— Я же сказал, что не лгу Калиону. — Планир сел на кровать рядом с Саннин. — Ты не одобряешь?
Магиня внимательно посмотрела на него.
— Это не мое дело — одобрять или не одобрять. — Она с дружеской нежностью поцеловала его в щеку, прежде чем встать. — И я перестала указывать на волчьи ямы на выбранном тобою пути, когда мы еще были учениками. Просто будь осторожен.
— Я тронут твоей заботой, — ухмыльнулся Планир. — Но что за жизнь без риска?
— Спокойная и безопасная. Я гораздо больше тревожусь о Лариссе, — с упреком заметила Саннин. — У тебя шкура деревенского быка и такое же мужество, но Ларисса еще ученица. Я знаю, у нее двойное родство и хороший ум, но она не так сильна, какой хочет казаться. Ларисса всегда считала, что должна соответствовать твоему уровню, особенно в глазах других, потому что ты оказал ей предпочтение. Она стремится во что бы то ни стало оправдать твои ожидания. Я не раз видела, как Ларисса лезет вон из кожи, чтобы доказать, на что она способна… не она первая, конечно. — Саннин печально улыбнулась, качая головой. — Я рада, что у нее есть Узара. Он удержит девочку от беды. А теперь мне пора вернуться: проверю, как там мои ученики, не поджег ли кто себя.
Саннин не оглядываясь пошла к двери и закрыла ее за собой, только широкие юбки прошелестели по деревянному полу.
Верховный маг посидел минуту, затем пошарил под подушками. В самом углу, возле кроватного столбика с привязанной к нему желтой шелковой занавеской, Планир нашел прозрачную газовую шаль, вышитую легкомысленными голубыми цветами. Он поднес нежную ткань к лицу и глубоко вдохнул, закрыв глаза. Его ласковая улыбка оживилась озорной решимостью.
Планир подошел к окну и поднял руку с огромным перстнем Верховного мага. Центральный бриллиант поймал яркий солнечный свет и разбил его на мириады радужных осколков; оказавшихся в ловушке внутри граней. Сняв с соседнего пальца помятое серебряное кольцо, Планир бережно надел его рядом с символом своей должности. Серые глаза Верховного мага сузились, и новый огонь мягко засветился в драгоценных камнях, окружающих бриллиант. Чистый янтарный свет усилил таинственное изумрудное сияние, а рубин запылал багряным теплом, контрастирующим с холодной голубизной сапфира. Лицо Верховного казалось высеченным из мрамора, когда он направил всю свою концентрацию на светящиеся драгоценные камни, теперь затмевающие блеск самого солнца. Бриллиант загорелся еще ярче, черпая цвет у других драгоценных камней, мимолетные радуги окаймляли его блеск. Старое серебряное кольцо потерялось в этом сиянии, пока магия, ослепительно вспыхнув, внезапно не исчезла. Планир стал задыхаться. Его лоб был мокрым от пота, по телу пробегала дрожь.
Морщась от боли, Верховный маг осторожно снял с пальца серебряное кольцо, на месте которого теперь краснела полоска вздувшихся волдырей. Планир изучил дело рук своих. Некогда тусклое, истертое кольцо стало ярким, ни царапинка, ни пятнышко не портили его гладкую поверхность. Оно сияло богатым серебряным блеском, смягченным лишь малой примесью золота. Выходя из спальни, Верховный махнул рукой, и замки на обеих дверях, ведущих в коридор, тихо щелкнули запираясь.
Планир надел кольцо на указательный палец, взял свечу с каминной полки, а с подоконника — зеркало и подсвечник. Щелкая пальцами, он снова поморщился от боли, но свеча все равно загорелась неистовым пламенем. Его отражение засияло в стали, и Планир положил руки на темную деревянную раму, сосредоточиваясь на заклинании, сжатом до диска живой яркости величиной с ноготь большого пальца.
— Ларисса? — прошептал Планир. — Дорогая?
— Верховный? — Ее испуганный голос прозвенел в заклинании.
— Просто слушай. — Он наклонился к самому зеркалу. — Илкехан мертв. Они убили его и изрезали его тело, поэтому Д'Алсеннен сможет атаковать пиратов без страха перед Высшим Искусством в пределах дня.
— Я свяжусь с Заром… — начала Ларисса.
— Нет, — перебил Планир. — Нет, пока я не узнаю, что это безопасно. Какой-то колдун все еще может найти остаток силы и попытаться причинить неприятности. Просто жди… и у меня есть для тебя кое-что. Оно поможет тебе, если дойдет до боя…
Хмурясь, Верховный маг затаил дыхание. Потом дернулся от внезапного шока и отшвырнул от себя зеркало, сбивая свечу. Горячий воск брызнул на руку. Уже не чувствуя этой опаляющей боли, Планир без сознания привалился к спинке кресла, из одной ноздри сочилась струйка крови. Но серебряное кольцо исчезло с его пальца, остался лишь красный след ожога.
Сатайфер, Часовой остров
10-е предлета
— Узара, проснись!
Чей-то настойчивый голос разбудил мага.
— Гуиналь? — Он резко сел и выругался, слетев с гамака. Потом огляделся, потирая ушибленный бок.
— Нет, это я, Ларисса.
— Зар? — Услышав голоса, Хэлис пошла к навесам из свежих веток, построенных по ее приказу для защиты постелей от ночного дождя и раннего утреннего света. — По-моему, я велела тебе отдохнуть.
— Во что ты играешь, во имя всего святого? — Узара уставился на яркий вихрь бело-голубого света.
— Илкехан мертв, — с ликованием объявила невидимая девушка-маг.
— Как ты узнала? — строго вопросила Хэлис. Не глазея попусту на магическую связь, наемница схватила со своих одеял кожаную сумку с картами.
— Планир мне сказал.
Пока Узара удивлялся застенчивой нотке в голосе Лариссы, с пляжа прибежал Темар. Вопросы молодого сьера перебивали вопросы Хэлис:
— В чем дело?
— Когда он умер?
— Планир только что со мной связался.
Хэлис нахмурилась, с пергаментом в руке повернувшись к ослепительному сиянию.
— Как насчет Ливак? Где она?
— И Райшед? — Темар снял свой пояс для меча с ободранного молодого деревца, подпирающего навес, надел его и застегнул пряжку. — Они вернулись в Хадрумал, или они идут сюда?
— Планир сообщил мне только, что Илкехан мертв, и все, — защищаясь, ответила Ларисса.
— Но колдуны Мьюрдарча живы, — поспешил напомнить Узара. — Нам нельзя долго болтать.
— Значит, Планир говорит, чтобы мы готовились к походу? Он сказал что-нибудь еще? — Хэлис направилась к костру у пиратской хижины.
— Ничего существенного.
Узара вновь услышал в словах Лариссы ту странную застенчивость. Но его любопытство рассеялось от шума, который создавала Хэлис, колотя длинной металлической ложкой по железному котелку.
— Шевелитесь, или я сама вас расшевелю! — дружески проревела она. — Я хочу, чтобы все приготовились к походу.
— Мы свяжемся с тобой, когда решим, что делать дальше, — обратился Узара к мерцающему витку магии, и заклинание Лариссы, закрутившись спиралью, исчезло.
Аллин уже вышла из хижины и во все глаза смотрела на пустой воздух.
