— Если Келларин хочет возродить изучение Высшего Искусства, нам нужно все это знать. — Маг в отчаянии озирал заставленные книгами стены.
— Знание нельзя уничтожить, Шив, — нетерпеливо сказал Райшед. — Только утратить. Кто-то когда-то заново его откроет. — Он резко остановился. — Что мы должны найти, так это артефакты, которыми владел Илкехан.
— Спящие в Келларине! — Сэдрин прости меня, но я начисто забыла. — Ну же, Шив, люди важнее эфирных абстракций. — Я оставила счастливого Грена присматривать за горящим сундуком.
— Помогите мне здесь. — Сорград уже пытался поднять опрокинутый стол. Райшед помог, и они оба взламывали кинжалами ящики.
— Дайте что-нибудь такое, что будет гореть. — Грен протянул руку.
Под нами хлопнула дверь — мы тотчас умолкли. Горестные крики и топот бегущих ног замерли в отдалении.
— Думаю, кровь просачивается сквозь потолок, — задумчиво протянул Сорград.
— Позвольте мне связаться с Планиром, — снова взмолился Шив. — Если ему удастся собрать связь, они могли бы спасти часть этих книг, прежде чем они сгорят.
Райшед закашлялся. Воздух мутнел от дыма.
— Не следует поджаривать Илкехана, если мы хотим потрясти людей элдричской местью на его теле. Вытащите его в коридор и изуродуйте, пока мы ищем артефакты.
Грен и Сорград тотчас бросились к окровавленному трупу и за руки выволокли его из комнаты.
— Шив, по нашему плану ты должен творить иллюзии, нагоняя страх на людей Илкехана, когда мы будем пробиваться наружу. — Райшед с минуту колебался. — Ладно, попробуй связаться с Планиром, пока караулишь, но смотри, чтобы нас всех не убили ради горстки изъеденных червями книг.
— Мне тоже дорога моя шкура, — заверил его маг. Он схватил полированный серебряный поднос и вышел в коридор; зеленый магический свет закружился вокруг него.
Райшед снова закашлялся.
— Если здесь есть артефакты, нужно найти их быстро.
Сундук пылал, как жаровня часового, и штукатурка над головой уже чернела от копоти.
Закрыв глаза, я представила себе огромную пещеру Эдисгессета, пустую, если не считать тех немногих, что все еще связаны древним заклинанием. Я услышала тихие шаги дежурных, раздающиеся в тишине. Я увидела освещенные солнцем ступени у самого входа, ощутила мягкий ветерок, благоухающий летней зеленью снаружи. Я вспомнила легкий озноб, охвативший меня, когда я шагнула из света во всепоглощающую тьму.
— Тервир эманет виз алад эгадир.
Это было даже не заклинание, просто бойкий отрывок из смешной сказки о растяпе по имени Нигадин. Он пошел искать свой нож, а найдя, вспомнил, что оставил где-то свой пояс. Отыскав пояс, он обнаружил, что нет сапог. Найдя сапоги, он вдруг понял, что не хватает штанов, и так далее. Но я уже использовала это заклинание, когда потерялся юный Тедин, и оно привело меня к парню. Я удержала в уме образы тех, чьи тела лежат в той пещере. Старик Дженс: землистое лицо с запавшими щеками и крючковатым носом, пряди волос, удивительно темных, зачесаны поперек лысой макушки. Мальчишка, чье имя я не запомнила: кожа белая, как молоко, взъерошенные волосы отливают рыжиной, намекающей на Лесную кровь, голова выглядит слишком большой для его тщедушного тела. Велейв, давняя подруга Зигриды: загрубевшие от работы руки с опухшими суставами сжаты под свисающими грудями, даже заклинание не смогло разгладить морщины беспокойства и тяжкого труда, выгравированные между ее бровями. Рядом Порса, ее дочь: глупое, хорошенькое личико закутано в кокетливую кружевную шаль, локоны такие же жесткие, как в тот день, когда их завили щипцами.
— Тервир эманет виз алад эгадир.
Воинственные крики с лестницы вынудили меня открыть глаза.
— Ну? — Райшед пристально наблюдал за мной.
— Соседняя дверь.
Коридор напоминал картину дебоша из пьяного кошмара. Тени играли на стенах, подобно черным языкам пламени, они облизывали пол и поднимались к потолку. Какие-то фигуры появлялись и исчезали на краю зрения, искаженные головы и изогнутые тела, бегущие на неестественно удлиненных конечностях. Одна прыгнула на лестницу, воплощенная темнота, глаза из звездного сияния, зубы и ногти — бледное серебро окутанной дымкой луны. Храбрая стрела пролетела сквозь нее и ударилась в стену. Фигура быстро нагнула голову, сворачиваясь, тени складывались и формировались заново. На лестнице послышались тяжелые шаги и крики, подгоняющие кого-то наверх.
Тьма встала на дыбы с новой маской. Огромная волчья голова рычала и покачивалась, венчая человеческое тело с белыми как лед когтями на руках. Зверь схватил упавшую стрелу и, запрокинув голову, завыл. Казалось, буря налетела с замерзших высот. Ледяное облачко дыхания вырвалось из его утробы и покатилось по ступеням. Мы услышали лихорадочный топот. Кто-то удирал еще до того, как стрела закувыркалась вслед.
— Приятно видеть, что Шив уделил внимание россказням Грена, — пробормотал Райшед.
Мне было не до замечаний, я во все глаза смотрела на мага. Поразительная иллюзия наложила на грубую маскировку Шива образ Элдричского человечка, который может привидеться лишь в горячечном бреду. Он был слишком высокий и слишком тонкий, в костлявой руке — луч лунного света, кожа — бездонная синева неподвижной заводи, окутанной сумерками. Волосы — тень, более темная, чем самые редкие из ночей, когда обе луны, и Малая, и Большая, покидают небо ради своих собственных таинств. А глаза — черные ямы, угрожающие высосать жизнь из того, кто поймает их взгляд.
Сорград и Грен присели возле него, призраки, способные ужаснуть самих демонов Полдриона. Чья-то голова появилась на лестнице, и челюсть эльетимма отвисла, когда он увидел, что его грозного владыку кромсают два жутких существа.
— Он вырезал тому парню яйца и глаза. Почему бы не сделать с ним то же и не поменять их местами? — тихим голосом предложил Грен.
Райшед посмотрел на меня. Мне стало любопытно, какой он меня видит. Такой же неземной, каким кажется сам?
— Ты сам велел его изуродовать, — напомнила я, не давая моему возлюбленному открыть рот. — Просто не смотри туда и не беспокойся. Грен на нашей стороне.
— Поверю тебе на слово, — хмыкнул Райшед. Его тон обещал, что мы еще поговорим об этом, когда никто не будет пытаться нас убить.
Ужасный Элдричский человечек — творение Шива — шагнул вперед, направляя свое холодное, золотое копье на побелевшего эльетимма. Тот оцепенел от страха, дрожа в темноте.
Грен поднял голову и прошипел с вкрадчивой злобой:
— Благослови предков, избравших тебя в свидетели нашего возмездия.
— Мы проклинаем Илкехана до девятого колена. Да будут прокляты все, кто извращает священное знание! — подхватил Сорград.
Он встал — призрак, рожденный из кошмаров, кровь капает с ножа с костяной рукояткой и жадно всасывается снующими крысоподобными тенями.
