— Ты не единственная, кто предпочел бы умереть, лишь бы не жить под властью волшебников, — Дев скрыл одной рукой невольную усмешку. Ни один из Чейзенов не смог бы ее увидеть, но колдовская сила, разлетевшаяся в воздухе после неудавшегося самоубийства, ощущалась более чем ясно. Незримые чары клубились вокруг этого бедолаги с первых его шагов. Колдун дикарей, кто бы он ни был, мог бы поймать островитянина до того, как кто-либо даже заметил его тщетный вызов. Конечно, подумал Дев, позволить несчастному рвануться к кольям, а затем дать всем возможность увидеть, как он дергается в воздухе, раздосадованный и униженный, это, безусловно, ценный урок для любого другого, кто думает о непокорстве.
— Взгляни, — пылко указал он. — Вон на того, в плаще из шкуры ящерицы.
Некто величаво выступил из одного из немногих оставшихся в деревне домов. Несколько человек, угодливо следовавших за ним, не отличались на вид от прочих дикарей, одетые в такие же убогие набедренники и размалеванные красками. Один предводитель щеголял в длинном плаще, сделанном из цельной шкуры хлыстоящерицы. Плащ спускался вдоль всей спины, когтистые лапы хлопали по бокам, хвост, волочась по земле, прочерчивал борозду в песчаной почве. Нижняя челюсть была срезана с тупой головы, череп служил дикарю шлемом, зловещие верхние клыки виднелись яркими белыми завитками над темным лицом. Улыбка самого дикаря была такой же белоснежной, а смех его прозвенел, подобно последней вспышке сапфирового колдовского света, угасшей меж ладоней.
Дикари, охранявшие тех, что трудились в канаве, повернулись, чтобы приветствовать вновь явившегося, в полном повиновении пав на колени. Видя, что они отвлеклись, один островитянин швырнул тяжелый кряж в человека в шкуре ящерицы. Тот небрежно поднял руку, и здоровенный кусок дерева неподвижно повис в воздухе, прежде чем взорваться пламенем. В считанные мгновения от кряжа не осталось ничего, кроме горстки пепла, которую тут же унес порыв ветра.
— Это волшебник? — Ризале удалось спросить это лишь сдавленным шепотом.
— Тс-с-с… — Дев внимательно наблюдал. Колдун дикарей шел вперед, приспешники меж тем шумно присоединились к его веселью, кивая и хохоча. Чейзены съежились на дне канавы. Женщины и дети стали двигаться медленно и через силу, отворачивая лица от человека, все еще бьющегося в воздухе над смертоносными кольями.
— Что он будет делать? — прошептала Ризала.
— Оставит этого так, — пожал плечами Дев.
— А мы? — В вопросе замухрышки чувствовалась дрожь.
— Посмотрим, что случится дальше, — улыбнулся Дев. — Пожалуй, из этого выйдет несколько добрых строф для твоей поэмы.
Ризала мрачно взирала на происходившее перед ними, опершись на руки подбородком. Дев наблюдал за человеком в плаще из шкуры ящерицы.
Не обращая внимания на островитянина, по-прежнему висящего в колдовских узах, волшебник дикарей двигался меж своих, кивая и поводя рукой. Те низко кланялись, некоторые падали на колени или простирались перед ним ниц.
Колдуны обладают подлинной властью над этими людьми, подумал Дев. Ничего от щепетильных и строгих учений Хадрумала, полных требований жесткого самоограничения, дабы волшебнорожденный не задел чем-либо обывателей, лишенных чудесного дара. Может статься, эти дикие волшебнорожденные объединились и навязали свои условия простым дикарям вместо того, чтобы жить как те, кого худо-бедно терпят, или оказаться гонимыми.
— Что это? — нетерпеливо прошептала Ризала. И указала на судно, которое только что обогнуло дальний мыс, ограничивавший длинную бухту, и заскользившее по воде, не повинуясь ни ветру, ни волнам.
Дев оставил свои размышления.
— Первое, что я могу сказать, — это лодка, — язвительно прозвучал его ответ. Хотя то было достаточно необычное средство передвижения по воде, если посмотреть внимательно. Четыре узких долбленки захватчиков были связаны вместе и грубо управлялись парой кормовых весел, которыми орудовали двое, меж тем как остальные сгрудились на неогороженном пространстве. И было их здесь немало.
— Наш друг Ящер озаботился тем, чтобы оказаться первым, — пробормотал Дев. Колдун дикарей спешил через деревню, плащ лупил его по спине. Все его копейщики обратились к воде и низко кланялись; ближайшие к вновь прибывшим простерлись на песке. Ризала буквально зарылась в землю, когда чудное судно встало на отмели. Человек, сидевший на носу, скрестив ноги, встал. Яркие краски его длинного плаща заиграли, взвихрившись, когда он сошел с грубого сооружения. Ноги его не касались воды. Раскинув руки, так что плащ стал двигаться, точно крылья огромной птицы, он прошел по воздуху тропой, сотканной из чар, взятых у моря и ветра. Световое кружево переливалось от зеленого до синего, особенно яркое под его стопами, и тянулось от них вперед. И вот он ступил, безупречно собранный, на сухой песок перед свежевыкопанной канавой, и волшебный мост потускнел, став бирюзовым воспоминанием. Его спутники поспешно зашлепали по отмели, чтобы собраться позади него подобострастным полукругом.
— Это волшебный плащ? — У Ризалы были огромные глаза.
— Нет, просто перья птицеславы.
Дев задумался об этом новичке в плаще из цветных перьев. Чары, позволявшие сойти на берег, были достаточно просты, но Ящер низко склонился, все его тело изогнулось. Судя по всему, Пернатый Плащ был способен на большее. Сейчас он кивал, не иначе как с одобрением, а Ящер стоял по струнке, хлопая в ладоши. Мускулистые дикари показались из крупной кладовой, неся лари и крепко завязанный мешок. Ящер угодливыми движениями рук явно предлагал Пернатому Плащу выбрать себе что понравится из добычи. Тот стоял отрешенно, подняв ладонь и пальцами подзывая кого-то к себе.
— А это кто, как ты полагаешь? — И Дев малость прополз вперед, опираясь на локти.
Высокий дикарь отделился от приспешников Пернатого Плаща. Он низко поклонился своему господину, прежде чем поглядеть на Ящера с высокомерной насмешкой. Он не носил плаща, но гордился панцирем из плотно соединенных белых костей, и немало костяных стружек было вставлено в его густые волосы.
— Что это за кости? — Ризала тяжело сглотнула. — Ты думаешь, они едят…
— Какая разница? — Дев пренебрег этим вопросом.
Меж тем дикарь в костях встал на колени, чтобы открыть ларь. Он протянул что-то Пернатому Плащу, который передернул плечами и покачал головой. Костяной Панцирь отшвырнул это прочь. Теплые цвета черепахового панциря затемнели на песке, обрамленные золотом, ярким даже под нынешними тусклыми небесами. То, что нашел Костяной Панцирь позже, удовлетворило Пернатого Плаща, который призвал другого подчиненного, чтобы тот взял это — человека, щеголяющего в ожерелье из акульих зубов. Костяной Панцирь открыл мешок и предложил пригоршню чего-то Пернатому Плащу. Когда тот покачал головой, приспешник отбросил прочь жемчуг. Сияющие капли рассыпались, ударившись о песок, точно бесценный дождь.
Ризала ошеломленно наблюдала, как образчики высочайшего мастерства из черепахового панциря и перламутра летят прочь, точно мусор.
