Покои Планира Черного в городе-острове Хадрумале, 12-е предосени
— Распей бутылку с Верховным магом, и либо погибнешь, либо возродишься к жизни — так обычно говорят, да, Отрик? — Тучный мужчина протянул опустевший бокал и звучно захохотал над собственной остротой.
— Думаю, те дни уже давно миновали, еще когда я только приехал сюда, Калион. — Отрик наполнил его бокал до краев, а затем долил и себе. Его твердая рука противоречила высеченным на его лице морщинам и седине, щедро укрывавшей его некогда русую голову и бороду.
— Как давно это было, мастер Туч? — Самый молодой из присутствующих взял бутылку с показной непринужденностью, учитывая достославную компанию, в которой он оказался.
Отрик улыбнулся сомкнутыми губами. Эта его улыбка напоминала маску участника костюмированного бала.
— Более давно, чем я хотел бы помнить, Узара, — мягко ответил он, поднимая бокал. Его ярко-голубые глаза заблестели под угловатыми бровями.
— Все-таки, Верховный, что ты хотел обсудить? — Калион повернулся на мягкой скамье вполоборота к изящно сложенному человеку, который закрывал ставнями высокие окна и наглухо задергивал плотные зеленые портьеры.
— О, ничего жизненно важного, мастер Очага. Ты был в Релшазе на Солнцестояние, не так ли? Тамошние антиквары нашли что-нибудь интересное за последнее время?
Планир зажег две масляные лампы, их желтый свет согрел темные дубовые панели стен, а отблески тут и там выхватывали отборные скульптуры в укромных нишах. В мягком свете ламп сетка тонких морщин вокруг глаз Верховного мага почти исчезла, от чего он стал выглядеть всего на горстку лет старше Узары. Планир поставил лампу на стол.
— Как думаете, нам нужен огонь?
— А как же! — многозначительно произнес Отрик.
Калион с подозрением покосился на тощего старого мага, одетого опрятно, хоть и несовременно, в серое шерстяное сукно. Сам он ограничился тем, что развязал ворот своей новой, сшитой по последнему фасону бархатной мантии модного темно-бордового цвета, с богато вышитой каймой из языков пламени.
— Видите ли, Узара думает, будто он обнаружил что-то необычное, но с таким же успехом это может оказаться просто потерей времени для всех нас. — Верховный маг щелкнул пальцами, посылая красное пламя на дрова, сложенные в вычищенном до блеска камине. Он подобрал шелковые полы своей черной мантии и сел в кресло, обитое роскошной шафранной парчой. Согревая бокал в длинных пальцах, Планир откинулся на спинку кресла. — Кто хочет кексов? Прошу вас, угощайтесь.
— Что ты там изучаешь, Узара? Напомни-ка мне, — прошамкал Калион, набив рот медовым кексом с изюмом.
Худое лицо молодого мага покрылось густым румянцем; он явно не гармонировал с песочными волосами, столь безжалостно поредевшими над высоким лбом.
— Я несколько сезонов работаю над закатом и падением Тормалинской Империи, мастер Очага. В прошлом году я познакомился с учеными из Ванамского Университета, когда они работали в библиотеке Морского Зала, и они предложили мне воспользоваться их архивами.
Калион без всякого интереса пожал плечами, некрасиво смяв все свои подбородки, и снова потянулся за вином.
— И что?
Узара пригладил льняные оборки у шеи, бросил быстрый взгляд на Планира, который ободряюще улыбнулся, глядя поверх бокала, и слегка наклонил голову.
— Продолжай, — подбодрил его Верховный маг.
— И вот, когда Саннин была там во время Зимнего Солнцестояния, она пошла на праздник, где вино текло рекой и развязались все языки.
Отрик вдруг засмеялся, его аскетичное лицо осветилось озорством.
— Хорошо зная Саннин, могу предположить, что развязались не только языки. С этой девчонкой на вечеринке не соскучишься.
Под взглядом Планира он умолк, но, чавкая кексом, продолжал хихикать в растрепанную бороду.
Узара раздраженно посмотрел на старика и повысил голос.
— Речь зашла об истории. Кто-то заметил ее ожерелье — фамильную реликвию, Старый Тормалин, — и один из историков якобы спросил, о каких событиях такое ожерелье могло бы рассказать, если б умело говорить.
Отрик поперхнулся кексом и закашлялся.
— Помнится, во времена моего отрочества это был старый прием, чтобы заглянуть в вырез платья девушки!
Узара игнорировал его.
— Там были представители разных наук и пара магов; вот они и стали обсуждать, можно ли найти некий метод, который позволил бы узнать больше о первоначальных владельцах антиквариата.
— И кому от этого будет польза? — Отрик нахмурился и встряхнул пустую бутылку. — У тебя есть еще, Планир?
Верховный маг, не отводя пристальный взгляд серых глаз с Калиона, махнул рукой на коллекцию бутылок в полированном буфете.
Узара между тем продолжал:
— И по ходу обсуждения, как сказала Саннин, у них возникли интересные идеи для исследования.
— А когда наступило похмелье, эти идеи по-прежнему казались им интересными? — с сарказмом промолвил Отрик.
— Когда она рассказала нам все это, мы тоже начали раздумывать. Есть какие-то старинные способы гадания, которые мы могли бы применить, есть некоторые фрагменты религиозных знаний, возможно, нам удастся их собрать воедино. Таким образом, у нас появилось несколько перспективных линий для дальнейшего исследования.
Узара наклонился вперед, не реагируя на возмущение Отрика, что его обходят в этом разговоре. Он был полон решимости.
— Видите ли, мастер Очага, если мы сможем найти метод применения тормалинских древностей, чтобы заглянуть назад, через десятки поколений, в жизнь простых людей, то получим новые источники, из которых будем черпать исторические сведения. Представляете, как это могло бы помочь моим исследованиям? Во всей зафиксированной на сегодняшний день истории падение Тормалинской Империи было самым грандиозным катаклизмом, когда-либо случавшимся с цивилизацией. Если бы нам посчастливилось найти ниточки, чтобы залатать недостающие фрагменты летописей…
— Все это не более чем сиюминутный интерес, в реальной действительности от него не будет никакой пользы, — с презрением вставил Калион, потянувшись за следующим кексом.
Отрик наконец отыскал штопор, и толстяк вновь наполнил свой бокал.
— Спасибо, мастер Туч.
— Осмысление нашей истории — необходимый фундамент для будущего. — Возразив дородному мастеру Очага, Узара так стиснул губы, что они почти совсем исчезли, и распрямил плечи.
— Не пыжься, молодой человек. Я еще помню, как ты прибыл сюда в испачканных глиной лохмотьях подмастерья, — уничтожающе бросил ему в лицо Калион.
— Знание всегда ценно, мастер Очага. Оно…
— Знание лишь тогда ценно, когда имеет применение, — немилосердно перебил Узару Калион. — Почему мы вообще обсуждаем это, Верховный? — В его голосе слышалось раздражение.
