– Он болен... у него припадки.
Я решил придерживаться этой версии.
– Так вам нужна комната?
– Три комнаты.
– Тогда поднимайтесь наверх. – Он кивком указал на лестницу, расположенную в дальнем углу зала. – У нас сейчас нет других постояльцев. Ничего особенного у нас нету, имейте в виду, но постели теплые, а еда хорошая и обильная.
– Ничего другого нам и не нужно. – Я двинулся было к лестнице, но потом заколебался. Лучше сперва позаботиться об отце. – Люди там, снаружи, посоветовали мне обратиться к молодому Джамасу. Это, часом, не вы?
Хозяин постоялого двора хмыкнул.
– Я не числюсь молодым Джамасом уж двадцать лет как. Это мой старший. А я теперь просто Джамас.
– Не старый Джамас? – пошутил я.
– Не. Старый Джамас – это мой папаша.
– Рад с вами познакомиться, Джамас. – Я вежливо кивнул. – Я – Оберон. Это моя сестра Блейзе. Мы надеемся, что ваш сын сможет сходить в Хаддоксвилль за старым доком Хэндом.
Джамас кивнул:
– Да, раз надо разбираться с припадками, старый док Хэнд – именно тот, кто вам нужен, это точно. Всегда надо обращаться к человеку опытному, я так считаю. Мой малый сейчас отправился за дровами для кухни, должен вот-вот вернуться. Я сразу же пошлю его за доком. Он не будет против.
– Спасибо.
– Да не за что.
Я понес отца по узкой лестнице на второй этаж. Отворив первую дверь слева ногой, я обнаружил за ней небольшую комнату с разномастной мебелью; там были кровать с высоким балдахином, узкий платяной шкаф и потрепанный умывальник с надколотым по краю синим тазом. Что ж, для отца вполне подойдет.
– Помоги-ка мне уложить его.
Блейзе поспешно обошла меня и откинула лоскутное одеяло. Я положил отца на простыни. Он снова начал пускать слюни. Я вздохнул и вытер ему рот его же рубашкой.
– Можно я теперь его развяжу? – спросила Блейзе. – По-моему, он не опасен.
– Ладно. Но будь осторожна: если он придет в себя, то может начать буйствовать.
– Мне он ничего плохого не сделает.
– Кто знает, чего ждать от сумасшедшего?
Блейзе молча развязала отцу руки и растерла глубокие красные отметины, оставленные путами. Отец пошевелился и что-то тихо пробормотал. Потом, к моему удивлению, Блейзе наклонилась и достала из его правого сапога нож с рукоятью, украшенной единорогом. Я и не знал, что он там есть. Нож явно был парой к тому, который успел отобрать я.
– Я просто внимательна, – с усмешкой произнесла Блейзе, словно бы отвечая на мои мысли. Она передала нож мне; я сунул его за пояс, в компанию к его паре. – Не то, правда, чтобы это особо много значило – он ведь всегда может достать себе другой при помощи Логруса.
Я нахмурился. Эта мысль мне в голову не приходила. Какой смысл разоружать человека, способного в любой момент раздобыть себе новое оружие, стоит лишь ему захотеть?
– Может, нам все-таки стоит оставить его связанным?.. – сказал я.
– Если он освободится, значит, он освободится. В следующий раз, если до того дойдет, я помогу тебе скрутить его.
Я приподнял брови. Я снова почувствовал в ней воина, которого Блейзе до сих пор старательно прятала под кружевами и шелками. Я не сомневался в ее словах: раз она сказала, что поможет скрутить отца, так она и сделает.
– Пойдем, – сказала Блейзе. – Теперь я хочу выпить.
– Я тоже.
Мы двинулись к двери, но у порога я притормозил.
– Подожди!
Я почувствовал контакт через Карту.
– Что случилось? – поинтересовалась Блейзе.
– Кто-то пытается дотянуться до меня...
Я сосредоточился и увидел в конце странного, дрожащего туннеля неясный силуэт человека. Он – мне показалось, что это мужчина, – кажется, что-то говорил. Но я не мог разобрать ни слова.
– Кто это? – спросила Блейзе.
– Не могу понять, – отозвался я.
– Оберон... – донеслось до меня слабое эхо.
– Эйбер? – переспросил я. Силуэт задрожал, потом сделался четче. Это определенно был мой брат – только с тех пор, как мы виделись последний раз, он здорово похудел. Скулы заострились, а под запавшими глазами появились темные круги.
– ...жив! – сказал он. Голос его то появлялся, то пропадал. – Я... дотянуться до... дней!
– Здесь время течет иначе. Где ты?
– Чуть... убили! – выкрикнул Эйбер. В голосе его звучало отчаяние. – Убраться... пока!.. Скорее!
8
– Давай!
Я без колебаний потянулся навстречу Эйберу.
Он оглянулся – глаза его испуганно расширились, – потом обеими руками ухватился за мою протянутую руку. У меня возникло такое чувство, будто он весит целую тонну, но я скрипнул зубами и выдернул его. Эйбер полетел на меня.
Он охнул, вытянул руки и зашатался. Казалось, что он не может удержать равновесие.
– Здесь что-то не то...
Если бы я не подхватил его, он бы упал. Может, с ним творится то же самое, что было с Блейзе?
– Не сходи с Пути, тогда устоишь на ногах, – насмешливо произнес я с куда большей уверенностью, чем я испытывал на самом деле. Когда Эйбер даже не улыбнулся в ответ на шутку, я понял, что он и вправду в очень скверном состоянии. Обеспокоившись, я помог ему усесться на кровать рядом с отцом.
Эйбер сильно исхудал, а на лице его застыло загнанное выражение, которое я видел только у затравленных животных перед смертью. На Эйбере были его обычные синие брюки и рубашка, но его с ног до головы покрывал слой желтоватой пыли. Брюки на коленях были изорваны в клочья, как будто он ползал по саду камней... которые, судя по тому, что я знал, вполне могли пытаться при этом съесть его. Камни в Хаосе отличаются странными свойствами.
– Что такое с отцом? – спросил Эйбер, взглянув на него. – На него что, кто-то напал? С ним все в порядке?
– Он болен, – сказал я.
– Просто отлично, – пробормотал Эйбер, спрятав лицо в ладонях. Он глубоко, судорожно вздохнул, потом медленно выдохнул. – А я рассчитывал, что он сможет все уладить.
– Давай я угадаю, – предложил я. – Ты хотел, чтобы он уничтожил Узор.
Эйбер поднял голову.
– Нет! Но... возможно, если бы он сдался, Утор пощадил бы остальных.
– Самопожертвование? На отца это как-то не похоже.
– Пожалуй, да, – сказал Эйбер. В его голосе проскользнула нотка горечи. – Хотя, конечно же, мы всегда можем пожертвовать им сами. Возможно, король пойдет на сделку...
– Нет, – спокойно произнес я. – Мы – семья, и мы должны держаться друг за друга.
