– Лично я оставил бы их тонуть, – заметил Грен. Сорград маячил в двух шагах позади него.
– Но ты не маг Хадрумала, приученный использовать свое колдовство во благо ближних, не так ли?
Я дружески улыбнулась Узаре.
Маг что-то проворчал, взглянул на Сорграда с совершенно неоправданной злобой и быстро зашагал прочь. Он тяжело дышал, щеки под угловатыми скулами впали, плечи устало поникли.
– Это и впрямь отнимает у них силы, а? – задумчиво молвил Сорград.
– Да, – согласилась я. – И это хорошо, если учесть, что он мог бы натворить, если б захотел.
На плече Грена висела незнакомая седельная сумка, и я вдруг сообразила, что налетчиков нигде не видно.
– А куда подевались наши друзья?
– Потопали обратно в Медешейл, – ответил Сорград.
Со вспышкой активности другие путешественники отбыли, стремясь наверстать потерянное время или убраться подальше от магии Узары. Лесной Народ начал разбирать мост, и Ориал вернулась с грубыми носилками для Зенелы из покрытых яркой тканью срубленных веток.
– Твой мужчина – маг? – Красавчик парень подошел ко мне с блестящими от любопытства глазами.
– Мой друг, – поправила я его. – Да, он – чародей.
– Эта магия… как ей учатся? – спросил парень, явно заинтригованный.
– Это дар, с которым человек рождается. – Я сосредоточила мысли на своей первоначальной цели. Хорошие поступки сегодня, возможно, заслужили мне награду у Сэдрин, но чего я хочу в этой жизни, так это награды от мессира и Верховного мага. – А у Народа есть магия?
Мы пошли за четырьмя мускулистыми парнями, которые тащили носилки Зенелы.
Красавчик покачал головой.
– Нет, у нас нет никаких заклинаний.
– Совсем нет? – уточнила я небрежным тоном.
– Совсем. А что привело тебя в зеленый лес в этом сезоне? – Он смотрел на меня с надеждой.
– У меня есть книга древних песен, часть написана на языке Народа. – Я ободряюще ему улыбнулась. – Я хочу узнать, о чем в них рассказывается.
Если я уговорю Фру спеть те старые баллады, то смогу увидеть, не проявит ли кто особый интерес или узнавание, решила я. Мы пробирались через великолепную весеннюю зелень и стелющиеся коврами голубые цветы, яркие, как небо над головой. Конечно, в самых старых балладах решающее откровение, которое дает возможность потерянному принцу доказать свои права, обычно падает на его колени в трех строфах от конца. Но, как свидетельствует мой опыт, реальная жизнь никогда не бывает столь легкой.
Становище, куда привел нас Рэвин, меня порядком удивило. Нет, я не ожидала увидеть дикарей, сидящих под деревьями и ждущих, когда посыплются орехи, но я представляла себе шалаши из веток или что-то подобное, а увидела широкую поляну с россыпью круглых жилищ, покрытых толстой рогожей. Народ вокруг занимался своими делами. Женщина вешала на отполированную раму узорчатую постель, чтобы проветрилась, и дети увлеченно возились с голенастыми щенками возле ее двери. Другие женщины сидели кружком, шили и обрабатывали кожу. Молодые оживленно болтали с парнями, складывающими дрова в аккуратные конусы. Все носили кожаные гамаши с туниками разнообразной длины и покроя. Молодые мужчины предпочитали фасон без рукавов, дабы похвастать своими мускулистыми руками, тогда как большинство женщин довольствовались множеством карманов. Вот тебе и экзотические тайны дикого леса. Обстановка была вполне домашней даже для матери Райшеда.
– Это для нас.
Фру кивнул на группу, ставящую новый дом. Одна девушка выкапывала яму для костра, другая складывала камни, чтобы выложить ее, третья размечала круг на подметенном дерне. Четверо женщин постарше плели длинную гибкую решетку из тонких прутьев, проткнутых и связанных кожаными ремнями, а еще две подносили рулоны рогожи.
– Несите ее сюда. – Ориал выглянула из дома с закрепленной над входом зеленой веткой.
Носилки были опущены на землю, и Фру внес Зенелу в низкое жилище. Из любопытства я пошла за ними. Толстушку усадили на кровать в виде рамы с натянутыми шкурами, покрытую шерстяным одеялом, которое можно купить в любом городке Энсеймина. Девушка задыхалась от приступа кашля, на щеках – слезы, в глазах – страх.
– Наклони ее вперед и расшнуруй платье, – приказала Ориал.
Фру прислонил Зенелу к своему плечу, и Ориал втерла в ее спину жирную мазь с резким запахом чеснока и еще чего-то незнакомого. Я чихнула. Возможно, здесь имелись тайны для аптекарей, но не было даже намека на мистицизм тех солурских целителей, которые выпрямляли ногу Хэлис.
– Выдыхай, медленно и ровно.
Ориал наклонила ухо ко рту Зенелы, пощупала пульс на шее, затем оттянула нижние веки, чтобы проверить цвет крови. В точности как любой аптекарь, к которому я когда-либо попадала.
– Ну, укладывайся и постарайся немного поспать.
Целительница махнула рукой, прогоняя нас с Фру наружу, но я успела заметить, что глаза Зенелы уже сонные. Что же все-таки было в том растирании?
Подвинув меня с дороги, менестрель ушел поговорить с Рэвином. Ни Сорграда, ни Грена, ни Узары нигде не было видно, и я малость растерялась, не зная, что делать. Я очень не люблю это чувство.
– Это для тебя и твоих мужчин.
От голоса Ориал за моей спиной я вздрогнула. Она указала на круг решетки, теперь накрытый сверху более крепкими прутьями, которые встречались в центре, вставленные в старое колесо от телеги. И железный треножник, закрепляемый в яме, подозрительно напоминал перекованные фургонные стойки. Я решила пойти помочь, но женщины работали так слаженно, что мое неумелое вмешательство только выставило бы меня на смех.
Я села рядом с Ориал – она толкла в ступке какой-то несчастный корень, превращая его в кашицу. Стены нашего нового дома уже были обернуты толстой дерюгой, покрытой в свою очередь крепкой рогожей, надежно связанной веревками из лыка.
– Мы должны благодарить за это Рэвина? – спросила я.
– Фру – из Народа и, будучи таковым, может рассчитывать на кров в любом становище. – Ориал глянула на меня с высокомерием. – Ты не из Народа, хотя и этой крови, верно?
– Ты тоже нездешняя, – парировала я. – Ты говоришь не так, как остальные.
– Я с дальнего юга, – спокойно пояснила целительница. – Я путешествую, чтобы перенять новую мудрость. Со временем я вернусь к моему народу – к зиме.
Мне показалось, что Ориал могла еще что-то добавить, но она шарила в своей сумке из оленьей кожи, и я не видела ее лица.
– Что за мудрость ты ищешь? – небрежно спросила я. – Что-нибудь вроде того, что знает мой друг Узара? Магию или заклинания?
Женщина сняла с пояса маленький нож и добавила к своей пасте стружки с жесткого сушеного стебля.
– Я – травница, как моя мать и большинство женщин в моем роду. Я ищу новых знаний о корнях и листьях, силе цветов и плодов, чтобы успокаивать боль и исцелять. – Она кивнула на новый дом. – Ты должна пойти и зажечь первый огонь в очаге, на счастье.
