать!
— Попробуй и сам увидишь, — сказал я. — Ни папе, ни Фреде, ни мне не удалось заставить их работать.
Слуги как раз спустили комод с лестницы, и Эйбер жестом велел поставить его на пол. Слуги повиновались, и Эйбер открыл комод. Я заглянул ему через плечо и увидел пачки карт. Наверное, их там были сотни.
Эйбер взял верхнюю карту. Это оказался мой портрет — тот самый, который он недавно закончил.
— Не возражаешь? — спросил он у меня.
— Да пожалуйста.
Эйбер сосредоточенно уставился на карту — даже нахмурился от напряжения, — но ощущения контакта не возникло. По раздраженному и вместе с тем беспомощному лицу Эйбера я понял, что у него тоже ничего не выходит.
Эйбер со стоном опустил карту и взглянул на меня. Лицо его залила мертвенная бледность, руки дрожали.
— Извини, — сказал я. Мне было немного неудобно: и зачем я подначил его испытать карты, если точно знал, что работать они не будут? Похоже, изготовление магических карт было единственным серьезным талантом Эйбера, и вот теперь он вроде как сделался бесполезным.
— Поверить не могу, — пробормотал Эйбер.
— Ничего, мы что-нибудь придумаем, — уверенно заявил я, хотя на самом деле уверенности мне не хватало. — У папы несколько комнат забито всяким магическим барахлом. Наверняка там найдется что-нибудь полезное.
Эйбер сунул карту обратно в комод и захлопнул крышку. Потом он снова подозвал слуг и велел отнести комод к остальным его вещам. Слуги послушно поволокли его по коридору.
— Ну, — философски заметил Эйбер, — значит, я просто вернусь к своему прежнему плану.
— И к какому же? — поинтересовался я.
— Спрячусь и подожду, пока опасность не минует!
Я расхохотался. Эйбер слабо улыбнулся в ответ. Ну что ж, по крайней мере, чувство юмора по-прежнему при нем.
С наступлением ночи молнии прекратились, но я подозревал, что это лишь временная передышка. Возможно, тому, кто наслал на нас эту тучу — кто бы он ни был, — нужен дневной свет, чтобы направлять атаку. Мне почему-то казалось, что с рассветом этот странный обстрел возобновится.
Отец по-прежнему сидел, запершись в кабинете и предоставив нам заботиться о замке. Когда мы наконец сумели разместить всех, от членов семейства до слуг, на новых местах, было уже за полночь. Под открытым небом остались лишь часовые, храбро расхаживавшие по крепостной стене.
Мы с Фредой и Блэйзе вернулись в зал для приемов и уселись там, ожидая возвращения Локе и Дэвина. Разговаривать нам было особо не о чем, но в компании все-таки легче.
