Отпрянув от запаха крови и внутренностей, Д'Алсеннен обнаружил возле себя Глейна и незнакомого горняка из Эдисгессета, прикрывающих его с двух сторон.
— Сносите их! — закричал он, пиная непрочную решетчатую стенку.
Из-под рухнувших досок раздался приглушенный крик. Глейн кинулся туда и вытащил из-под обломков девушку. Темные спутанные волосы падали на ее лицо, слишком большой лиф был криво зашнурован поверх грязной сорочки. Девушка съежилась от страха и захныкала, как дитя.
— Мы не причиним тебе вреда, — стал успокаивать ее огорченный Глейн.
— Свяжите ее, — приказал Темар. — Не доверяйте никому, пока бой не кончен.
Глейн колебался, но горняк — нисколько. Он швырнул девушку на землю лицом вниз и, презрев ее рыдания, уперся коленом в спину; разрезанной на полосы парусиной он связал ей лодыжки и запястья.
Д'Алсеннен перевел дух и оценил ситуацию. То, что он увидел, вызвало у него ликование. Ветхий лагерь падал под келларинскими сапогами и клинками, пираты, мужчины и женщины, валялись тут и там в неопрятности смерти. Мстительные колонисты, к которым с каждой минутой присоединялись жадные наемники, окружили нескольких бандитов, все еще сражающихся.
Горняк толчком ноги перекатил туго связанную девушку на спину.
— Отнеси ее туда, парень. — Он мотнул головой на береговую полосу, где Васпрет раздавал указания мужчинам, стерегущим пленных. Все пленные были связаны, и у каждого во рту торчал кляп.
Глейн выглядел несчастным, но поднял девушку на плечо и понес вниз по склону, будто мешок зерна. Горняк тем временем бросился к своим товарищам. Они схватились с какими-то глупцами, которые вздумали отсидеться в шатре.
Не теряя бдительности, Темар осмотрел берег. Отряд Хэлис сражался с самыми отчаянными головорезами. У этих зверей была лишь одна надежда — убить или быть убитыми. Они неохотно отступали, сражаясь за каждый шаг, они вонзали свои сапоги в окровавленный дерн, плевали и сквернословили в адрес неумолимых наемников, полных такой же решимости их оттеснить. Клинки скрипели и скрежетали, у противников почти не оставалось места, чтобы свободно размахнуться. В ход пошли кулаки с зажатыми в них кинжалами, бьющие по головам и лицам. Д'Алсеннен наблюдал за строем пиратов, и уроки, полученные в когортах, всплыли в его памяти.
— Проклятие, они поворачивают! Ко мне! — взревел Темар, размахивая мечом, чтобы созвать свой отряд. — Не дайте им добраться до берега!
Если этот бой пойдет дальше по кругу, у пиратов появится шанс броситься к прикрытым водорослями лодкам, притаившимся в камнях за частоколом. Матросы с «Ламинарии» и «Огненного Гольяна» топили все, что может плавать, в главном проливе, но эти несколько баркасов были видны только с холма. Исполненный гнева, Д'Алсеннен побежал, тяжело топая сапогами по примятой траве. Будь он проклят, если позволит ускользнуть хоть кому-нибудь из этих подонков.
Пока Темар бежал, у частокола возникло движение. Ворота грубого укрепления распахнулись, и Мьюрдарч повел улюлюкающую толпу самых верных своих мародеров на подмогу отступающим. Утомленные боем пираты разбежались, многие истекали кровью, а их свежие силы ударили по строю наемников. Противники встретились с грохотом, подобным ураганному реву. Мьюрдарч находился в самом центре, безошибочно узнаваемый по великаньему росту. Его огромный двуручный меч взлетал по смертоносной дуге, оставляя вокруг груды мертвых и раненых.
Бесплодно жалея, что у него нет лука или арбалета и умения пользоваться тем и другим, Д'Алсеннен со своим отрядом помчался дальше. Они должны отрезать пиратов от берега. Они не успевают. У парня сжалось сердце. Он не успевает. Еще одна неудача, и все проклянут его.
Затем дрожь пробежала по сражающимся. Злоба пиратов сменилась изумлением, которое превратилось в ужас. Наемники Хэлис воспользовались этим первым признаком слабости и с удвоенной силой набросились на врага. Поскальзываясь на гальке, Темар и его люди пробились мимо неприятельского фланга с твердым намерением не дать прохода пиратам.
Д'Алсеннен изо всех сил старался увидеть, что покатило руны битвы в другую сторону. Это был Дарни и его беглый отряд. Они вынеслись из леса за лагерем. Кое-кто вместо мечей нес дубинку, но эти куски свежесрубленных веток свирепо лупили по открытым рукам и лицам. Как и опасался Темар, бойцов у Дарни осталось мало, но решимость искупить свое постыдное бегство заставляла каждого сражаться за двоих.
— Держитесь! — Зычный голос Мьюрдарча прорвался сквозь громкий ропот вновь дрогнувших пиратов.
Собравшись с силами, пираты устояли — они представляли собой сейчас зловещую пародию на обученное войско.
— Назад!
По команде своего главаря это войско начало медленное отступление.
— Бей их! — Рев Хэлис поднялся над возобновленной бранью наемников.
— Ко мне!
Отряд Темара выстроился с двух сторон от него — прочная шеренга из кожи и стали. Д'Алсеннен колол и рубил, жаждая крови и мести, но пираты еще держали строй. Они не старались ранить его людей, а лишь отражали встречные удары. Это было не беспорядочное бегство, но дисциплинированное отступление, шаг за шагом, к безопасности частокола.
Если Мьюрдарч запрется внутри, его придется оттуда выкуривать, яростно подумал Темар. Словно в ответ на его мысли, алые языки пламени взвились за рукопашной схваткой. Захваченный врасплох, Д'Алсеннен отвлекся, и тут же пиратский меч полоснул его по руке.
— Будь ты проклят! — Темар вогнал свой клинок прямо в лицо бандиту, оборвав его торжествующий крик. Затем выдернул меч со сгустками крови и слизи на потускневшей стали. Когда умирающий пират упал навзничь, Д'Алсеннен вырвался из строя, бойцы по бокам от него инстинктивно сомкнули брешь. Темар бросился туда, потом сюда в надежде увидеть, что происходит у частокола, и напряг слух, пытаясь что-нибудь расслышать в этом гаме.
Частокол горел. Алый магический огонь взмывал все выше, черный дым валил в ясное голубое небо. Это делала Аллин? Не успел парень это подумать, как боль взорвалась в его голове. Он пошатнулся от шока, прижимая руку к виску. Не нащупав дротика или раны от стрелы, Д'Алсеннен сощурился и сквозь слезы посмотрел на ладонь. Крови не было.
Битва превратилась в хаос, всепроникающая боль терзала друга и врага одинаково. Мужчины и женщины падали на четвереньки. Одни расцарапывали свои головы до крови, другие сжимались в комок и вопили, как младенцы. У Темара подкашивались ноги, но парень заставил себя стоять. Волоча онемевшие ступни, он направился к «Ламинарии», неуклюжих взмахов меча хватило, чтобы прогнать с дороги пронзительно кричащего пирата.
— О, мой маленький сын, кто взрастит тебя? Кто воспитает тебя мужчиной? Я горю, все горит, огонь со всех сторон. У меня нет силы воли, чтобы его погасить. Прости мою слабость. — Страдание Мойна разрывало душу Темара. Такую же немыслимую боль, такое же опаляющее горе испытывал его отец, сгорая в лихорадке Черной оспы?
