— Нам нужно жилье и конюшня для лошади на ночь. — Казуел снял багаж и подал его конюху. — Возьми это и закажи нам две спальни.
— Ага, господин, сделаю. — Конюх, изобразив на лице легкий испуг, прижал к груди потрепанный чемодан Аллин.
Казуел спустился морщась — руки, непривычные к вожжам, болели. Посмотрев на толпу, растущую вокруг поилки, он поманил мальчишку.
— Поводи лошадь, пока не остынет, потом напои ее, приведи обратно сюда, и утром, когда я уеду, это пенни будет твоим.
Довольный, что заставил ребенка слушаться, Казуел пошел в трактир. Путаясь в юбках, Аллин слезла с двуколки и побежала следом, натолкнулась на него в дверях, когда он остановился, порядком огорошенный. Перед стойкой в три ряда толпились изнывающие от жажды крестьяне. Казуел неуверенно потоптался и стиснул зубы. Его будущее зависит от того, утешил он себя, что он здесь узнает.
— Простите… С вашего разрешения…
На вежливости далеко не уедешь, понял Казуел, когда чей-то локоть больно врезался ему в ребра и рослый фермер протолкался мимо, чтобы добраться до эля.
— Трактирщик!
Его незнакомый акцент грянул над гулом толпы. Все враз замолчали, устремив взгляды на мага.
— Мне, пожалуйста, кувшин эля. — Покрасневший Казуел стряхнул пыль со складок своего плаща с пелериной и кашлянул, чтобы скрыть смущение.
Вокруг возобновился гул разговоров, и трактирщик бухнул на стойку кувшин и кружки. Усевшись в конце стойки, маг с подозрением уставился на маслянистую поверхность напитка. На лице у Аллин тоже было написано сомнение.
— Знаю. Я бы предпочел вино, но нет смысла даже спрашивать его за пределами более крупных городов в Энсеймине.
Казуел подавил тяжкий вздох ностальгии по своим опрятным комнатам в Хадрумале или, еще лучше, упорядоченному дому родителей.
— Извините. — Он поймал за рукав служанку, спешащую мимо с подносом кружек.
— Еду можете заказать у кухонной двери.
Даже не повернув головы, она попыталась стряхнуть его руку, не теряя при этом своей ноши.
— Нет, я кое-кого ищу, — уточнил Казуел.
— Прачечная в соседнем доме, — перебила его девица, выдергивая локоть.
Казуел глотнул эля и тотчас пожалел об этом. Трактирщик был в дальнем конце стойки, а торговля шла все так же бесперебойно.
— О тихом разговоре здесь можно забыть, — прошептал маг.
Аллин кивнула, на миг онемев, когда жажда превзошла всякие опасения, и попробовала эль. И тотчас закашлялась, сощурив глаза.
— Как думаете, у них не найдется молока? — Она моргнула.
— Не пьете? — Кислый запах ударил в ноздри Казуела.
Обернувшись, он увидел мятого и грязного человечка, который болтался у двери во двор, стреляя глазами из стороны в сторону.
— Не это пойло, — скривился маг.
Оборванец повеселел и потянулся за кувшином.
— Не так быстро. — Казуел чуть отодвинул кувшин. — Я пытаюсь найти кое-кого…
— Прачечная там, — быстро сказал старый бродяга, не сводя глаз с эля.
— Что такого особенного в этой прачечной? — вполголоса спросила Аллин.
Казуел раздраженно покачал головой.
— Легче самим пойти и выяснить. Здесь нам ничего не светит, кроме ночи в отхожем месте.
Он поймал взгляд трактирщика и бросил на стойку несколько медных монет. Оставив эль обрадованному бездельнику, маг с облегчением покинул шумную таверну. На пороге он остановился и всей грудью вдохнул свежий воз дух. Аллин пискнула, протиснувшись под его рукой, и потерла зад.
— Ну, и где ж эта прачечная?
— Вон из тех ставен идет пар. — Девушка показала на другую сторону улочки.
— Идем. Прачки должны знать, кто где живет. Ведь женщинам всегда все известно, не так ли? Моя мать узнает историю жизни каждого въезжающего в квартал еще до того, как он распакует свои сундуки.
Аллин робко улыбнулась. Казуел пошел вперед, но у самой двери остановился, услышав внутри хихиканье. Он никогда не чувствовал себя раскованно с женщинами, особенно когда они собирались вместе. Может, Аллин с ними поговорит? Нет, вряд ли.
Маг расправил плечи и вошел. И тут же едва не повернул обратно, оказавшись лицом к лицу с девушкой, на которой был слишком открытый лиф поверх одной только рубашки. Девушка приветствовала его весьма откровенной улыбкой.
— Чем могу помочь? — Женщина одних лет с его матерью подняла голову от лохани.
— Я бы хотел кое-что узнать.
Казуел попытался игнорировать пот, выступивший на лбу. Конечно, в прачечной должно быть жарко. Неудивительно, что женщины, работающие здесь, одеваются легко.
Губы матроны дернулись в улыбке.
— Что именно?
Маг снял плащ из опасения, что пот может испачкать камзол, и распустил ворот рубашки.
— Я ищу человека, который служил управляющим у лорда Армайла Фриернского.
— Это Терена, что ль? — осведомилась краснощекая толстуха с немигающими глазами и неправдоподобно рыжими волосами, распущенными по плечам. Она посмотрела через плечо Казуела на Аллин и слегка нахмурилась.
— А вы не скажете, где его можно найти, сударыня? — с нарочитой вежливостью спросил Казуел, радуясь, что это оказалось так легко.
Рыжая быстро взглянула на прачку, потом — на Казуела. В глазах у нее затаился смех.
— Знаешь проселочную дорогу к Далазорскому тракту?
— Найду, — уверенно ответил маг.
— Перейдешь мост за рощицей, иди дальше до третьей дороги слева, там усыпальница Полдриона рядом с красным дубом.
— Он там? — Казуел был озадачен.
— Пятая ниша справа, средняя полка.
Рыжая от души расхохоталась и отхлебнула из кожаной фляги, которую прятала в складках юбки. Потом тепло улыбнулась Аллин.
— Мне очень жаль, но он умер и сожжен два с половиной сезона назад, — объяснила прачка, вяло помешивая белье медной палкой.
Казуел отвернулся, удрученный тем, что стал посмешищем для женщин с извращенным чувством юмора.
— Это не шутка для его несчастной жены.
Из задней комнаты вышла девушка со свободно зашнурованным лифом. Она принесла корзину хлеба и сыра и стала раздавать их всем женщинам. Предложила и Аллин, окинув ее долгим, изучающим взглядом.
— Входи, девочка, нечего истаптывать порог.
Мага вдруг осенило.
— У него осталась вдова?
Женщина с флягой посерьезнела.
— Бедняжка осталась с пятью детьми, а до ближайшей родни — три дня ходьбы.
— Трудно быть оторванной от своей семьи в такое время, — сочувственно вздохнула прачка, откусывая хлеб.
