— Что ты со мной сделала?
Ризала только часто-часто заморгала, когда пальцы колдуньи вцепились в нее, потом поглядела через плечо разъяренной Велиндре на одного из матросов и начала что-то говорить, затем умолкла. И устремила в глаза волшебницы бесстрастный голубой взор:
— Мы сделали то, что требовалось. Мы же не могли допустить, чтобы ты невольно явила свое искусство. И я догадывалась, что ты не задержишься здесь надолго, если окажешься способна покинуть нас.
— Что именно вы сделали? — страх и ярость переполняли голос ведьмы.
Ризала опять поглядела через ее плечо, что-то настойчиво и бегло проговорила по-алдабрешски, затем опять повернула глаза к Велиндре.
— Это особого рода снадобье.
Велиндре так крепко вцепилась в костлявую малышку, что у нее самой заныли руки.
— Как только я хоть как-нибудь опять смогу колдовать, я уйду. И пусть же вам сполна достанется то, что несет с собой этот дракон.
— Ты уже будешь в водах Чейзенов, прежде чем это случится, — сквозь зубы процедила Ризала с искаженным от боли лицом. — Ты сможешь поговорить с Девом. Если он тебя не переубедит, мы не встанем у тебя на дороге.
— Я уйду задолго до этого, — громко объявила Велиндре. Но самоуверенность этой малышки ее не на шутку тревожила.
— Снадобья против колдовской силы у нас на борту хватит на весь путь, — напрямик заявила Ризала. — Если откажешься пить, лишишься чувств до того, как твоя сила к тебе вернется. И тогда я просто волью снадобье тебе в горло, как делала это до сих пор.
Один из матросов позади Велиндре сказал что-то громко и с угрозой. Она бросила взгляд через плечо: он потрясал обнаженным кинжалом. Темное лицо было свирепым и недружелюбным. Двое других матросов держали пальцы на рукоятках кинжалов. Велиндре нехотя выпустила Ризалу.
— Кажется, ты перекрыла все углы на игровой доске.
Смех малышки ошеломил как Велиндре, так и трех матросов.
— Вот не подумала, что у вас на материке играют в камешки!
Велиндре покачала головой:
— Я вспомнила игру, которая называется «Белый ворон».
Ризала с недоумением в глазах поглядела на нее, затем пожала плечами:
— Не важно. У нас еще много времени, чтобы все обсудить. Сойдем на берег. Чем скорее ты хотя бы немного узнаешь нашу жизнь, тем безопасней для нас всех.
Говоря это, Ризала расстегнула свой ремень из кожи ящерицы, и только тут Велиндре заметила, что все это время малышка ходила с двумя кинжалами. Один она сняла вместе с ножнами и протянула Велиндре.
— Значит, ваши евнухи не полностью обаблены, — колдунья нахмурилась, принимая оружие. — А что помешает мне всадить его тебе между лопаток, чуть ты отвернешься?
— Любой, кто увидит меня убитой, мгновение спустя прикончит тебя.
Он что-то сказала трем мужчинам. Те дружно рассмеялись. Передний взмахнул кинжалом в сторону Велиндре и вернул его на место.
Ощутив новый холодок, Велиндре последовала за юной нахалкой на корму, расстегнув на ходу и свой ремень, чтобы надеть ножны на эту полосу простой черной кожи. И увидела длинную лесенку, свисающую в воду. Сзади раздался пронзительный свист, она так и подпрыгнула. Алдабрешский бородач прыснул и указал на парнишку, подводившего веслом к их судну небольшую плоскодонку.
— Он доставит нас на берег, — объяснила Ризала.
Рука Велиндре непроизвольно потянулась к поясу:
— Где мой кошелек?
— В полной сохранности, — невозмутимо отчеканила малышка. — Здесь от него нет никакого проку.
Парнишка поймал нижний конец трапа, и Ризала перебросила ноги через выгиб кормы, а затем быстро полезла вниз. Велиндре последовала за ней с большой осторожностью. Кинжал впивался в бедро и страшно мешал. Ощущение от штанов, в которые ее обрядили, было неестественным и неприятным. А хуже всего действовала неподвижная пустота. Она отрезана от чувства неразрывной связи со стихиями, к которому привыкла сызмальства, и которое для нее прежде само собой разумелось. Это почище, чем ослепнуть или оглохнуть. В горле взыграла тошнота.
Дрожащими ногами она ступила в лодку и села.
— Так что…
Ризала оборвала ее безжалостной улыбкой:
— Потерпи до берега.
Тут Велиндре заметила, что парнишка с веслом наблюдает за ней темными, живыми и блестящими глазами. Поймав и удержав его взгляд, она сосредоточилась на презрении, которое испытывала к этому месту со всеми его обманами. Ее уязвленный дух несколько поднялся, когда юнец отвернулся, подавленный.
На мелководье кишмя кишели какие угодно лодчонки, сновавшие меж берегом и крупными судами, стоящими на якоре там, где поглубже. Велиндре стала искать более или менее знакомое на вид судно среди здешних — длинных быстроходных и основательных толстобрюхих с прямыми парусами, скатанными у рей. Ни одного похожего. Она постаралась не впадать в уныние. И вот, добравшись до уступчатого золотого пляжа, они шагнули в омывающий щиколотки прибой. Ризала обменялась несколькими словами с перевозчиком.
— Что он получает за труды? — Велиндре отчаянно искала возможности отвлечься от осознания того, что земля под ногами равнодушна к ней, меж тем как они обе двинулись по песку.
— Удовлетворение, что оказал услугу быстрой триреме Чейзенов. Старший на корабле не забудет его лицо, если паренек когда-нибудь в будущем станет искать место гребца, дабы отплыть из этих вод. — Ризала загнула палец. — И доказывает, что кого бы Каасик Раи ни допустил на этот торговый пляж, тот надежен и достоин доверия. Если юноша смышлен, он и сам способен вести дела.
— Вести дела? Какие? — удивилась Велиндре. — Ты хочешь, чтобы я училась. Так учи меня, — огрызнулась она.
— Он предлагает свои услуги, — Ризала помедлила, обозревая низкорослые деревца, отделявшие пляж от сухого и пыльного пространства за ним. — И получает дары от путников вроде нас, если судьба к нему благосклонна.
Велиндре насмешливо фыркнула:
— Что ты можешь ему подарить?
— Ты удивишься.
Ризала порылась под выцветшей потрепанной рубахой, достала мягкий кожаный мешочек и вытащила несколько мерцающих жемчужин. Каждая с самый маленький женский ноготь.
Велиндре заморгала.
— И чего они здесь стоят?
— Смотря, что хочет предложить за них кто-то другой. — Ризала опять убрала свой жемчуг. — Мы не приравниваем любое добро к тому или иному количеству кружочков дрянного металла с чеканкой. Постарайся об этом помнить, — предупредила малышка. — Жизнь на Архипелаге являет собой равновесие между взаимными услугами. Каждый деревенский житель участвует в постройке новой хижины соседа, и за это получает помощь, когда она ему понадобится. Одна женщина присмотрит за детьми другой, пока та ткет для обеих. Рыбаки предлагают крабов за долю с соседского огорода.
