— Еще раз спасибо. — На этот раз благодарность Темара была совершенно искренней. — Признаться, меня пугает та гигантская работа, которую мне предстоит выполнить.
— Не сомневаюсь. Меня так же пугало мое шумное избрание на трон. — Тадриол сел на скамью в тени дерева с крупными листьями. — В некотором смысле у нас с тобой много общего.
— Возможно, — нерешительно согласился Темар.
— Поэтому мы могли бы и впредь помогать друг другу, — простодушно предложил император. — Ты вернул все артефакты, которые искал?
— Осталась еще горсть, но, кажется, мы знаем, где их найти. — Темар не мог скрыть предвкушения радости. — Когда мы всех разбудим, семьи воссоединятся, и Кель Ар'Айен будет гораздо увереннее смотреть в будущее.
— Хорошо, — с неподдельным удовольствием кивнул император. — Я хотел спросить, мое кольцо вам пригодилось?
— Нет, к сожалению, — немного смущенно признался юноша.
Император засмеялся.
— Шансы были невелики. Это единственная фамильная вещь из тех, что мне удалось найти; она была достаточно старой и никому неизвестной, чтобы люди могли поверить, что она из Келларина.
— Оно у меня здесь. — Темар снял с пальца тяжелый серебряный ободок. — Даже не знаю, как вас благодарить за тот указ.
— Довольно благодарностей. — Император отмахнулся от протянутого кольца. — Эта история с заклинанием и с душами, потерянными среди Теней, лишала меня сна. Но если говорить серьезно, спор из-за того, кто владел какой драгоценностью или безделушкой, мог привести Империю к расколу. Есть много такого, что подрывает установленный порядок и на что я не могу влиять: новая торговля, новое богатство, новые идеи — но этот спор я мог разрешить. Я буду честным с тобой. Я помогу тебе наладить жизнь в Келларине, главным образом для того, чтобы твои проблемы как можно меньше нарушали здешнюю жизнь. Мы можем позволить себе отдать в пять раз больше драгоценностей, чем ты потребовал. Но мы не можем позволить себе и десятой доли разногласий среди господствующих Домов. Храни это кольцо как напоминание.
— Как напоминание о том, чем мы вам обязаны? — осмелился уточнить Темар.
— И об этом тоже, — беспечно подтвердил император. — И как залог моего обещания всегда поступать с тобой честно, даже когда видимость и жесты станут убеждать тебя в обратном. Но у тебя есть уникальные помощники, если надо отличить правду от обмана, верно? Полагаю, барышня Тор Арриал может оказать великую услугу в этом отношении.
Вот оно, требование платы, понял Темар. Но разве не так был всегда устроен мир? И оплатив долг чести или денег, человек становится свободным, верно? Все не так плохо, пока цена не превышает ту, которую Темар готов платить.
— Вы бы оценили подобную услугу как благодарность за ту помощь, что вы нам оказали?
— Ты хорошо усвоил обычаи Тормейла, — одобрил император. — Скажем просто, я бы оценил любезность барышни, если бы она уделила мне часть своего времени и рассказала, что может предложить Высшее Искусство. Я бы с радостью встретился с барышней Гуиналь, если она когда-либо посетит эти берега. Высшее Искусство поддерживало Тормалинскую Империю, протянувшуюся от океана до Великого Леса. И хотя наши границы значительно сократились, наши дела усложняются с каждым сезоном. Если обязанности императора в ваше время касались в основном ратных дел, то почти все мои заботы связаны с коммерцией. Моя задача — держать это великое торговое судно на ровном киле, балансируя привилегиями и обязанностями, согласуя противоречивые интересы людей всей сословий. Если у тебя найдутся средства мне помочь, я буду обязан тебе так, что невозможно выразить.
Темар посмотрел в глаза Тадриола, но не увидел ничего, кроме искренности.
— Я обговорю это с Авилой и Гуиналь, — пообещал он. — Но я думал, вы не любите магию?
— Я не люблю магов, — категорично ответил император. — А это совершенно другое дело. Я верю их колдовству, Сэдрин будь моим свидетелем, хотя мысль о людях, швыряющих вокруг горсти огня, несомненно, пугает меня. Всякий разумный человек боялся бы этого. Но я не доверяю магам с политическими амбициями, тому Калиону, например, мастеру Очага, или как он там себя называет. Это еще один человек, с которым тебе следует держать ухо востро.
— Кель Ар'Айен нуждается в магах Хадрумала, — уверенно сказал Темар. — Если эльетиммы нападут, нам понадобится их магия, чтобы защититься.
— Если корабли Ледяных островитян появятся вдруг у наших берегов, я громче всех буду звать Планира, чтобы он разнес их в щепки какой угодно магией, — согласился император. — Но я не потерплю, чтобы какой-то маг пытался под этим предлогом влиять на дела Тормейла. Маги во многом поспособствовали Хаосу, и я не допущу, чтобы они помешивали котел, пока я слежу за огнем. Советую тебе разъяснить то же самое в Келларине.
— Боюсь, Хадрумалу будет сейчас не до нас, — с грустью отозвался Темар. — Мастер Туч Отрик, один из их старших магов, умер в конце концов от заклинания, которое сразило его в прошлом году.
— Я что-то слышал об этом. — Император помолчал с минуту. — Однако это заботы Верховного мага. У нас с тобой есть свои самостоятельные царства на той и другой стороне океана. Сделаем ли мы все возможное, чтобы помочь друг другу?
Темар снова посмотрел в глаза императору и увидел там непреклонную честность.
— Да, — просто ответил он.
Южные причалы, Тормейл,
35-е постлета в третий год правления
Тадриола Предусмотрительного
Я весь сезон репетировал фразы, которые скажу Ливак, но все слова покинули меня, когда я увидел свою возлюбленную, стоящую на трапе. Даст упаси нас, что случилось с ее волосами? Когда мы виделись в последний раз, сразу после Зимнего Солнцестояния, они падали ей на плечи, и моя мать уже намекала на свои радужные надежды заплести их в косу для летней свадьбы. Теперь они были острижены ежиком и вместо ярко-рыжих стали пегими.
Ливак заметила меня и побежала, единственная котомка — все, с чем она привыкла путешествовать, — моталась у нее на плече. Я поймал Ливак в свои объятия и крепко прижал, зарывшись лицом в ее плечо. В этот миг я хотел только одного — чтобы мне никогда не пришлось ее отпускать. Затем ее сумка качнулась и крепко ударила меня под ребра чем-то твердым.
— Что у тебя там — кирпичи? — Я поставил ее на ноги. — И что, во имя Дастеннина, случилось с твоими волосами?
Ливак ухмыльнулась, глядя на меня снизу вверх.
— Напомни, чтобы я потребовала у Шива золотую марку.
Я поднял брови.
— За что?
— Он сказал, что твой первый вопрос будет о моих волосах. В общем, привет тебе.
— Привет. — Я глупо заухмылялся. — И что случилось с твоими волосами.
— Мне пришлось их осветлить, чтобы сойти за горянку, — небрежно объяснила Ливак и засмеялась. — Помнишь, когда мы впервые встретились в Инглизе, когда оба выслеживали эльетиммов, мы говорили о волосах и маскировках?
