— Высадим на берег или найдем кого-нибудь, кто его заберет, кто бы он ни был, — ответил отец. — Не то мало ли какая неудача грозит нам, если он здесь задержится. И если действительно для него это дело жизни и смерти.
Или ты можешь передать меня какому-нибудь данакскому торгашу, который сделает меня заморином и продаст в рабство. Кто знает?
Но Кейда не мог по-настоящему ни на чем сосредоточиться, и позволил сну ввернуть себя в столь же полное забвение, как если бы он утонул.
Глава 13
Такой узкий пролив, а непреодолим точно так же, как если бы был в тысячу лиг шириной.
Кейда сидел, скрестив ноги, на круто вздымающемся песчаном откосе, и пылал досадой. Одинокая, усыпанная галькой бухта напротив была близнецом той, где он высадился, посередине мелководья, непрозрачно-зеленого после утренней бури. Ничтожная разница, между ними оказывалась решающей для любого, кто надеялся пересечь эти неширокие воды: зловещее здание из серого камня стояло четырьмя прямоугольниками на том берегу. По дорожкам вдоль краев крыши расхаживали дозорные в броне, окна представляли собой узкие бойницы. Двойные ворота на запоре. Черное дерево, железные острия. Как непохоже на открытые двери и ставни простых домишек позади него и чуть поодаль. Еще больше жилищ протянулось дугой и раскинулось дальше по обе стороны бухты. Отгоняя назойливых песчаных мух, Кейда наблюдал за детишками, высыпавшими поиграть, пользуясь затишьем между ливнями, за мужчинами и женщинами, бездельничавшими после полуденной трапезы, которая подкрепила их после житейских трудов. В животе у Кейды было пусто с самой зари, голод мешал думать.
Не помню, чтобы когда-либо так голодал. Хотел бы я знать, что они здесь едят. Хорошо накормленные, хорошо защищенные, эти люди не знают никаких забот. Уж точно, с такой крепостью, защищающей обиталище Шека Кула. Ни один корабль не встанет по ту сторону пролива без дозволения, а не то стрелы тучами полетят с укреплений, где не дремлет охрана.
Галеры и бесчисленные лодочки, пытающиеся найти стоянку в здешних водах, даже и не осмеливались туда ткнуться и скопились по эту сторону узкого морского пути. Здесь были и неустрашимые хранители покоя владыки. Кейда уныло покосился на тяжелые триремы, подтянутые к обоим концам пляжа, на котором он сидел. За ними скорые триремы несли дозор в более открытых водах, чтобы какое-нибудь непослушное судно не избрало запрещенного направления.
— Что-то ты слишком мрачен, дружище. Оказался без укрытия во время утреннего ливня? — Такой же растрепанный, как он, бродяга, выброшенный на этот берег, пылкий и словоохотливый, плюхнулся рядом.
— Я тоже, — горестно сообщил он, указав на мокрую и рваную рубаху, висящую на костлявой руке.
Кейда не стал возиться и сушить одежду. Все равно влажный воздух висит вокруг, что сырое одеяло. Он кивнул на ближайшую из тяжелых трирем.
— Хотел бы я знать, удавалось ли кому-нибудь спрятаться на борту одной из таких. — То было единственное судно, которое у него на глазах совершало краткие переходы через пролив за те полтора дня, что он наблюдал.
Его собеседник от души рассмеялся.
— Не доводилось слышать о таком, — он пожал плечами цвета пыльной земли. Как и многие здесь, он был достаточно светлокож, чтобы сойти за выходца с материка, загоревшего на здешнем солнце. — Говорят, есть владения, где старшие на триремах за взятку перевозят какого-нибудь чужака к их властителям, но я бы сам не дерзнул. — Он покачал головой и вздрогнул. — Нет, еще бросят за борт при первом намеке на беду. В любом случае, и думать не стоит, чтобы кто-либо из корабельщиков Шека Кула на такое согласился.
— Не сомневаюсь, — печально согласился Кейда.
Не с могуществом и опытом Шека Кула, власть которого столь очевидна в каждом шаге, который делают его люди, в каждом слове, которое они произносят. Его вездесущая власть — это то, по сравнению с чем вся гордость Дэйшей не больше, чем пустое хвастовство Чейзена Сарила. Да и не осталось ничего, чтобы их подкупить, что уж там.
Семья рыбака, которая его спасла, более чем заслужила набор хрусталя. Высаженный на берег островка, вокруг которого оживленно сновали рыбацкие суденышки, Кейда вынужден был отдать кубок с листьями кантиры за переезд на торговый берег, раскинувшийся недалеко. Каждая из чашечек-визайлов помогла ему перебраться немного к востоку, и, наконец, золотой колокольчик, который он надеялся подарить Джанне, стал ценой проезда сюда. Теперь, прибыв во владение Шека Кула, он не располагал ничем. Кейда взял в пальцы витую кость, висевшую на шее.
Ничего, что я готов был бы отдать.
— Я здесь самое меньшее еще на несколько дней. — Незнакомец тряхнул головой в сторону кучки галер, бросивших якорь близ берега. — Ни одна из этих, прибывших утром, не идет куда мне надо. А ты как?
— Для меня тоже пока ничего. Есть какие-то новости от моряков, с которыми ты говорил? — спросил Кейда со старательной небрежностью. — Что-нибудь с юга? Я слышал толки, будто Улла Сафар превзошел себя.
— Да, что-то говорили о войне. — Его случайный собеседник выглядел растерянным. — Но больше о том, что владения Редигал и Ритсем объединяются с Дэйшами, чтобы разделить между собой острова Чейзена. Как тебе это нравится?
— Я слышал и более странные вещи. — Кейда произнес это с порядочным сомнением.
Разумеется, это означает, что Сиркета поддерживают союзники, которых, как я надеялся, обеспечила ему моя смерть. Три владения должны оказаться достаточно сильны, чтобы дать отпор захватчикам, иначе дурные вести пришли бы на север быстрее, чем разразились дожди. Приму это как доказательство, что я правильно толкую знамения и верно выбрал путь, направившись сюда. Но сколько они продержатся после того, как дожди пройдут, а бури перестанут быть им защитой?
Кейда поглядел за россыпь домишек на том берегу пролива. Темная каменная стена перерезала густую зелень деревьев. Двор Шека Кула окружен высокими стенами, по которым беспрерывно ходят дозоры, высокая сторожевая башня поднимается над главными воротами, и кто-то на ней не смыкает глаз ни днем, ни ночью. А за самой башней Кейда разглядел угол главного дворца. Несомненно, строители его столь же позаботились об обороне, сколь и о роскоши.
Где-то за этой неодолимой стеной есть кто-то, кто знает, как Шек Кул одолел волшебство и изгнал его из своего владения. Мне надо это узнать, если я хочу принести Дэйшам хоть какую-то надежду сдержать дикарей.
— А вот о чем я думал, — продолжал его новый собеседник вкрадчивым голосом. — Не объединиться ли нам с тобой на сегодняшний денек? — Он перегнулся, чтобы поглядеть вверх по крутому склону берега на дома, разбросанные среди деревьев лиллы, теперь покрытых влажной свежей зеленью. Утренние дожди превратили в лужи участки полей соллера, прочно огороженные остроугольными земляными насыпями, и утки с блаженством искали корм в грязной жиже. Куры высовывались из птичников, над крышами которых топорщились гребни соллерной соломы.
