— У нее перелом, — излишне заметил Шив. — Можешь определить, где она находится?
Я всмотрелась в расплывчатое изображение, но не нашла особых примет.
— Это какой-то трактир, но где — не могу сказать.
Шив провел линии в воде, и картинка стала меняться, образ Хэлис как бы отодвигался. Вы когда-нибудь сидели в фургоне, глядя назад, когда лошади несутся галопом? Помните, как все уменьшается? Именно так я описала бы это изменение. Через несколько мгновений мы смотрели на наружную сторону трактира. У меня отлегло от сердца.
— Это «Зеленая Лягушка» в Срединном Рекине, я бы где угодно узнала ту маслобойню.
Это был неплохой трактир, и, что важнее, в этом городке жил надежный аптекарь. Наши друзья, братья Сорград и Соргрен, познакомили нас, когда довольно сложное предприятие оставило меня с глубокой раной на руке.
Шив наморщил лоб.
— Это на Селеримском тракте? Сразу за Тремя Мостами?
Я кивнула.
— А что?
— Я знаю там кое-кого. Могу попросить, чтобы он позаботился о твоей подруге.
Вряд ли Хэлис поблагодарит меня, если я сдам ее чародею, но, с другой стороны, вряд ли ей очень хочется умереть от загноившейся раны или лихорадки.
— Он не мог бы отвезти ей денег и убедиться, что аптекарь ее лечит? Я отблагодарю, если он немного подождет.
Шив кивнул.
— Конечно. Он и сам умеет врачевать.
Я с облегчением вздохнула — доверию пришлось-таки быть взаимным. Я видела людей, искалеченных на всю жизнь из-за подобных переломов.
— Ты можешь ему написать? Дилижанс отправится в Селериму сегодня или завтра и захватит письмо.
— Нет нужды.
Шив улыбнулся и воздел руки. Слабый зелено-голубой свет зареял вокруг его головы и, подхваченный ветром, поплыл по дороге. Глаза мага были открыты, но пусты. Я помахала рукой, однако Шив даже не моргнул, его разум был в лигах отсюда. Это было доверие с лихвой; я могла бы всадить нож ему в ребра, пока он тут стоял. Или хотя бы попытаться — любой маг, сохранивший толику здравого смысла, наверняка имеет защиту от подобных нападений. По крайней мере я могла бы вскочить на лошадь и в мгновение ока затеряться в лесу. И пусть он потом попробует выследить меня.
Бывают времена, когда я жалею, что не сделала именно так. Мать всегда говорила, что любопытство доведет меня до виселицы. Но меня уже захватила вся эта история, я хотела знать, каким образом ценные древности сводят вместе агентов Верховного мага и ученых из Университета. Ведь я не просто игрок — у нас есть друзья вроде Каролейи, чья роль «леди Эйлерик, лишенной собственности дворянки», приносила нам изрядную прибыль в различных местах. Информация и особенно знание важных событий современности могли обогатить меня, а участие Верховного мага должно быть важным, не так ли? Хэлис долго еще никуда не поедет, а нянька из меня никудышная, так что я не видела никакого проку в том, чтобы сидеть и держать ее за руку, пока ее нога не срастется.
А эта игра, возможно, обернется в конце концов прибылью.
Таверна «Старая Бочка», дорога на Ханчет, к востоку от Дубгора, 13-е предосени
Оглядев комнатенку, Казуел презрительно фыркнул. Сдернул с кровати мягкие, изношенные льняные простыни и небрежно бросил в угол. Не заметив нигде паразитов, он обрадовался, но предосторожность не повредит. Тщательно осмотрев матрас, набитый конским волосом, прежде чем застелить его собственным накрахмаленным бельем, он щедро побрызгал вокруг кровати уксусной водой.
В дверь постучали, и приглушенный голос что-то спросил.
— Простите, что вы сказали? — Казуел открыл, стараясь говорить беспечно, дабы не выказать свое презрение к седому крестьянину, заискивающему перед ним. Зачем, в конце концов, нервировать этого малого? Нужно быть вежливым к низшим классам, напомнил он себе.
Хозяин таверны что-то быстро сказал на непонятном диалекте мальчишке, державшему кувшин с горячей водой, и оба подавили усмешку.
— Я спрашивал, — с сильным акцентом продолжал старик, — ваша честь будет ужинать в общей зале или желает снять кабинет? — В его улыбке крылся похотливый намек.
— Мы будем ужинать одни, как это принято, когда путешествуешь со знатной барышней.
Казуел говорил медленно, намеренно подчеркивая чистоту своей дикции. Пример коренного тормалинца должен показать этим деревенщинам, до чего они исковеркали его благородный язык, подумал он с удовлетворением.
— Как пожелает ваша честь.
Старик взмахом руки велел юнцу выйти из спальни и прикрыл за собой дверь, но не до конца.
Зашипев от раздражения, Казуел пошел запереть ее на щеколду и нахмурился: эти двое еще смеют разбирать его по косточкам, с грохотом спускаясь по лестнице.
— Как, по-твоему, дядя, что у него за дело? Думаешь, продает эти книги?
— С такими манерами он не шибко наторгует, в какие бы наряды ни рядился. При таком отношении он даже козлу объедки не продаст.
— А кто эта милашка? Думаешь, он макает туда свое перо?
— Нет, по мне, она не из таких, слишком юная, слишком тихая. Такая вот не стала бы драться с мышью за свой сыр.
Казуел с силой захлопнул дверь, так что пламя свечи задрожало. Он постоял с минуту, обдумывая достойный ответ этому наглому юнцу, затем снял рубашку, чтобы смыть дневную грязь. Он содрогнулся при воспоминании о часах, проведенных в дилижансе, битком набитом один Рэпонин знает какого класса людьми. Первым делом осмотрел свои белые руки и довольно узкую грудь. Не обнаружив блошиных укусов, он несколько смягчился и, взбив пену кисточкой в серебряной оправе, сноровисто намылил лицо.
Поставив свое стальное полированное зеркало под таким углом, чтобы выгоднее падал свет, Казуел изучил свое отражение, утешаясь аристократическими линиями лба и челюсти. Кровь Девуара все еще помечает своих сыновей чертами древней силы, подумал Казуел, чувствуя, как к нему возвращается хорошее настроение. Он осторожно провел вниз острое стальное лезвие, дабы ни капли крови того дворянина — возможно, больше не облагороженной — не осталось на его полотенце.
Поворачиваясь к сумке с туалетными принадлежностями, маг взглянул на скромный подбор выцветших томов, аккуратно сложенных на обшарпанном столе рядом с неровной стопкой пергаментов. Его вдохновение немного погасло: надо бы побольше книг вручить Узаре по возвращении в Хадрумал, не так ли? Казуел в раздумье зачесал назад волнистые каштановые волосы.
В дверь робко постучали.
— Войдите.
Прежде чем войти, Аллин нерешительно заглянула в комнату.
— Хозяйка сказала, что ужин готов, можно подавать? — Неуклюже приседая в реверансе, она спохватилась и неистово покраснела.
— Я же говорил тебе, Аллин, незачем это делать. — Казуел пытался сдержать досаду, не желая вызвать у девушки еще один приступ плача, особенно сейчас, когда они одни в его спальне и он без рубашки.
