— Я хочу, чтобы ты оставалась на «Ламинарии», в безопасности, — настаивал Д'Алсеннен.
Девушка резко остановилась.
— Я не смогу творить оттуда магию, нужную Хэлис.
Темар схватил ее за плечи.
— Тогда будь осторожна, будь крайне осторожна.
Аллин пристально посмотрела на него.
— Буду, и ты тоже.
Оторопевшая, Гуиналь наблюдала, как Д'Алсеннен целует магиню. Мысли дворянки снова путались. Значит, так он сумел подняться над муками памяти и сожаления?
— Нет времени для этого, мессир. — Какой-то матрос похотливо захихикал, благоразумно прячась за чужими спинами.
Аллин вся покраснела, но ее глаза сияли, и она встала на цыпочки, чтобы в ответ поцеловать Темара.
— Приятно видеть сьера, вносящего свою лепту в поднятие боевого духа, — ухмыльнулась Хэлис, в то время как Д'Алсеннен, с горящим на скулах румянцем, шел сквозь строй под одобрительные скабрезности и свист наемников и колонистов.
Темар засмеялся, беззаботный.
— Командиры когорт всегда напоминали нам, что мы сражаемся за очаг и дом, за жен и дочерей.
Он помог Аллин сесть в баркас, готовый доставить их на «Ламинарию», и девушка весело прыснула.
— Барышня.
Следуя за Узарой к лодке, Гуиналь не знала, что и думать. Все сомнения, вся неуверенность, казалось бы, надежно отстраненные, закружились в ее голове.
Хэлис подала ей руку. В глазах наемницы сверкал зловещий огонек.
— Давайте выиграем эту битву.
Кеханнасекк, острова эльетиммов
10-е предлета
— Погони не видно? — оглянулся Райшед.
— Пока никого.
Немного отстав, Сорград заметал следы, оставленные нами в непроходимых зарослях ягодных кустов. Шив поддерживал кружащуюся завесу пыли, пока мы не скрылись за первым от замка холмом. Когда мы исчезли, как кролики в вереске, он отправил свой пыльный вихрь к морскому берегу. Если повезет, эльетиммы решат, будто мы растворились вместе с ним. Разумеется, это не значит, что мы полагались на везенье. Мы не собирались рисковать, понимая, что нас могут схватить и изобличить как подосланных Планиром убийц, раскрашенных под Элдричских человечков.
Поэтому мы сидели в кустах, на холме, с которого открывался вид и на замок, и на харджирд — нашу следующую цель.
— Все слишком заняты погоней за собственным хвостом, — заметил Грен с удовлетворением.
Ветерок принес к нам неясные крики с крепостных стен и со двора. Крошечные фигурки в черных мундирах и простой одежде бегали взад и вперед через пролом, зияющий на месте ворот.
— Хорошо, — страстно выдохнул Шив.
Я взглянула на него с беспокойством: маг выглядел измученным.
— Не уверен, — нахмурился Райшед. — Нам нужны зрители. Кто-то должен видеть, как мы разбиваем их харджирд. — Он ударился локтем о спасенный сундук и шепотом выругался.
— Ты в состоянии обрушить каменный круг? — спросила я Шива.
Обычно я радуюсь, когда магическое ремесло наносит такой урон своим творцам. Гораздо спокойнее знать, что ни один маг, мечтающий править миром, не добьется своего, ибо прежде умрет от истощения. Но в данный момент я склонялась к мысли, что Сэдрин, Мизаен или любое другое божество, какое о том позаботилось, слегка переборщило.
— Мы еще не раздумали это делать? — Грен перекладывал свою добычу в более надежные карманы, а вещи покрупнее засовывал в котомку. — Может, плюнем на него и вернемся? Мы бы успели как раз вовремя, чтобы сразиться с пиратами.
— Наемники, — внезапно ухмыльнулся Райшед, блеснув белыми зубами на фоне голубого лица, — никогда не хотят закончить работу, как положено.
— Регулярные войска, — парировал Сорград с притворным сожалением, присоединяясь к нам. — Никакого воображения, только приказы. — Он кивнул на сундук. — Открой его, моя девочка. Я не потащу эту тяжесть к Олрету.
— Не хватало еще с ним делиться. — Грен застегнул свою котомку, издавшую приятный лязг. — А знаете, с такой игрой теней мы могли бы ограбить даже тормалинского императора.
— Попробуй, и половина присягнувших в Тормейле погонятся за тобой, — прорычал Райшед с нарочитой свирепостью.
— Ты не думаешь, Грен, что Планир стал бы возражать? — рассуждал Сорград. — Хотя он никогда не испытывал недостатка в деньгах. Может, он именно так пополняет свою казну?
Я отперла сундук и подняла крышку. Внутри лежали свертки выцветшего бархата.
— Может, оставим эту болтовню для посиделок у камина? — Но я тоже чувствовала восторг, который наступает после безумного риска, завершившегося удачей. — Желательно у того, что стоит в трактире.
— Кто выбирает первым? — Грен потянулся к плотному свертку, но я хлопнула его по руке.
— Это не трофеи, Грен, это человеческие жизни, не забывай. — Я сцепилась с ним взглядом, пока не убедилась, что горец внял моим словам, затем осторожно пошевелила бархат острием кинжала, открывая горсть пивных кружек. Сорград присел на корточки рядом со мной и взвесил их в руке, прежде чем передать брату.
— У меня и так тяжелая сумка, — возразил Грен.
— Тогда выброси свои трофеи, — заявил Сорград непререкаемым тоном. — Если по твоей милости кто-то из той пещеры не вернется из сна, ты ответишь за это мне.
— И Хэлис, — добавила я.
— И половине людей Келларина. — Райшед, встав на колени, взял мой кинжал и отодвинул в сторону мелкие предметы. Под ними обнаружились два меча и горсть кинжалов.
— По одному на каждого, — подсчитал неугомонный Грен.
— Раздадим их по кругу. — Райшед подкрепил свои слова делом, передавая каждому из нас оружие со старинным литьем и потускневшим украшением. У моего на рукояти был великолепный аметист. — Но лучше их не использовать… Нам не нужны незваные гости в голове. — Мой возлюбленный хотел превратить это в шутку, но ничего не вышло.
— Насколько поняла Гуиналь, только чувство опасности и сильные эмоции проникают сквозь заклинание и будят спрятанный ум. — Лицо Шива выдавало сильное напряжение, возле рта пролегли глубокие морщины. — Эти люди не должны были так долго находиться без своего тела. Заклинание ужасно истончилось.
Судя по выражению на лице Райшеда, слово «ужасно» точно описывало последствия рвущегося заклинания. Он с заметной неохотой достал один из мечей.
— Я его возьму. — Шив засунул оружие за пояс прямо в бархатной обертке.
— Ты умеешь им пользоваться? — насмешливо спросил Грен.
— Нет, но в этом суть, — возразил маг. — Я не рискну пустить его в дело и не разбужу спящий внутри ум. Кто берет второй?
Райшед, несомненно, считал это своим долгом. Но пока мой возлюбленный собирался с духом, я его опередила.
