Я хмыкнул. Конечно же, я ему не поверил. Он хитер, но этот план явно выше его способностей. И он, похоже, вправду верит, будто Свейвилл сдержит слово.
– Во-первых, – сказал я, загибая пальцы на свободной руке, – я тебе не верю. Во-вторых, я не верю, что Свейвилл сдержит свое слово, а не убьет меня сразу же, как только я появлюсь в Хаосе. И в-третьих, я здесь король – и никогда больше не стану никому служить.
Эйбер вздохнул и откинулся на подушки.
– Это твое последнее слово?
– Нет. Пожалуйста, передай Свейвиллу послание от меня.
И я метнул нож ему в голову.
У этого броска не было ни малейшего шанса на успех – Эйбер мгновенно разорвал контакт. Дрожащее окно в Хаос исчезло. Вместо того чтобы вонзиться в Эйбера, мой нож перелетел через парапет и исчез.
Поспешив к краю стены, я перегнулся и увидел, как нож ударился об землю в десяти футах от небольшой группы стражников, упражнявшихся в фехтовании. Стражники развернулись и, позадирав головы, уставились на меня.
– Сир? – вопросительно произнес их капитан.
– Гирас, принеси мой нож обратно! – попросил я.
Это было хорошее оружие, и мне не хотелось его терять.
Потом я отправился на розыски Фреды.
32
Я нашел сестру в саду; она надзирала за высадкой розовых кустов. Я отвел ее в сторону и пересказал послание Эйбера, потом поинтересовался:
– Что ты обо всем этом думаешь?
Фреда задумчиво нахмурилась.
– Соблазнительное предложение.
– Чересчур соблазнительное. Предлагается именно то, что нам нужно.
– Да. – Фреда вздохнула и покачала головой. – Я бы посоветовала хранить терпение. В конце концов, Свейвилл сейчас по уши занят тем, что укрепляет свою власть над Хаосом. Пускай себе занимается своими проблемами, а мы тем временем будем и дальше укреплять Амбер. Это наша главная надежда на выживание.
– Вот и я так решил, – сказал я.
Прошла неделя. За все это время я больше не слышал Эйбера – и это меня отчасти удивляло. Не тот он был человек, чтобы так легко отказываться от своего замысла. Но я лишь пожал плечами и вернулся к нескончаемой веренице дел, требующих моего непосредственного внимания. Чертежи недостроенной части замка, планировка улиц города, который вскоре должен был вырасти вокруг замка, земли, отводящиеся сотням переселенцев, которые теперь рекой текли в Амбер, и конечно, все повседневные обязанности командира армии, короля, хозяина поместья и главного руководителя работ – то есть все, от отправления правосудия'при дворе до подписания приказов о продвижении по службе.
Я несметное множество раз успел пожалеть, что мне не хватает помощников, на которых можно было бы переложить часть дел. Сыновьям короля Элсома, при всей их безоговорочной преданности, не хватало опыта, чтобы им можно было предоставить действовать самостоятельно. А Коннер вел дела в соседних Тенях, закупая все, что нам требуется, и подыскивая для нас солдат, наемников, ремесленников и всех прочих работников, какие нам только требовались.
Но, несмотря на всю загруженность работой, я не забывал про Эйбера. Возможно, он, как мне иногда думалось, решил удовольствоваться тем, чтобы остаться в Хаосе и хвастаться своими героическими свершениями. Если это помогает ему произвести впечатление на его приятелей и придворных дам, то кто я такой, чтобы этому мешать? До тех пор, пока он не становится мне поперек дороги, я не стану рваться отомстить ему.
А в целом жизнь была хороша. По мере того как строительство замка близилось к завершению, численность населения росла, а организация войска улучшалась, меня заполняла гордость. Именно для этого я и появился на свет. Амбер будет стоять вечно.
Но как бы я ни был занят днем, я позаботился о том, чтобы семья как можно чаще собиралась на совместный ужин.
Когда банкетный зал был наконец отделан по вкусу Фреды – длинный, широкий, с двумя рядами беломраморных колонн вдоль пятидесятифутового стола, – она великолепно обставила его. В двух хрустальных люстрах горело две тысячи свечей. Гобелены на стенах изображали охотничьи сцены, легендарные сражения и парадные портреты членов семейства. На одном из них по заказу Фреды выткали меня: я, в королевском одеянии и золотом венце, лучезарно улыбался сидящим за столом. Надо отдать должное ткачу – ему удалось неплохо передать сходство.
Фреда также заказала портреты всех наших братьев и сестер, даже пропавших и погибших. Я шел вдоль ряда портретов и смотрел на тех, кого не было с нами. Локе... Дэвин... Мэттьюс... Титус. Слишком много.
Портрет Эйбера висел в самом конце, так, чтобы его не было видно с моего места во главе стола. Я нахмурился. Нет, так не пойдет.
Я позвал одного из дворецких.
– Вот этот портрет... Я не желаю его видеть.
– Я сейчас же распоряжусь, чтобы его сняли, сир.
– Нет. Занавесьте его черной тканью.
– Следует ли это понимать так, что мы в трауре по Лорду Эйберу? – недоуменно уточнил дворецкий. – Но он же, кажется, еще жив?
– Да... и да.
Тем вечером, после ужина, Фреда повернулась ко мне и сказала:
– Мне нужно поговорить с тобой.
– М-да? – Я приподнял брови и глотнул еще вина.
Мысленно же я вздохнул. Должно быть, она заметила траурное покрывало поверх гобелена с портретом Эйбера. Ну что ж, по крайней мере, она подождала до конца ужина, прежде чем поднимать этот вопрос.
– Если ты не против, конечно.
– Это касается Эйбера?
– Да.
Я сделал еще глоток и взглянул на Фреду поверх кубка. Откуда-то я знал, о чем пойдет речь. Мною вдруг овладела уверенность, что Эйбер связался с ней и попросил поработать посредником между нами. Я знал, что Фреда по-прежнему любит его. И она определенно была самым слабым звеном, позволяющим заново войти ко мне в. милость.
Да вот только я не собирался этого допускать.
Я вздохнул:
– Ну, говори.
Как минимум мне следовало ее выслушать. Уж на это она всегда могла рассчитывать.
– Он хотел, чтобы я поговорила с тобой о предложении Свейвилла, – сказала Фреда. – Я пообещала, что поговорю.
Я фыркнул:
– Несомненно, это очень великодушное предложение. Но я ему не марионетка!
– Откажись от него, – сказала Фреда. – Никогда не возвращайся во Владения Хаоса. И никогда больше не доверяй Свейвиллу, Сухаю и Эйберу.
Я выпрямился.
– Что?! Я думал, ты всей душой за это предложение! Возвращение в Хаос... свобода для Пеллы...
– Я знаю. – Фреда покачала головой. Лицо у нее было несчастное. – Но я думаю, что у этого предложения одна цель – отвлечь нас. Отвлечь тебя.
