— И все, кто делит кровные узы, работают вместе ради общего блага? — Олрет улыбнулся с удовлетворением, когда Сорград и Грен кивнули. — Так всегда было и в наших кланах.
Что, конечно, хорошо и совершенно необходимо в горах севернее Гидесты, где ближайшие соседи находятся в десяти днях пути по пересеченной местности в хорошую погоду и в тридцати — в плохую. Во время той же непогоды все работают вместе, потому что одному в горах легко погибнуть. Но я не понимала, как эта идея работает здесь, на этих тесных островах, где все торчат на глазах друг у друга.
— Как избираются ваши вожди?
Олрет снова меня игнорировал.
— Что тебе Илкехан? — резко спросил он Сорграда.
Ответ горца был прост:
— Враг. Всем нам.
Грен заговорил неожиданно:
— Он заслуживает смерть по нашему закону — и по вашему тоже, если такова цена зимовки за океаном.
Олрет посмотрел на него с острым любопытством.
— Что ты говоришь?
— Эрескен был сыном Илкехана?
Олрет кивнул, и Грен довольно улыбнулся.
— Я узнал от самого Эрескена, что его мать была рабыней, взятой с равнин. Илкехан зимовал там и привез ее уже беременную.
Надежда в темных глазах Олрета вскоре погасла.
— Еще одно преступление среди очевидных преступлений Илкехана? Ты не думаешь, что мы бы стояли плечом к плечу и выступали против него, если бы могли?
— А почему вы не можете? — осторожно спросил Райшед.
— Он черпает истинную магию из каждого харджирда. Илкехан владеет ею так, как никто не владел со времени вирмов. Он оставил нас без силы, которая позволяла безопасно ходить по океанам, и даже попытайся мы, Илкехан использует свои темные ритуалы, чтобы найти и потопить наши корабли. — Горечь переполнила Олрета. — Мне неведомо, где он берет такие знания. Илкехан убивает каждого, кто проникает в царство заклинаний, кроме тех трусов, что ползают у его ног, изучая его секреты, пока он не пошлет их мучить до смерти его врагов.
Олрет помолчал.
— Неужели вы думаете, что мы бы не сбросили Илкехана на скалы под его крепостью, если бы могли? Но ему нипочем любая атака. Мы могли бы навалить наших мертвых до самых стен его замка, а он бы все равно смеялся, наблюдая, как мы умираем под бичом его магии.
— А вы не думали о том, чтобы послать одного человека убить его? — спросил Сорград. — Один не так бросается в глаза, как целое войско.
Олрет покачал головой:
— Илкехан убьет любого изгнанника, попавшего на его территорию, чтобы он не оказался шпионом. Разве я позволю моему человеку навлечь на себя проклятие Матери, лишь бы войти во владения Илкехана?
— Что такое харджирд? — резко спросил Грен, выковыривая из зубов ягодные зернышки.
— Вы не знаете? — Олрет насторожился и вместе с тем казался смущенным.
— Мы не знаем этого слова, — невозмутимо ответил Сорград. — На нашем языке оно, несомненно, имеет другое название.
— Харджирд посвящен и Матери, и Творцу, — сдержанно объяснил Олрет. — Это место, где мы хороним наших предков, чтобы истинное знание связывало наше прошлое с нашим будущим.
Сорград кивнул:
— У нас такие ритуалы совершаются в пещерах тайакара.
Мне это ни о чем не говорило, но Олрет заметно успокоился.
— Мы используем камни Творца.
Еще бы, ведь тот, кто похоронит тело в одной из этих разогретых гор, вернувшись на следующий день, обнаружил бы своего уважаемого предка отлично сваренным. Но мне лучше промолчать, решила я и попробовала одну ягодку, пока Грен не заграбастал себе все.
— Мы заставим Илкехана платить за его преступления. — Сорград решил, что мы достаточно времени выбирали позиции и оценивали других игроков. Пора бросать руны и смотреть, кто окажется победителем. Он уставился Олрету прямо в глаза. — Мы пришли убить его.
Искра надежды снова вспыхнула в глазах Олрета, и на этот раз она горела ярче.
— Клянешься своей верой в Мать?
— Клянусь костями моего дола. — Сорград был дьявольски серьезен.
Олрет слегка отодвинулся от стола.
— Но у него есть силы, которым никто не может противостоять.
Его это действительно уязвляло.
— Я убил Эрескена, — заявил Грен.
— У нас есть знания Лесного Народа, они нас защитят, — добавил Сорград, кивая в мою сторону.
Олрет едва взглянул на меня, все его внимание было устремлено на Сорграда. Если б мы сидели с ним за игровым столом, он бы ушел без штанов и сапог, ибо все его переживания были написаны у него на лице. Он отчаянно хотел поверить, что мы можем избавить его от ненавистного врага, но каждая крупица здравого смысла склоняла его к сомнению.
— Мы пришли, чтобы рискнуть собой, а не для того, чтобы подвергать опасности невинных, — заговорил Райшед со своей обычной взвешенной учтивостью. Он правильно оценил Олрета, поняла я, заметив, с каким облегчением вздохнул эльетимм. — Но если бы удалось отвлечь Илкехана, если бы какой-то маневр удержал его внимание, когда мы будем переходить на его земли, тогда бы выросли наши шансы на успех.
— Нет ли какого оскорбления или мародерства, за которое ты планируешь отомстить Илкехану? — небрежно спросил Сорград. — Нам не нужно знать, где или как, но если б мы знали, когда ты намерен действовать, мы могли бы переправиться на его остров, пока Илкехан смотрит в другую сторону.
Идея явно соблазняла Олрета, но он резко покачал головой.
— Если вас возьмут в плен при переходе с моей территории, у Илкехана будет повод убить всех нас.
— Значит, мы сделаем крюк и перейдем с чьих-то других земель. — Грен явно не видел никаких препятствий.
— Возможно. — В прищуренных глазах Олрета появилась хитрость. Я предположила, что есть у него на примете кто-то, кого он не пожалел бы подставить Илкехану. — Дайте мне подумать. А пока будьте моими гостями, хотя, боюсь, мы слишком заняты, чтобы доставить вам много развлечений. В этом сезоне Мать посылает свои дары и велит нам собирать все что можно, чтобы этих запасов хватило на сумрачные дни зимы. Итак, смойте вашу дорожную усталость, а потом мы предложим вам угощение и музыку. Мэдрор!
Олрет говорил слишком быстро, а его дружелюбие было довольно натянутым, но пока я удовольствуюсь тем, что вымоюсь, переоденусь в сухое и наполню свой живот. Как только Олрет громко позвал слугу, появился старик с посохом, и мы послушно отправились за ним на второй этаж замка. Оказалось, в этом квадратном здании есть две лестницы, расположенные по бокам. Они соединялись коридором, идущим посередине, с комнатами на той и другой стороне. Меня проводили в уютную клетушку, где едва умещалась кровать, покрытая тканым одеялом. В его узоре прекрасно сочетались все оттенки шерсти местных коз. По-видимому, отдельная комната была призвана защитить мою добродетель, так как остальных поместили в одну большую спальню. Лакеи втащили ванны, и служанки забегали туда и сюда с кувшинами горячей воды. В основном они ухитрялись сохранять невозмутимость слуг, которым помешали неожиданные гости, но одна девушка тревожно поглядывала на лестницу, ведущую на верхние этажи. Я решила, что у нее есть наверху обязанности, которые должны быть выполнены, независимо от того, занята она или нет. Это одна из многих несправедливостей, которые восстановили меня против жизни в прислугах.
