Темар сделал глубокий вдох и медленный выдох.
— Что у тебя там?
Узара нес старую плетеную корзину со всяческими банками и бутылками.
— Похоже, половина матросов держит в своих сундучках какое-то всесильное средство, освященное усыпальницей, или целебную мазь с печатью Императорского аптекаря.
Барышня оглянулась через плечо.
— Ты знаешь, что в них?
Маг пожал плечами:
— Вообще-то нет.
— Я посмотрю, что из этого нам с Аллин пригодится. — Гуиналь без церемоний забрала корзину.
Узара пошел было за ней к каюте, но Д'Алсеннен схватил его за локоть.
— Это не я начал. Это Гуиналь.
Опять он говорит, как хнычущий ученик, зло подумал Узара.
— И что с того? — Маг был непреклонен. — Ты наш глава, ты должен подавать пример.
— Как уступать вымогательству?
Неужели никто не понимает его невыносимое положение?
Темар покачал головой:
— Не важно. Я беспокоюсь о Гуиналь.
Узара немного смягчился.
— Мы оба беспокоимся, но барышня утверждает, что с ней все в порядке.
Темар с досадой махнул рукой:
— Она как лира, которую некий дурак настроил слишком высоко. Какое-то время мы будем слушать прекрасную музыку, но она может лопнуть без предупреждения, и тогда наш инструмент останется вообще без струн.
— Вернее, наш лук останется без тетивы. — Узара хотел пошутить, но потерпел сокрушительную неудачу.
— Адептов учат не допускать эмоции в свои заклинания. Гуиналь так эффективна в использовании Высшего Искусства, потому что хорошо умеет отстраняться от личных переживаний. — Помолчав немного, Темар продолжал: — Но, как всякая девушка, она иногда позволяет себе расслабляться, наслаждаться балами и флиртом. — И, наконец, вопросил: — Ты ею не восхищаешься?
— Я питаю к ней глубочайшее уважение, — неловко пробормотал Узара. — У нее замечательный ум.
— Поверь, Гуиналь не только умная, она к тому же еще и женщина! — горячо воскликнул Темар. — О чем барышня, увы, забыла, и это лишь усугубляет положение. Ты, вероятно, единственный человек, кто может ей напомнить об этом и помочь немного расслабиться. — Он многозначительно посмотрел на мага.
— Ты предлагаешь мне бросить ее в ближайшую койку и взять ее, чтобы она стала более покладистой? — Узара был измучен смятением чувств.
Д'Алсеннен покраснел, но стоял на своем.
— Если потребуется. Только не говори мне, что ты не хочешь.
— Я скажу, чтобы ты не лез, куда не просят. — Узара погладил бороду. — Я спишу твою вопиющую бестактность на сегодняшние потрясения. И раз уж мы беседуем так откровенно, мессир, могу я посоветовать вам заняться своими собственными делами? — Он круто повернулся и исчез в кормовой каюте, не дав Темару возможности ответить.
Разговор мог бы пройти не столь бездарно, угрюмо подумал Д'Алсеннен. Нет, будь оно все проклято, кто-то должен достучаться до Гуиналь, и кому, как не Узаре, это сделать? Вон Хэлис разговаривает с мастером Джевоном. Может, присоединиться к ней? Поздравит его наемница за то, что не поддался Мьюрдарчу, или обвинит за увечье Налдета? Или она будет просто в ярости, что он не прикончил всех пиратов сразу, невзирая на переговоры? Сколько таких прегрешений запишет Рэпонин против имени Хэлис, когда ей придется давать отчет Сэдрину? Но, возможно, кисло подумал Д'Алсеннен, для наемников это не прегрешение.
«Ламинария» мчалась дальше, рассекая огромные валы, накатывающие с бескрайнего океана. Рулевой изменил курс — судно качнулось и вновь заскользило по волнам. Темар уставился на воду, отмечая каждый солнечный блик, сорванную ветром пену и мозаику света и тени на плотной голубизне. Как удается птицам, беспечно плывущим на изменчивых гребнях, находить рыбу в этой необозримой пустоте? Они спят на воде или летят ночевать на сушу? Кто-нибудь когда-нибудь видел этих птиц, кроме нескольких человек, открывших те острова, затерянные в самом сердце океана?
Нет, решил Темар, он не будет думать о Сатайфере. Он сказал Гуиналь, что ей нужно отложить свои проблемы на какое-то время. Поэтому самое меньшее, что он может сделать, это последовать собственному совету. Но как найти ответ на угрозу Мьюрдарча? Никогда не тягайся с тем, кто сильнее, вот что всегда говорил его дед.
Чьи-то тихие шаги пробудили Темара от бесплодных раздумий. Рядом с ним оказалась Аллин, ее темно-коричневое платье промокло от крови и воды, на одном рукаве блестело жирное пятно от мази. Ее круглое лицо было печальным, в карих глазах стояли слезы, опущенные уголки рта дрожали.
— Я нужен? — спросил Д'Алсеннен, собираясь с силами.
Девушка покачала головой и помолчала с минуту, прежде чем ответить.
— Нет, Гуиналь и Узара сидят с Налдетом. — Она криво улыбнулась. — Они обсуждают магические теории, поэтому я решила подышать свежим воздухом.
— Магические теории? — Темар опешил.
Девушка-маг кивнула:
— Узара вспоминает какой-то старинный трактат, доказывающий, что стихийное родство — это продолжение пяти физических чувств в невидимые сферы природы. Они пытаются решить, есть ли какие-нибудь соответствия между этой теорией и доктриной о пяти умах, которая, по утверждению Гуиналь, лежит в основе Высшего Искусства. Узара всегда считал, что должно существовать какое-то фундаментальное равновесие, на котором держится все. — Аллин явно скептически относилась к этой идее.
— Гуиналь нужно отдохнуть, а не ломать голову над загадками, — с досадой сказал Д'Алсеннен.
Короткий смех девушки удивил его.
— На самом деле мне кажется, что для них интеллектуальный спор — это желанное отвлечение от кровавой реальности, с которой мы имеем дело.
Тогда пусть спорят, подумал Темар.
— Как Налдет?
Аллин резко вдохнула и расправила плечи.
— Без сознания, но кровотечение остановилось.
— Ты спасла ему жизнь, — стремился утешить ее Д'Алсеннен.
— Пока. — Рот девушки сжался в скорбную линию, на глазах снова выступили слезы. — Все эти ошметки кожи и мяса… того и гляди, начнется зеленая гниль, и тогда он умрет за два дня. Мы должны удалить еще часть ноги, где-то до середины бедра, и найти достаточно кожи, чтобы закрыть культю. — Она изо всех сил старалась не плакать. — Налдет уже потерял так много крови, я не знаю, как он это выдержит. Но если мы промедлим, рана может загноиться.
Не зная, чем ее утешить, Темар просто обнял девушку и прижал к себе, чувствуя щекой ее гладкие, шелковистые волосы.
— Если б мы только могли доставить его в Хадрумал, — всхлипнула Аллин. — Но Гуиналь говорит, что колдуны следят, и мы будем рисковать, а больше всех — Налдет. Что я скажу Планиру, если он умрет?
