– Я уверен, отгадка найдется. Знание редко теряется, просто кладется не на место или неверно истолковывается.
Узара встал, чтобы налить себе еще ликера, и предложил графин Планиру, но тот отказался. Снова усевшись, молодой маг продолжал:
– Дай нам только Сэдрин найти ее прежде, чем эльетиммы поставят на доску свои первые фигуры и начнут игру всерьез. Да, кстати, насчет Шаннет… Они с Троанной держат друг друга за глотку из-за того парня, Кориана. Все спорят, кто из них первой предложил ему ученичество. И пока они не разберутся, я вряд ли добьюсь от них толку.
Планир застонал.
– Это тот самоуверенный юнец из Дасгейта? Такие почтенные маги, как эти дамы, бывают иногда глупее учениц первого сезона. Ты не знаешь, где я могу найти завтра Шаннет?
– Утром она будет работать с Отриком в Новом Зале, – подумав, ответил Узара. – Они читают лекцию по конфликтам воздуха и воды.
– Если улучу минутку, загляну и к Троанне. Должен же я в конце концов посоветоваться с ней, как со старшей госпожой Наводнений, о желании Калиона возиться с водопроводом, а? – Искра юмора оживила глаза Планира.
Узара засмеялся.
– Безусловно, о уважаемый Верховный маг.
Планир начал расхаживать перед пустым камином, возрожденная энергия прогнала усталость с его лица и сняла груз годов с его плеч.
– А когда я разберусь с той драгоценной парочкой, чем я смогу отвлечь Д'Олбриота, пока не выясню, что случилось с его человеком?
– Ты действительно надеешься отыскать Райшеда? – В вопросе Узары звучало скорее удивление, чем сомнение.
– О да, Зар. А ты разве не веришь в безграничные возможности своего Верховного мага? – Планир улыбнулся, зубы его, белые и ровные, блеснули в сгущающихся сумерках. Он щелкнул пальцами, и свечи по всей комнате ярко вспыхнули. – Тебе лучше других должно быть известно, что могущество этого поста основано не на кричащем перстне и его обещаниях колдовства, а на гораздо, гораздо большем. Я жду вестей о Райшеде в ближайшие десять дней.
– Тогда тебе остается беспокоиться только о Калионе. – Морщины, избороздившие лоб Узары, разгладились, лицо просветлело.
– Знаешь, я думаю, один и тот же след вполне мог бы отвлечь их обоих, если умело его проложить. – Планир встал перед окном. – Калион хочет знать, почему мы работаем столько времени без видимого результата. Пожалуй, я доверю ему свою тайну о коварных эльетиммских интригах, которые расстраивают каждый наш шаг, связывают все наши усилия в противодействии им. А сьеру Д'Олбриоту отправлю депешу с весьма туманными намеками, чтобы ему было о чем тревожиться, кроме своей пропавшей гончей.
– И что это должны быть за интриги? – Молодой маг невольно улыбнулся.
Планир сделал неопределенный жест.
– Думаю, это будет не так просто объяснить. Что, если мы намекнем, будто арест Райшеда в Релшазе – дело рук тех самых эльетиммов?
– Ты правда так думаешь? – Узара удивленно моргнул.
– Нет, я думаю, они просто воспользовались ситуацией. На мой взгляд, Райшеда подвела общность, установившаяся у него с Д'Алсененном. Меллита говорит, что браслет, который он пытался украсть, – старинная вещь с гербом Ден Реннионов. Нет, Зар, истина тут не важна. Главное, когда Калион спросит, передай ему мои слова о Райшеде, только возьми с него клятву молчать. Пусть держит рот на замке плотнее, чем крышку на урне! Мы подозреваем, что эти проклятые Ледяные Люди приложили руку к его исчезновению в Архипелаге, и, несомненно, эта поганая эфирная магия прячет его там. Калион расскажет Эли и Галену – под строжайшим секретом, разумеется, – а они станут распространять свою версию, и мельница слухов наполнится сама собой. Это даст нам время, чтобы вызволить Райшеда, а к его возвращению – да будет на то воля Аримелин – мы должны получить архив и отыскать ключ к снам.
Весьма довольный этими умозаключениями, Верховный маг налил себе белого бренди и торжественно поднял рюмку.
– Да будет воля Аримелин! – подхватил Узара и осушил свою рюмку. – И все равно я беспокоюсь о Райшеде, – трезво добавил он.
Планир кивнул.
– Архипелаг – опасное место. – Его глаза потемнели. – Помог бы только Дастеннин, чтобы с ним не слишком плохо обращались, не морили голодом, не избивали, не заставляли работать в цепях. Боюсь, это лучшее, на что мы можем надеяться.
Глава 8
Письмо из семейного архива Дома Тор Олдеров, Тормейл. Собрание документов 35-го года правления императора Алеонна Храброго.
Привет Дардьеру, эсквайру Тор Олдеру, от его брата Капреля, сьера Дома.
Очень рад сообщить тебе, что Каррей быстро оправляется от ран. Это огромное облегчение для его матери и для меня; в конце концов последний сын не менее дорог, чем любой другой. Прости мне эту неудачную шутку, всему виной расстроенные нервы, я это признаю.
Нам не удалось выследить разбойников, столь коварно напавших на мальчика и его спутников. Я полагаю, не на что было особенно надеяться спустя столько времени. Тем не менее меня по-прежнему беспокоит, что некий организованный, одетый в мундиры отряд мог совершить такое бесчинство на Императорских большаках и бесследно исчезнуть. Могу лишь предположить, что они намеренно прибегли к маскировке – парики и мундиры были скинуты, как только они выполнили свою задачу. Возможно, они хотели бросить подозрение на Горных Людей, ибо у тех, как правило, светлые волосы и белая кожа, но мало кто из них торгует так далеко от дома в этом сезоне, а потому я не склонен их подозревать.
Больше всего Каррея удручает потеря меча. Вещь и правда фамильная, но в конечном счете не столь уж значимая для Дома. Его мать боится, как бы это огорчение не привело к возвращению ночных кошмаров, что мучили мальчика последний год, и, признаться, я разделяю ее тревогу. Пока он выздоравливает, рецидива не было, но я бы не хотел, чтобы Каррея снова настигла такая беда. Поэтому не мог бы ты попросить своих офицеров поговорить с их товарищами в других Домах? Вдруг кому-нибудь из них предложат купить это оружие. Если мы сможем вернуть клинок, хорошо, но главная моя забота – убедить Каррея, что он нисколько не виноват в его утрате. Коль скоро ты должен посетить нас, то, если б ты затронул эту тему в частном разговоре с Карреем, я был бы тебе очень благодарен.
Дворец Шек Кула, Алдабрешский Архипелаг, 8-е предлета
Я снова посмотрел на солнце. Казалось, оно уже целый час висит прямо над головой, но сигнального рога мы пока не слышали.
– Еще воды.
Сезарр подал мне чашу, и я послушно выпил. От раскаленного солнцем песка тренировочной площадки исходил жар, как из печи, хоть мы и сидели в тени бани.
– Ну вот, так хорошо. – Гривал последний раз вытер клинок промасленной тряпкой и отложил в сторону точильный брусок.
Он был прав. Я мог бы побриться лезвием, которое он заточил, если бы мне позволили.
