— Мне нужна ты, — от его раздражения чары зазвенели, точно задетая струна.
— Зачем? — Велиндре опять повернулась к видению в пылающем круге и воззрилась на него. — Во что это ты опять ввязался? — Она села на один из простых стульев, подобрала рюмку, а пролитое вино вытерла муслином, в который был завернут сыр. — Да на тебе, никак, доспехи?
Круг слегка замерцал и расширился. Велиндре подумала, что едва ли такая неустойчивость необычна, если учесть, сколько бессчетных лиг одолела по пути к ней колдовская сила. Теперь Велиндре разглядела, что Дев стоит на палубе небольшого судна в открытом искрящемся кобальтовом море. Алдабрешское солнце пылало так ярко в полумгле ее жилища, что ей показалось, будто она почувствовала на лице его жар.
— Ты никогда не поверишь, — ухмыльнулся Дев. — Я…
— Погоди! — резко перебила она, сев поближе, и вгляделась сквозь муть у края круга. — А кто, во имя Саэдрина, эти двое?
Темнокожий мужчина в богатой и прихотливой алдабрешской броне стоял чуть позади волшебника. Он заботливо прикрывал хрупкую на вид девчушку в просторных кремовых шароварах, рубахе и в ярком алом шарфе поверх густых черных волос.
Дев отстранился и насмешливо простер руку:
— Велиндре Ихане, колдунья из Хадрумале, хочу представить тебе Чейзена Кейду, предводителя самого южного из владений Архипелага. Вот, а это Ризала, она, вероятно, раскидывает перед ним ноги, хотя это наименьшее из ее дарований.
— Предполагаю, что они не говорят по-тормалински, — едко произнесла Велиндре. Оба уроженца Архипелага подозрительно косились на волшебный круг, ничем не выдавая, что понимают Дева.
— Я немного говорю на вашем северном языке, — ошеломила обоих чародеев осмелевшая вдруг девчушка. — Так что вряд ли ты сможешь переврать нам то, что она скажет, Дев.
Гладкоголовый колдун быстро пришел в себя.
— Девушка, воспитанная в одном из северных владений, которое, судя по всему, торгует с материком.
— И она воздала тебе положенное, — Велиндре заметила, что девчушка говорит с предводителем. — Скажи мне, как ты собираешься уйти от алдабрешского вождя со шкурой, которую не сдерут заживо после того, как ты в открытую ворожил перед ним?
— Долго рассказывать, — хмыкнул Дев.
— И ты не хочешь поделиться этим рассказом с Планиром? — догадалась Велиндре. — Ас чего ты взял, что я пожелаю слушать?
Вместо ответа Дев сам задал вопрос:
— Что ты знаешь о драконах?
— О драконах? — повторила она, нахмурившись.
— О драконах, — нахально подтвердил Дев.
— Драконы, что уцелели, обитают на дальнем севере за крайними вершинами земли Горных Людей. — Велиндре распростерла руки, озадаченная. — На Архипелаге их не встретишь.
— Только что мы одного из них встретили, — бодро сообщил Дев, — он откуда-то явился на юг. И есть волшебнорожденные, что живут где-то на юге за горизонтом. Они явились сюда в истекшем году и учинили всевозможные безобразия. Отвратительные твари, Велле.
— И повелевают драконами? — Велиндре не скрыла от него недоверия.
— В минувшем году сюда налетели просто завывающие дикари, метавшие копья и пригоршни огня. — Дев внезапно заговорил спокойно и веско. — Что, как ты можешь себе представить, позволило им вогнать в страх жителей Архипелага, гордых тем, что они держатся далеко от нечестивого колдовства. Вот у этого Кейды хватило ума найти меня, чтобы отплатить колдунам дикарей, а простая добрая сталь довольно недурно порубила их приспешников. Мы думали, что сейчас избавимся от последних из них, и можно возвращаться домой, пить да закусывать. И тут откуда ни возьмись дракон. Жрет любого, кого сочтет вкусным. Не иначе как один из дикарских колдунишек проскользнул сквозь нашу сеть, — заключил он с отчаянной горечью.
— Ты думаешь, этот волшебник призвал дракона? Почему же только теперь? — спросила Велиндре. — Почему не тогда, когда ты ударил по нему и его союзникам своими чарами? Что ты, собственно, делал?
— Не важно, — нетерпеливо произнес Дев. — Что мне нужно, так это узнать побольше о драконах и о том, как их приманивают. Может, тому колдунишке просто случайно удалось его призвать.
— Не думаю, что на такое заклинание набредают случайно, — возразила Велиндре. — Отрик был единственным колдуном Хадрумале, умевшим призывать дракона, а он, сам помнишь, лучший Властелин Облаков за последние десять поколений. И прости, Дев, ты не слышал? Он мертв. — Знакомая тупая боль заныла в ее груди.
— Знаю. И знаю, что ты дольше всех у него проучилась и была к нему ближе всех в любом смысле слова. — Даже теперь, крайне озабоченный, Дев не удержался от непристойной улыбочки. — Ну, Велле, он не обмолвился в беседах на подушке, как их приманивать?
— Отрику не требовалось хвастаться своими достижениями в волшебстве, чтобы убедить женщину в том, что с ним стоит забраться под покрывало, — язвительно произнесла Велиндре.
— И тебе, когда у нас с тобой начиналось, стоило брать с него пример, — ухмыльнулся Дев, ничуть не раскаиваясь. — Должно быть что-то. В дневниках Отрика, в его записях. Он был скрытным малым, но знал, чего стоит как Властелин Облаков. Должны быть какие-то намеки, — в его голосе зазвучал энергичный напор. — Если один из этих дикарских колдунишек еще жив и научился призывать Драконов, его ничто не остановит до самого Хадрумале. Я видел, как способны разгуляться эти ублюдки, и не был бы…
Тут Дев зажал уши ладонями, ибо внезапно раздался пронзительный визг девчушки. В тот же миг алдабрешский вождь заорал, и в потоке его слов чувствовался ужас. Кораблик стал бешено крениться то вправо, то влево. Все трое спотыкались. Девчушка потеряла бы опору, не подхвати ее сильная рука вождя.
— Ах какое дерьмо! — И тут уже Дев завопил в страхе и ярости.
— Что такое? — бестолково выкрикнула Велиндре в пустое пространство. — Дев!
В ответ послышался лишь слабый звон, словно опрокинулся хрустальный кувшин, и изображение в круге пропало. Велиндре вскочила, да так что стул опрокинулся. Побежала к шкафу близ очага, распахнула. Вытаскивая неглубокое серебряное блюдо, она уронила несколько оловянных тарелок, и они звучно покатились по полу. Не замечая их, Велиндре бросилась к выстроившимся в строгий ряд закупоренным и запечатанным бутылям. Рука ее заметалась над горлышками. Но вот Велиндре выхватила одну, оставив дверь шкафа нараспашку, и опять поспешила к столу у окна. Она вылила в серебряную емкость родниковую воду из хрустального кувшина и дрожащими руками попыталась откупорить бутылочку. Пальцы без всякого толка скользили по воску, обгрызенные ногти ни за что не могли зацепиться. Велиндре хлопнула бутылочку на стол, затем глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и более основательно занялась бутылкой. Отправила в воду несколько темно-зеленых маслянистых капель; трезвый и летучий аромат трав заставил ее прослезиться. Вернув на место пробку, Велиндре отодвинула бутылочку и положила руки по обе стороны от блюда.
