– Не ехидничай, нахальный угольщик, не то превращу тебя в кролика. Спасибо, Зар.
Одним махом осушив рюмку белого бренди, Отрик закашлялся, и гадальная чаша Узары ответила ему слабым звоном. Глубокие морщины на лице старика говорили о долгой и нелегкой жизни, но яркие голубые глаза были так же остры, как у его молодых собеседников.
– Ну, что у нас новенького? – требовательно спросил старый маг.
– Если в ближайшее время мы не добьемся результатов, мне предстоит несколько долгих вечеров убеждать Совет не поддерживать требований Калиона о тотальном штурме всех библиотек, где в каталогах значится больше трех книг, – мрачно изрек Планир.
– Для человека, который хочет видеть магов влиятельными, он, кажется, не слишком ясно представляет себе последствия. – Отрик с презрением покачал головой. – Лучше уж просто отправить гонца к эльетиммам: «Пожалуйста, не нападайте на нас пока, а то мы понятия не имеем, как бороться с вашей магией, и такое нападение было бы просто нечестным».
– Я могу назвать и других, кто был бы только рад узнать, что легендарный Верховный маг не всеведущ, – заметил Узара, просматривая документы. – Летние события в Лескаре и некоторых частях Энсеймина могли бы явно выйти из-под контроля.
– Хотелось бы, чтоб Калион сам до этого додумался, – поморщился Верховный маг. – Слушай, Зар, а ты не мог бы случайно встретить Аллин, ту ученицу мастера Очага?
– Ты имеешь в виду напыщенную девицу из Селеримы с роскошными волосами или ту робкую девчушку из Лескара с родством к огню? – Узара на минуту поднял голову.
– Вторую. Уверен, она ответит на любые вопросы Калиона.
– И как это Калион позволяет ей общаться с тебе подобными, а, Зар? – скабрезно засмеялся Отрик.
Узара игнорировал старика.
– Я обговорю с ней несколько мелких проблем, – пообещал он Верховному магу. – А когда она донесет их до Калиона и он получит возможность продумать все до конца, надеюсь, он сообразит, что к чему.
Мастер Туч буркнул какую-то непристойность и протянул Узаре свою рюмку.
– А как твои эксперименты, Зар? Что за чудеса эфирной тайны откопала сегодня твоя унылая коллекция книжных червей?
Узара снова наполнил рюмку. Несмотря на слабый румянец, выступивший на его высоких скулах от слов Отрика, рука молодого мага осталась твердой.
– Рад сообщить, мастер Туч, что теперь у нас есть отработанные заклинания для передачи сообщений через весь этот остров.
Отрик комично вытаращил глаза.
– Да ну? За целых шесть лиг!
– Не думаю, что сарказм здесь уместен, старик, – язвительно заметил Планир и тоже потянулся за бренди. – Если только у тебя не появилась некая конструктивная идейка, а?
Отрик нахмурился, его угловатое лицо приняло угрожающий вид.
– Да, нам нужны люди со знанием эфирного колдовства, чтобы бороться с эльетиммами, когда – заметьте, «когда», а не «если» – они решат, что материк способен предложить больше, чем их продуваемые ветром острова. Я знаю, ты заставляешь своих ученых работать напряженно, Узара, и сознаю – некоторые средства связи на расстоянии для не магов могут оказаться жизненно важными, особенно если дело дойдет до всеобщей войны. Но беда в том, что древние-то колдуны умели делать намного больше: находить дорогу, сбивать со следа погоню, извлекать сведения из вражеских умов…
– Ты учишь хозяек крутить прялки в свое свободное время, а, Отрик? – спросил Планир. – Мы все это знаем.
– Лично я знаю только одно: нам необходимо выяснить, как работает эта магия, какова сама основа ее. Только тогда мы сумеем разгадать, как остановить мерзавцев. – Плечи Узары устало поникли.
– Древние, что плавали к Кель Ар'Айену, знали. Именно так назвали они свою колонию, это я могу вам точно сказать. – Отрик наклонился вперед, глаза его сверкали подобно сапфирам. – Они знали достаточно, чтобы разрушить фундамент эфирной магии столь основательно, что эльетиммы остались прикованы к своим бесплодным скалам на тридцать поколений, если не больше. Древние были ее мастерами. Они использовали эту загадочную силу, дабы через тысячи лиг сшивать воедино Империю в течение двадцати поколений! Вряд ли они бы послали людей пересечь океан без самой лучшей магической поддержки, какую могли найти. Нам нужно узнать то, что знали они, поэтому я предлагаю найти их колонию и посмотреть, не оставили ли они каких-нибудь записей, ключей или какой-нибудь незаменимый том по эфирной магии, начиная с ее изначальных принципов, какими бы они там ни были.
Планир шумно вздохнул и откинулся на высокую спинку кресла, сцепив длинные пальцы перед гладко выбритым подбородком.
– Возможно, твоей идеей стоит заняться, мастер Туч.
– Ты хочешь сказать, теперь мне надо вытягивать что-то еще из увеличивающегося клубка полузабытых снов и видений? – застонал Узара.
– Да что здесь такого трудного? – отмахнулся старик.
– А ты хотел бы разгадывать правила Белого Ворона, не имея ни доски, ни половины фигур? – с жаром возразил молодой маг.
– Кого мы можем выделить для поиска в архивах? – перебил их Планир. – Мы начнем сопоставлять все упоминания об этой пропавшей колонии в существующих летописях. Это должно дать тебе нить, за которую надо тянуть, чтобы размотать весь клубок, Зар.
– Казуел Девуар, – ответил Узара едва ли не прежде, чем Планир договорил. – Мизаен свидетель, у него есть к этому талант, и, если повезет, я надолго избавлюсь от его занудства.
– Вот уж кто настоящий лизоблюд, да? – презрительно фыркнул Отрик. – Однако у малого зоркий глаз на детали, надо отдать ему должное. Так где могут находиться самые лучшие летописи?
– Я собирался отправить мага с визитом к мессиру Д'Олбриоту, – задумчиво произнес Планир. – Девуар – тормалинец, не так ли? Вероятно, он хорошо знает там все танцы, чтобы стать надежным посланником, а заодно проведет осторожный обзор тамошних документов.
– Такая работа требует времени, – покачал головой Узара.
– Ну, если эльетиммы явятся прежде, чем мы найдем более, тонкий способ остановить их магию, придется отправить их в Иной мир традиционно – огнем и наводнением. – Ухмылка старого мага больше напоминала жуткий оскал.
– Тогда у Калиона определенно нашлось бы полезное занятие, – сухо заметил Планир.
Городская тюрьма, Релшаз, 30-е поствесны
Не могу сказать, что я проснулся, скорее хаос в моей голове улегся настолько, что я снова начал осознавать себя и свое окружение. А когда осознал, то пожалел, что это произошло.
Руки и ноги болели так, словно меня топтала ломовая упряжка, и сердце на миг сжалось от страха, что я не могу пошевелить ни единой конечностью. Холодная паника отступила, когда я заставил правую руку чуть сдвинуться к глазам, но ощущение было такое, словно я тону в патоке, поэтому я отказался от дальнейших усилий, своими глазами увидев пальцы.
