Велиндра улыбнулась.
— Кажется, ваш управляющий посадил моего уважаемого коллегу в нужник.
— Скоро он сам это подтвердит, — зло огрызнулся Казуел, свирепо глядя в заклинание. — Будьте добры, пошлите его обратно с ключом.
Темар отвернулся, чтобы спрятать улыбку, и увидел макушку Аллин. Девушка тоскливо уставилась в пол.
Велиндра послюнила пальцы и потушила свечу. Фитиль слабо зашипел.
— Такого доказательства хватит? А то мы можем проспорить весь день,
— Похоже, ты обладаешь всеми талантами, которыми хвастались твои коллеги, — медленно проговорил Тадриол.
Велиндра улыбнулась.
— Сколько бы петушок ни кукарекал, ваше величество, а только курица несет яйца.
Рот императора дернулся в улыбке. Затем лицо его стало решительным, а взгляд упал на Авилу.
— Ты утверждаешь, что можешь заставить человека говорить правду. Сделай это со мной, прямо сейчас.
— Как пожелаете. — Барышня сжала бескровные губы. — Вы клянетесь всем, что для вас свято, говорить правду, не лгать? Это сработает, только если вы — человек слова.
— Я клянусь кровью моего Дома и моего отца, — отчеканил Тадриол, не скрывая негодования.
— Рэпонин ан искетил, фа нуран истор. Федал триз амри лечат, — произнесла Авила с язвительной расстановкой. — Ну, император Тадриол Предусмотрительный, пятый этого Имени, скажите мне, что вы не подозреваете Дириндал Тор Безимар в причастности к смертям, которые преследуют ваш Дом!
Тадриол открыл рот, нахмурился и облизал губы. Дергая воротник рубахи, он с трудом сглотнул — один раз, затем второй. Страх мелькнул в глазах императора, но он собрал волю в кулак и откашлялся.
— Вы правы, госпожа моя, я подозреваю ее и по более веским причинам, чем вы знаете. — Он внезапно указал на Велиндру. — Сделай это с ней!
— Я клянусь говорить правду воздухом, которым я дышу, и магией, которую он дарует мне. — Велиндра была невозмутима.
Авила повторила свое заклинание. Тадриол встал перед маги-ней, скользя по ее лицу безжалостным взглядом.
— Так был ли обман в том, что я видел? Что за интригу плетет Хадрумал?
— Никакого обмана, никакой интриги, — спокойно ответила Велиндра. — Вы видели чистую правду. Спросите Чаннис, если не доверяете нам.
— Возможно, именно так я и сделаю, — резко ответил император. Круто повернувшись, он подошел к окну и уставился в парк. — Уходите, все. Мне многое надо продумать, а времени очень мало.
Темар не шелохнулся.
— Вы должны действовать до того, как Д'Олбриот и Тор Безимар обрушат на всех хаос.
Тадриол свирепо повернул голову.
— Хаос — не предмет для глупых шуток, Д'Алсеннен. — Его гнев угас перед лицом очевидного смущения юноши. — Думаю, сегодняшний бал — это достаточно скоро, не так ли? Я хочу, чтобы вы все пришли туда, включая тебя, избранный. Спросите у мастера Жанна билеты. — Он снова уставился в окно, скрестив руки на груди.
Все вопросительно посмотрели на Темара.
— Тогда до бала.
Юноша первым вышел в приемную. В коридоре к ним подбежал злой управляющий.
Темар не дал ему раскрыть рта.
— Да, мы знаем, что тебе показалось очень забавным запереть Каза в уборной. Пойди и выпусти его. Мы подождем внизу. Да, и принеси нам пять билетов на бал.
Когда управляющий ушел, Райшед испустил вздох облегчения.
— Сьер уже сказал, что я буду сопровождать тебя на балу. Значит, у нас есть лишний билет, чтобы расплатиться с Каролейей.
Д'Алсеннен с трудом прогнал отвлекающую мысль о танце с этой соблазнительной красавицей.
— Ты не проводишь нас к лестнице?
Велиндра хмурилась, и не только потому, что не могла найти выход из дворца. Казуел пребывал в восторженном экстазе, но Аллин казалась обезумевшей от горя.
— Что-нибудь не так? — спросил ее Темар.
— Что мы наденем? — в ужасе прошептала толстушка.
Императорский дворец Тадриола Предусмотрительного,
праздник Летнего Солнцестояния,
день пятый, полдень
Когда мы вернулись в Императорский дворец, там уже ничто не напоминало утреннюю пустоту. Дворяне в праздничных нарядах заполняли парк, яркое солнце высекало огонь из бриллиантов, сапфиров и рубинов, впрочем, родовитая знать не долго жарилась под его палящими лучами. Выходя из своих экипажей в огромный квадратный двор, ограниченный с трех сторон дворцом, они останавливались, дабы принять положенную им порцию восхищения народа, теснящегося в десять рядов за черной оградой, а затем спешили в прохладу дворцовых палат. Всюду бросались в глаза мундиры Ден Джанаквела: Дежурная когорта следила, чтобы бесконечная процессия колясок равномерно въезжала и выезжала через высокие железные ворота.
— Я сначала не понял, что дворец такой большой, — заметил Темар, когда наша карета остановилась под восторженные крики любопытной толпы. Он рассеянно подергал кружево на шее, как делал всю дорогу сюда.
— Просто мы заходили с другого фасада.
В карете становилось душно, и я потел в своем тесном мундире. В животе, как в барабане, ощущалась гулкая пустота, а та легкая еда, что я ухитрился впихнуть в себя, свинцовой тяжестью осела под грудиной.
— Здесь проводится что-нибудь полезное или только одно веселье для праздных богачей? — Авила обмахивалась скромным веером из пушистых голубых перьев, которые сочетались с ее летним голубым платьем. Перламутровая инкрустация на лакированной ручке повторяла жемчужную переливчатость ее белой кружевной накидки.
Я повернулся к барышне.
— Император — главное связующее звено между народом и дворянами. Он принимает здесь торговцев, встречается с мастерами ремесленников, с братствами усыпальниц. Если приезжает какой-нибудь герцог из Лескара или член релшазского магистрата, они останавливаются здесь, и все сделки с ними заключаются в присутствии императора, как беспристрастного свидетеля. Но для нас важнее то, что именно здесь император собирает сьеров Домов, чтобы обсуждать всякие дела.
Эта мысль побудила меня выглянуть в окно и поискать гербы Тор Безимара, Ден Таснета или Ден Мюре на дверцах проезжающих мимо экипажей.
— Как ты думаешь, почему Д'Олбриот отправил нас в отдельной карете? — Темар снова нервно подергивал воротник рубахи, кремовый на фоне синего сюртука.
— Чтобы напомнить людям о твоих личных притязаниях на титул? — предположил я.
Я понятия не имел, что думает сьер. Когда ему сообщили, что маги должны пойти на бал, мессир принял эту поразительную новость с вежливым спокойствием и не сделал никаких замечаний по поводу нашего неожиданного и такого продолжительного утреннего отсутствия.
