Взревев как раненый бык, Мьюрдарч круто повернулся и набросился на Хэлис. Его огромный двуручный меч должен был разрубить ее пополам. Наемница обеими руками схватила свой палаш и встретила этот удар, намертво останавливая пиратский клинок. Она стояла, напрягая мускулы, затем ткнула в глаза Мьюрдарча рукоятью своего меча, выскальзывая из-под убийственной дуги его оружия, стоило лишь пирату отшатнуться. Главарь снова размахнулся, чтобы отрубить ей ноги, но Хэлис выставила низкий блок и сама сделала режущий выпад. Потом гибко ушла от опасности и плюнула в Мьюрдарча.
Темар хотел крикнуть, предупредить Хэлис, что он идет к ней, но побоялся ее отвлечь. Мьюрдарч поднял над головой свой могучий клинок, однако наемница не ждала, когда ее зарубят. Она метнулась вперед и ударила главаря мечом в подмышку. Запыхавшийся Д'Алсеннен издал одобрительный возглас, увидев свежую кровь, алевшую на солнце.
Хэлис проскочила за спину Мьюрдарча, и пират, прижав руку к боку, уничтожающим взглядом посмотрел на Темара. Он и одной рукой мог держать тот исполинский меч. Совершенно обезумевший, главарь ринулся к Д'Алсеннену. В тот же миг Хэлис ударила его в спину, острие ее палаша прошло насквозь и теперь торчало из живота. Мьюрдарч упал на колени, и Темар одним ударом снес с плеч его мощную голову. Теплая струя крови из обрубленной шеи окатила бок и бедро парня, но он едва почувствовал это в горячке ликования.
— Хорошая работа, мессир. — Хэлис выдернула свой клинок из трупа Мьюрдарча и салютовала Темару. Пот и грязь битвы не могли скрыть ее бледность. — Как я понимаю, эти колдуны пытались расколоть все наши черепа?
Д'Алсеннен скорчил гримасу.
— Решили поделиться своей смертельной агонией, когда оказались в огне.
— Это Аллин подожгла частокол? — спросила наемница.
У Темара сжалось горло от страдания.
— Не знаю. Я так не думаю. Она без сознания. — Д'Алсеннен шагнул по направлению к кораблям, но был остановлен чьим-то стоном.
— Проклятие, Дарни. — Хэлис упала на колени подле воина.
На его залитое кровью лицо было страшно смотреть. Щека срезана, челюсть разрублена, в ней белеют сломанные зубы. Второй удар Мьюрдарча пришелся ниже. Он оставил глубокую рану в плече здоровяка, разрезав мышцы и сухожилия. Кровь Дарни пропитала лежащую под ним фигуру.
— Помоги мне, — приказала наемница. — Это Ларисса.
Руки Д'Алсеннена дрожали, когда он срывал с себя куртку и рубаху, влажную от пота и грязную от крови — своей и чужой. Дарни положили на окровавленную траву, и он застонал, грудь его тяжело вздымалась. Морщась при виде его ужасных ран, Темар пытался остановить кровотечение.
— Он выживет?
— Возможно, ему было бы лучше не выжить. — Хэлис с мрачным лицом искала пульс Лариссы. — Эта уже приносит свои оправдания Сэдрину. Проклятие. Дарни мог разделаться с Мьюрдарчем. А вместо этого пытался защитить ее тело, глупец! — Но тон женщины был скорее печальный, чем сердитый.
Д'Алсеннен нахмурился.
— Я не вижу никаких ран.
Он почти ожидал увидеть магиню почерневшим, скрюченным трупом. Но вся кровь на Лариссе была кровью Дарни, пролитой за возлюбленную его хозяина.
Хэлис озадаченно покачала головой, осторожно ощупывая тело магини.
— Один Полдрион знает, что ее убило… а он не скажет.
Дарни снова застонал; закатывая глаза, он пытался сморгнуть кровь, ослепляющую его. Он с трудом поднял свою уцелевшую руку, чтобы указать на все еще пылающий круг, ставший погребальным костром эльетиммов.
Темар догадался, что хочет сказать воин.
— Ларисса подожгла частокол?
Дарни закрыл глаза, подтвердив это.
Д'Алсеннен посмотрел на наемницу.
— Ларисса приняла полную силу их ненависти. Я почувствовал это. — Темар уже был на ногах. — Я должен увидеть Аллин и Зара.
Не дожидаясь ответа Хэлис, он, спотыкаясь, побежал к кораблям. Наемники, оправившись от нападения Высшего Искусства, со зверским отчаянием резали все еще оглушенных пиратов. У них не возникло даже мысли о том, чтобы предложить им сдаться. На берегу Розарн отправляла свой отряд снимать с убитых и пленных оружие и ценности. Д'Алсеннену было все равно. Пусть Хэлис делит трофеи, как считает нужным. Его интересует только Аллин.
Каждый сустав, каждая косточка в его теле протестовали, когда он снова втаскивал себя на борт «Ламинарии». Раненая рука горела огнем.
— Барышня Гуиналь, где она? — закричал он какому-то матросу, который медленно сматывал трос больше по привычке, чем по необходимости.
— В каюте, — ответил матрос безжизненным голосом.
Д'Алсеннен распахнул дверь.
— Она жива?
Гуиналь стояла на коленях на полу, спрятав лицо в ладонях, ее плечи тряслись. Аллин неподвижно лежала на койке, лицо повернуто к стене. С другой стороны лежал Узара: руки аккуратно сложены на груди, голова запрокинута, щеки впалые и бескровные во мраке.
— Она жива? — в ярости, порожденной ужасом, пролаял Темар.
— Еле-еле. — Гуиналь вытерла слезы, оставляя на лице грязные разводы. — Я не могу их согреть, — зарыдала она внезапно. — Никого из них. Не важно, что я делаю. Я не могу их согреть.
Ее глаза закатились, и Темар едва успел схватить барышню, чтобы она не рухнула на твердый пол.
Глава восьмая
Гамару Тайлоту, ученому Университета Кола,
От Эли Лейзен, Хадрумал
Дорогой Гамар,
В последнее время в наших библиотеках обнаруживаются любопытные документы, и наш общий друг подумал, что эта вещь тебя заинтересует. Кажется, она была написана в прошедшее поколение, возможно, даже в последнюю горсть лет. Оригинал — стихи, но горянка, которая их перевела, слишком глупа, чтобы зарифмовать свое творение.
Сказание о сожжении Хелдасекка
Люди Дачасекка давно поделили Серый Тюлений остров с людьми Хелдасекка. На острове не было священных камней, поэтому мужчины каждого клана возвращались на главный остров своего рода за правосудием и руководством, неся свои мольбы в тамошние круги.
Случилось так, что в самую белую из ночей предки послали видение главе клана Дачасекка, и он поклялся воздвигнуть круг на Сером Тюленьем острове на каменистом холме, где нет ни земли для пахоты, ни травы для животных. У главы клана Хелдасекка не было такого видения, но он, хоть и более влиятельный, не отрицал право Колбина из Дачасекка почитать мертвых в пределах его собственных границ.
Все было хорошо, пока не настало время сенокоса и жатвы. Тогда люди Дачасекка пригласили людей Хелдасекка, живущих на Сером Тюленьем острове, зайти в их круг, дабы почтить тех, кто покоится под землей. Этот круг ближе к вашим домам, сказали они. Давайте владеть им сообща, ведь у нас общая кровь. Раз Дачасекк так щедр, решил глава клана Хелдасекка, почему бы не забрать у него немного земли. И когда Дачасекк закончил жатву, он передвинул межевые пирамиды, захватывая себе всю Малую Топь.
