– Этого вполне достаточно, мама. Важно совершить обряд для Тейро, – вмешалась Тейлин. – Если мы скажем что-то лишнее, Шелтий нас всех подвергнут испытанию, а Эйриз этого не вынесет.
Исмения потерла лицо. Ее щеки еще больше запали, волосы растрепались.
– Я не солгу, но по собственной воле рассказывать то, что знаю, не буду, – согласилась она наконец.
– Мы мало что знаем. – Кейсил не улыбаясь смотрел на Брина. – Мы сделали все, чтобы держаться подальше от этого безрассудства. – Он пошел отпереть дверь. – А как ты будешь отвечать за свое участие в этом – дело твое.
– Нет, я уйду по боковой лестнице, – поспешно остановил его Брин. – Лучше, чтобы меня не видели.
Он неловко похлопал Тейлин по плечу и скрылся на лестнице. Девушка рассеянно кивнула и направилась к длинному столу. Взяв свою иглу, она продолжила работу, делая ровные стежки. Через минуту Исмения подошла к дочери и заглянула через ее плечо. Одобрительно хмыкнув, подтащила табурет к огромной сланцевой плите и начала протыкать шилом дырки в неподатливой коже, чтобы Тейлин следом сшивала. Кейсил рухнул на табурет между ними, положил голову на руки и заплакал, непрерывные слезы падали на равнодушный камень. Фитиан со своей бутылкой сел в углу, чтобы как следует напиться.
Великий Западный Тракт, 6-е постлета
Я шагала, погруженная в свои мысли, никак не ожидая, что откуда-то вдруг посыплются стрелы. Поскольку кровожадные горцы нас до сих пор не догнали, мою главную заботу составляли наши пустые животы и жажда, от которой спекалось горло. Дорога была пустынна, и я ушла немного вперед, вовсе не горя желанием раньше времени сменить моих спутников, которые поддерживали Узару. Опираясь на грубый костыль, маг ковылял как мог, хотя его нога, должно быть, горела огнем.
Стрелы вылетали из плотных зарослей под могучими деревьями, распарывая воздух злобным свистом. Я едва успела осознать этот факт, как все они были охвачены ярким пламенем. Алые сгустки огня вспыхнули в тенях, испещряющих дорогу, и вонь горелой кожи повисла в почти неподвижном воздухе: опаленные наконечники стрел со стуком падали вниз. Тревожный шорох в кустах выдал по крайней мере одного нападающего. Я быстро попятилась, чтобы присоединиться к остальным, сгрудившимся вокруг Джилмартена, который по праву выглядел довольным собой.
Дарни шагнул вперед, держась за рукоять меча.
– Мы не хотим ни с кем сражаться. Мы хотим вести переговоры.
– Вы сражались, мы видим ваших раненых.
Кричащий голос был молодым, нервным и сердитым – скверное сочетание. Второй голос дал нам знать, что враги засели и в ветвях деревьев. Но это все, что мы уразумели, ибо голос сей вещал на Лесном языке. Мы обменялись непонимающими взглядами.
– Эй, ты, там, нашей крови, – раздраженно завопил он на тормалинском. – Ты пленница или предательница?
– Мой отец был вашей крови, но я родилась и выросла как инородка, – осторожно крикнула я. – Эти люди – мои друзья и давние товарищи. Они ни на кого не нападали.
Воцарилась недоуменная тишина.
– А как же ваш раненый?
Вопрос пришел с другой стороны, и я спросила себя, сколько же Народа тут прячется. Судя по запинающемуся тормалинскому, голос принадлежал пожилому мужчине, чья жизнь была грубо поломана. Если повезет, он постарается избегать новых сражений.
– На нас напали три дня назад, – сообщила я. – Мы потеряли лошадей и снаряжение и только хотим как можно скорее пройти через Лес.
– Кто на вас напал? – выкрикнул первый голос, но уже не так уверенно и не так сердито. Это был голос юноши; юношей легче убедить, но они более склонны к импульсивным решениям.
– Люди Гор, – четко ответил Сорград. – Западные горцы. Мы с братом родились в Средних Пределах, но много лет жили в низинах. Мы рассчитывали торговать, а нас выгнали.
– Почему вы преградили дорогу? – решительно спросил Дарни. – На вас напали?
– Напали, выжгли, разорили да еще преследовали, – разозлился первый голос. – Люди, такие же белобрысые, как твои друзья, и с магией за спиной.
Узара резко выпрямился на своей подпорке.
– Магией? Какого рода?
– Это была магия огня и воды, странных ветров и разбитой земли? – Я шагнула вперед, всматриваясь в кусты. – Или это был ужас в уме, иллюзия, сбивающая с толку чувства?
– Что ты знаешь о таких вещах? – прозвучал новый голос, более сильный и сдержанный.
– Стремление понять эту магию ума и привело меня в нагорья. – Я почувствовала, как яростные взгляды Дарни и Узары прожигают мой затылок.
Откуда-то спереди, издалека, донесся переливчатый свист. Из низких зарослей вышел мужчина; его выпирающий живот говорил о зрелых летах, в темно-рыжих волосах блестела седина, а лицо с квадратной челюстью было таким же мрачным, как у Дарни.
– Приближаются всадники. Уходите с тракта, потом все обсудим. – Это был последний говорящий, который смерил нас оценивающим взглядом медных глаз. – У нас есть пища и вода.
Дарни и маги тотчас шагнули к обочине, хотя Узара не столько шагал, сколько хромал. Грен посмотрел на меня, а я – на Сорграда, и мы втроем медленно пошли за ними. Лесные жители спрыгнули с деревьев и вышли из подлеска – их оказалось больше, чем я ожидала. Гамаши и туники из серовато-коричневой ткани и кожи были забрызганы свежей грязью и покрыты неровными пятнами свежей краски, на руках и ногах – привязанные зеленые и коричневые лоскутки, такие же лоскутки прикрывали волосы и лица. Эти люди делали все, чтобы стать в лесу невидимками. Все были вооружены луками, а колчанов несли столько, что Джилмартен исчерпал бы свою магию задолго до того, как у них кончатся стрелы.
Сзади на дороге застучали копыта. Оглянувшись, я успела разглядеть головы и спины. Судя по одежде, это были фермеры, их гнедые тяжеловозы флегматично рысили по тракту. Я могла бы еще вернуться и окликнуть их, позвать на помощь, как-нибудь уговорить прозаичных фермеров отвезти меня в безопасное место. Почувствовав мое колебание, Сорград повернул голову и встретился со мной немигающим взглядом проницательных голубых глаз.
– Иди, если хочешь, – мягко сказал он, – но я буду продолжать. Кроме награды, я теперь хочу и отплаты. Изгнание – это одно дело, но попытка убить нас повышает ставки.
Я все еще чувствовала призрак страха, вселенного в меня тем эльетиммским ублюдком, но пробудившийся в груди гнев, настойчивый и горячий, выжег его без следа. Сорград протянул руку и на мгновение сжал мои пальцы; я молча кивнула и последовала за ним. К северу от тракта местность стала более пересеченной, то тут, то там путь преграждали обрывистые склоны. Деревья стояли плотной стеной, но вдруг начали расступаться, открывая голую каменистую землю с замшелыми холмиками и буераками, полными нанесенных ветром листьев. Вечнозеленые деревья казались угрюмыми и пыльными в летнюю жару, и густые сплетения дрока и ежевики с каждым сезоном завоевывали себе все больше земли. Угрюмый Народ, шедший по бокам, выглядел почти так же, как те, с кем мы встречались ближе к югу, – древняя кровь, приправленная разрезом глаз или формой носа, характерными и для запада, и для востока дикого леса.
