Меня захлестнули ярость, отвращение, негодование, словно этого бедного парня раздели догола на потеху ревущей толпе. Эльетиммка вскинула голову и уставилась прямо на меня.
— Даридж, Мойн!
Эта тварь, без сомнения, видела нас обеих. Ее сверлящий взгляд проникал сквозь завесу того заклинания, каким прикрывала нас Гуиналь.
Эльетиммы бросили Паррайла и двинулись к нам.
— Гуиналь? — пискнула я.
Но барышня не хуже меня видела опасность.
— Вы оскверняете эфир своим прикосновением. — Презрение Гуиналь хлестнуло колдунов, и эльетиммская троица отшатнулась. — Мне следует выжечь то испорченное знание из самых глубин ваших умов. Неужели вы думаете, что можете использовать против меня свои грязные приемы?
Она подняла руку, бестелесный призрак, но эльетиммы попятились, словно перед ними стоял некий мифический воин, весь в блестящих доспехах и с пылающим мечом.
Один из колдунов, тот, которого звали Даридж, споткнулся о Паррайла. Быстро, как кусающая лиса, он схватил его за волосы.
— Если мы не можем коснуться тебя, то он в наших руках.
Он злобно пнул ученого в пах. Второй колдун, Мойн, наступил на сломанное запястье Паррайла. Ученый едва реагировал, и я почувствовала горестное беспокойство Гуиналь, вторящее моей тревоге.
Ужасный мир иллюзии замерцал вокруг меня. Мойн ухмыльнулся, словно удовлетворенный дьявол.
— Ты достаточно сильна, чтобы поддерживать свою магию перед лицом его боли?
— Ялда! — Не сводя глаз с Гуиналь, Даридж поманил к себе эльетиммку.
Женщина подняла пиратскую дубинку и с ядовитой улыбкой обрушила ее на голову Паррайла. Из его ушей и носа хлынула кровь. Колдунья наносила удары снова и снова, пока Даридж пинал его в живот, а Мойн коваными сапогами в незащищенную спину.
Последние муки безгрешного юноши исчезли как сон, но я знала, что этот кошмар мне не приснился, даже когда палуба «Эринго» вновь стала твердой и надежной. Гуиналь трясущимися руками закрыла лицо и убежала в каюту, содрогаясь от рыданий.
У Аллин расширились глаза.
— Что случилось?
— У них эльетиммские колдуны, — сообщила я ей. — Мы должны убраться отсюда.
Я вдруг поняла, что насквозь промокла от пота. На рубахе проступили темные пятна, бриджи липли к ногам. Ветер охладил меня снаружи, но внутри у меня и так царил ледяной холод.
— Мы уже уходим. — Аллин показала на черно-желтые клетчатые флаги — сигнал к отступлению. «Ламинария» и «Огненный Гольян» направлялись к нам. Пираты, которые с радостью зарезали бы всех на борту, в досаде остались стоять на гальке. — У нас нет людей, чтобы сражаться без помощи магии.
Матросам «Эринго» с огромными усилиями удалось осторожно провести нас мимо тлеющих обломков «Бешеного Пса» и «Морской Лисицы». «Ураган» поворачивал в более широкой части пролива за горящими корпусами. Теперь его все прекрасно видели, так как покров магии был сброшен из-за страха эфирной атаки на Шива, Зара и Лариссу. Вот тебе и наш план подобраться к пиратам достаточно близко, чтобы забрать пленников. Увы, но вновь обретенная уверенность магов в работе со стихией воздуха оказалась ненужной. Флотилия Витранселя сомкнула ряды позади «Эринго». Используя все преимущества ветра и прилива, мы бежали на север по проливу, оставляя позади свои разбитые надежды.
— Что с Паррайлом и Налдетом? — встревоженно спросила Аллин.
— Паррайл мертв, — мрачно ответила я.
— А Налдет? — Ее голос дрогнул.
— Не знаю. — Хотя я могла угадать судьбу мага, если он себя выдаст.
Глава четвёртая
Кадету Ленчу, декану,
От Сала Гавьяла, библиотекаря
Ты просишь меня и моих помощников перерыть все ящики мусора, который наши предки поленились выбросить. Но ты хоть представляешь, какая это неблагодарная работа? То, что не выцвело до неразборчивости, либо порвано в клочья мышами, либо источено жуками. Это благочестивое послание — единственная находка из всего архива, собранного неким жрецом в первый год царствования Немита Последнего.
Приглашение в усыпальницу Острина
Я очень рад узнать, что ты присоединишься к нашей семье адептов и принесешь в наши литургии аромат знаменитых гармоний Кола. Ты присоединишься к служителям из великих храмов Релшаза и Драксимала, а также множества более скромных усыпальниц Каладрии и далекого Энсеймина. Мы — представители всех рангов знати, от самых малых Имен, считающих честью владеть единственным Домом, дающим приют и сьеру, и его арендаторам, до Имен с высокими привилегиями, которыми пользуются самые могущественные принцы Собрания.
Различия не имеют значения в нашем отдаленном пристанище. Уповая на милость Острина, мы радушно принимаем всех как равных. Приди в это уединенное место со смирением и разумом, освобожденным от всех помех превосходства, и ты научишься всему, чему мы можем тебя обучить. Постигай секреты Высшего Искусства со старанием и благочестием, и ты вернешься, многократно повысив свое мастерство, чтобы служить своему Дому и тем, кто верен ему по рождению или присягнул по выбору.
Мы стремимся совершенствовать искусство врачевания, дабы почтить Острина, которому мы верны превыше всего. Направляемые Дрианон, мы бережем тех, кто совершает опасное путешествие из Иного мира в этот через лоно женщины. Когда один год сменяется другим, мы учимся читать знаки Ларазион, сулящие бурю и солнце, а умоляя Дрианон благословить землю, мы можем увеличить ее плодородие. Добейся дисциплины, чтобы обратить свой ум от вещей видимых к невидимым, и ты можешь просить помощи Аримелин в разговоре с теми, кто от тебя далеко. Под опекой Халкарион ты сможешь путешествовать по бесконечным путям, отмеченным лунами.
Когда боги даруют силы как высшую награду, они требуют взамен серьезной ответственности. Помогая тем, кому положено вершить правосудие в своих владениях, ты поклянешься отвечать перед Рэпонином за правду, которую ты извлекаешь из лживых языков или мыслей людей, не желающих говорить. Твоя искренность никогда не будет испытана так жестоко, как в скорбную минуту утешения тех, кто переходит на попечение Полдриона. На тебя будет возложен долг успокоить страхи умирающих, когда их жизнь предстанет перед испытующим взглядом Сэдрина.
Мы вправе чувствовать удовлетворение и даже гордость, исполняя наше Высшее Искусство, но давай не забывать, что такое мастерство, каким обладаем мы, даруется только милостью богов, коих мы почитаем как должно. Служа им, мы, жрецы этой усыпальницы, клянемся сбивать спесь с каждого, кто склонен злоупотреблять знанием, которое мы ему доверяем.
Сатайфер, Северный Часовой остров
1-е предлета
Я стояла в дальнем конце залива и смотрела на море. Белые рюши пены украсили таинственные воды, блестящие как черный шелк под серебряным светом Большой луны. Она безмятежно плыла в ясном ночном небе, идеальный круг в ореоле нежного сияния. Ее меньшая сестра стояла у горизонта, спрятав свой лик под косо наброшенной вуалью, — скромная служанка бледной красавицы, которая ждет своей очереди в танце небес. Морской ветер наполнял воздух очищающей свежестью. Время от времени ее перебивала сладость незнакомых цветущих деревьев, невидимых в темноте нехоженого леса, покрывавшего эту не потревоженную до сих пор частичку суши. Волны ритмично набегали на песок, словно баюкая младенца в колыбели, а тихие голоса позади меня обсуждали какое-то неспешное дело. Я повертела в пальцах плоский камень.
