Наконец он двинулся, бесшумно вскарабкавшись, обратно на палубу с каютами. Прошел крадучись мимо легких дверей, снабженных откидными досками, чтобы впустить немного прохладного воздуха в тесные выгородки. Впрочем, Године, Мунил или Бек не жаловались. Нехватка пространства для жизни была частью ремесла, которым они с удовольствием кормились, наполняя основательно построенные склады на берегу, и доля, назначенная для их собственного использования, возрастала с каждой стоянкой.
Кого ты собираешься обокрасть на этот раз? Это должен стать судовладелец или один из надсмотрщиков. Если ты украдешь у Икади Насса, их в случае удачи выпорют, а скорее, повесят на здешней мачте. Ни один вождь не потерпел бы такого происшествия, и все оставались бы под подозрением, даже после того, как их исхлестали бы, обнажив ребра. Ты должен Године очень и очень много, и лучше бы тебе позаботиться о том, чтобы потребовать обратно свои права, дабы ты смог возместить ему все утраты.
Кейда миновал кладовые близ кают, где спали люди. Године хранил там ценности, доверенные ему господином. Пространство, отведенное для имущества старших на корабле, находилось чуть дальше места, куда доходил с лестницы свет кормового фонаря. Кейда вынул из-под рубахи тяжелый запятнанный нож, бесчестное орудие для бесчестного дела. Затем вспомнил, что не знает, где чей чулан.
Пусть это послужит знамением, а затем испытанием. Если я действительно действую на благо своему владению и следую верному пути, то найду что-то, что позволит мне оплатить проезд во владения Шека Кула. Если меня поймают и прикончат — что же, это несчастье уже поразило владение Дэйш, насколько дело касается всех остальных.
Как только он это понял, легкая дрожь в его руках унялась. Больше ощущая, нежели видя свой путь, Кейда осторожно двинулся к первой двери. Он всадил кончик грубого ножа в щель между замком и косяком. Навалившись всей своей тяжестью, ценой приглушенного шума и треска вогнал нож дальше. Поворачивая нож, он проталкивал его все вперед, и вот дерево поддалось, громко щелкнув. Кейда стоял, не двигаясь, отрешенно думая, почему колотящееся в груди сердце не разбивает ему ребра.
Никто не шелохнулся за дверьми кают. Мальчик на вахте не примчался полюбопытствовать, шлепая ногами. Ничье настороженно всматривающееся лицо не возникло над лестницей, спускающейся к гребцам. Кейда толкнул дверь и проскользнул в чулан. Ни окошечка — дабы меньше привлекать двуногих крыс, что снуют вокруг иных подозрительных стоянок. Небольшой фонарь со свечой висел на гвозде близ двери, а огниво лежало на полочке чуть ниже. Кейда зажег фонарь и положил на место огниво.
Дурень. Ты теперь вор. Кради то, что тебе понадобиться, и думай, как бы не попасться, пока ты не удрал.
Он сунул огниво в карман и воспользовался своим мешком, чтобы как следует подпереть дверь, а заодно и закрыть свет, который мог бы проникнуть наружу. В неясном отсвете свечи он прикинул, что теперь выбрать. Здесь имелось несколько свертков прекрасного муслина нежных цветов и один — красного с золотом шелка, равно как и мотки козьей шерсти для шалей. Кейда отверг их: слишком велики, тяжелы, громоздки. Он фыркнул и при виде нескольких ящиков среднего размера. Острорехи, лимоны и опять этот проклятый корень агали. Он с трудом удержался, чтобы не чихнуть. Все достаточно ценно, но сейчас бесполезно для него. В открытой клети лежали маленькие ящички из грубо расколотого тростника. Кейда развязал шнуры, стягивавшие один. В гнездышке из неряшливо нащипанной тандры обнаружилось три белых хрустальных чашечки, вырезанных в виде витых раковин. Облегчение почти избавило его от головной боли. Он поспешил вновь завязать узел и потянулся за следующим ящичком. Новый хрусталь из владения Икади, на этот раз набор чашечек в виде цветов визайла. Еще один, и будет достаточно. Рука его поколебалась, прежде чем схватить третий. Он открыл его и увидел внутри кубок из горного хрусталя, украшенный по ободку листами кантиры.
Достаточно. Не может быть слишком далеко до владения Шека Кула, а любая из этих вещиц — достаточная цена за проезд по всему Архипелагу.
Кейда подобрал мешок и упрятал в него свою добычу. Затем замер на миг, прежде чем взять веревку с одного из ящиков в клети и обвязать ею кожаный ремень, удерживавший под его рубахой костяную спираль.
Кожа — это память о человеке, у которого ты стащил одеяло. Огниво напомнит тебе о долге Године и его кораблю. А веревка — знак того, что ты в долгу перед любым, кого ограбил здесь.
Расстегнув пояс, он пропустил конец через ремень заплечного мешка, прежде чем опять подпоясаться. Облизав пальцы, он погасил ими свечу, и на него навалилась тьма. Уши уверили его, что никто не бодрствует ни в одной из кают, единственными звуками, которые он уловил, было неспешное ночное поскрипыванье корабельных досок и мягкий плеск воды вокруг.
А где же мальчик? Если он увидит или услышит, как ты выбираешься за борт, он поднимет крик. Этого никоим образом не должно произойти, пусть даже внезапное исчезновение человека и будет сочтено недобрым знаком. Пока Године не обнаружит, что его чулан взломан, а его избранный товар похищен грабителем. Тогда никто не удивится, почему ты бежал. А все удивятся лишь тому, как ты умудрялся так долго скрывать свою вероломную сущность.
С кислым привкусом во рту Кейда медленно двинулся по проходу, ведя одной рукой по стене, а другой придерживая у бедра мешок, чтобы не болтался. Слабый свет кормового фонаря обозначил лестницу на верхнюю палубу, и Кейда заморгал, когда увидел ее. Он поднимался медленно и сел на четвереньки, когда его голова оказалась на уровне верхней палубы, и перед глазами возникла обшивка. Мальчик сидел, съежившись, на кормовом помосте под фонарем, поглощенный чем-то, что держал в сложенных ладонях. Пока Кейда наблюдал, добыча мальчика упорхнула. То был мотылек, привлеченный светом. Мальчик прижался к ахтерштевню, запрокинув лицо, и стал ждать появления следующего любопытного насекомого.
Кейда поднялся на палубу, низко пригнувшись, опираясь на оба колена и одну руку, а другой придерживая свою драгоценную ношу, чтобы не стукнула о доски. Он поспешил в тень поближе к поручням, загибающимся назад, к середине корабля. Придется перебираться за борт где-то здесь, чтобы избежать столкновения с рулевыми веслами. Перекатившись через поручень, он опустился на полную длину рук, ища пальцами ног верхнего края весельных отверстий. Плеск мог бы выдать его, но если упасть среди весел, шума уж точно будет достаточно, чтобы люди с корабля сделали открытие.
Он поглядел вниз и увидел таинственно колышущееся ночное море. Там и сям мерцал робкий свет под мягкими завитками пены. Боль в плече жгла, раздирала и мучила. Хватка слабела. Кейда едва успел оттолкнуть ногой борт судна, когда его рука разжалась, и он стал падать.
Море взлетело навстречу ему, раньше, чем он понял, что происходит, все еще пытаясь выпрямиться для ровного нырка. Он ударился о поверхность воды, и его внезапно обдало холодом. Вода сомкнулась над головой, наполнив рот и жаля глаза. Он тряс головой, брыкаясь и взмахивая руками, мешок на поясе тянул его вниз. Когда он вернулся на поверхность, холод по его коже побежал теперь уже от ночного воздуха. Мокрые волосы залепили ему глаза, протянувшись по лицу, точно водоросли. Он попытался поднять голову над водой, чтобы вытереть глаза, но ему мешал груз. Он поплыл, переворачиваясь с боку на бок, как мог, чтобы поглядеть на галеру. Там не подняли тревогу?
