– Фураж. – Ливак даже меня едва не провела своим энтузиазмом. – Ячмень, овес и все такое. Видишь ли, корма слишком объемисты, возить их невыгодно, но зерно – совсем другое дело. Если правильно выбрать время, можно получить изрядную прибыль, переправляя его в Архипелаг.
– О-о. – Старый конюх заметно потерял интерес.
– Ага, если только алдабрешцы сами не начнут ввозить его, – кисло вставила Хэлис. – Я слышала, одна группа вынюхивала что-то под Требином. Ты не видал их на этой дороге? Человек шесть, все в черном и держатся особняком?
Я мысленно отдал крону находчивости Хэлис, но старик с искренним неведением покачал головой. Сам не знаю, что я почувствовал – облегчение или разочарование.
Я протянул серебряную марку.
– Присмотри, чтобы все лошади были поставлены и сбруя почищена.
– Счас кликну мальца.
Конюх немного разочарованно взял монету и, ссутулясь, пошел прочь, резким свистом подзывая двух парней, лениво разбрасывающих для мулов тюк соломы.
– Ливак, может, в следующий раз заранее договоримся, какую балладу ты будешь петь? – Голос Шива звучал приглушенно, ибо маг наклонился к своему коню, чтобы ослабить подпругу.
– А ты что собирался делать? Стоять тут с хитрым видом, дабы он навоображал себе невесть что? – Качая головой, Ливак повела животных к конюшням.
– Здесь не о чем спорить. – Шив пошел за ней, твердо решив настоять на своем.
Я разгрузил сиденье шарабана и потянулся вниз за багажом.
– Ничего страшного не случилось. Надо лишь обрадовать Вилтреда, что он только что стал дедом.
Засунув меч под клапан моей сумки, я передал ее Хэлис, а сам нагнулся за сумкой Вилтреда.
Хэлис с завистью присвистнула. Я обернулся – она восхищенно разглядывала изящное тиснение ножен.
– Может, и мне стоит присягнуть какому-нибудь тормалинскому патрону, если после этого я буду носить на своем поясе фамильную вещь некоего принца?
Я не собирался отвергать ее первое дружеское обращение за целый день и протянул ей меч.
Хэлис повертела им туда-сюда и улыбнулась, ощутив его превосходный баланс. Выдвинула немного клинок и осмотрела блестящую сталь.
– Это не фамильный меч Д'Олбриотов, это добыча от сумасшедшего старого мага, которого Вилтред когда-то знавал, – объяснил я.
– Это тот самый меч Азазира? – Некрасивое лицо наемницы осветилось любопытством. – То-то Вилтред так жаждет догнать воров. Ты не в курсе, что именно у него украли? Пара таких мечей потянула бы на приличный слиток золота.
– Давай спросим его, – любезно предложил я и снова зевнул во весь рот. – Зубы Даста, надеюсь, здесь найдутся чистые постели! Кажется, я с Солнцестояния толком не спал.
– Не ты один, – резко заметила Хэлис, когда мы пошли искать остальных.
Вилтред обнаружился в уютной пивной. Старик говорил с полногрудой девицей в белоснежном переднике и с лоснящимися волосами. Служанка ничуть не возражала против его покровительственной манеры, лишь бы та сопровождалась надежной монетой.
– А, вот и вы все наконец-то. Ну-с, я снял нам три спальни, одну для девочек, а ты, Райшед, переночуешь с Шивом. Ужин вот-вот будет готов, мы как раз успеем умыться.
Если Вилтред и дальше будет так обращаться с нами, то никто не усомнится, что мы – его внуки. По крайней мере до тех пор, пока Ливак не обольет его супом или чем-нибудь похлеще.
– Ваши комнаты – с видом на озеро, – сообщила служанка, соблазнительно улыбаясь Шиву. – А грелки я принесу позже.
Хорошо бы мне вместо грелки согреть простыни для Ливак, но надежды на это было мало. Я вздохнул. А ведь тогда бы я точно спал крепко.
Вслед за Вилтредом мы гуськом поднялись по лестнице – ну прямо как благонравные потомки – и набились в его комнату.
– Думаю, нам всем не мешало бы знать, что забрали у тебя эти Ледяные Люди, – начал я разговор.
– В таких трактирах часто торгуют краденым, – вставила Ливак. – Если мне кто-то предложит кольцо за две марки, которое должно стоить десять, то хотелось бы знать, не твое ли оно.
– Это хороший вопрос, – согласился Шив.
– Так что вы с Азазиром свистнули у эльетиммов? – без обиняков спросила Хэлис.
Старый маг оскорбился за то, что его посчитали вором, но смолчал и с минуту разглаживал перед своего линялого бархатного камзола.
– Было четыре меча, две рапиры для ношения при дворе и два палаша. Еще два парадных кинжала, кольцо с ключами, несколько простых золотых колец-печаток, жемчужное ожерелье, несколько кубков и пивных кружек с фамильными гербами, дощечка для записей дворянина, чернильница…
Я поднял руку.
– Пока хватит, да, Ливак? Пошли есть.
Мы насладились великолепным ужином из десяти блюд и немного задержались за отличным портером. Я принял ванну, с удовольствием сбрил отросшую за несколько дней щетину и все равно оказался в кровати прежде, чем донесся слабый бой полночных курантов из Южного Вариса. Спал я плохо, только не могу сказать отчего: то ли из-за нескончаемого храпа Шива, то ли от досады при мысли о Ливак, спящей по другую сторону оштукатуренной стены.
Разбудил меня грохот повозок во дворе. Одеваясь, я открыл ставни, чтобы вдохнуть свежего воздуха.
– А я бы не прочь дать той рыжей пару оборотов на вертеле.
Одинокий голос из группы конюхов, лениво бросающих руны, прозвучал во время той непредсказуемой паузы, которая возникает как бы специально для непристойных замечаний. Я повернул голову вправо и увидел Ливак, облокотившуюся на подоконник.
– Идем завтракать? – засмеялся я. – Или хочешь поймать его на слове?
– Нечего ухмыляться, – проворчала женщина, отступив от окна, но ей не удалось сохранить бесстрастный вид. – Рано или поздно я обязательно пройду по Великому Западному тракту и обыщу тот проклятущий лес, пока не найду кого-нибудь, кто скажет мне, действительно ли Лесной народ так ненасытен в постели, как утверждает молва, – прибавила она, когда мы спускались по лестнице. – Представляешь, каково жить с такой репутацией? Просто ужас один!
– Ну, не скажи. Ты могла бы узнать что-то полезное, если та компания будет больше следить за пуговицами на твоем корсаже, чем за тем, что они говорят.
– Это было бы не в первый раз, – с бесстыжей улыбкой призналась Ливак.
Мы сидели в пивной, уплетая свежий хлеб, лучшим из тех, что я ел со дня отъезда из дома, с вареньем, которое моя мать постыдилась бы дать свиньям, и наблюдали за проезжающими. После завтрака мы вышли позагорать на скамье перед конюшенным двором и развлекались, угадывая, откуда и куда держат путь все эти экипажи и вьючные животные. Немного погодя с юга прикатила целая толпа местных купцов и независимых торговцев. Один из них, в фургоне с релшазскими колесами, высадил у ворот темноволосую девицу в открытом платье, а сам направился к конюшням. В конце концов, езда ради езды – обычная сделка, ни больше ни меньше, стало быть, эта девица как раз того сорта, что я ищу. Меж тем она, не оглядываясь, пошла к задней двери трактира, и я решительно встал.
