С минуту Рузия задумчиво смотрела на девять палочек в своей руке, потом глубоко вдохнула и выдернула одну из пучка.
– Это его руны рождения?
– Что ты читаешь в них? – парировала я. Рузия поджала губы.
– Шторм – господствующая из этих трех, сильная руна, мужская. Он склонен к вспыльчивости и неприятностям.
Что было бы верно для любого мужчины в подходящих обстоятельствах.
Рузия повернула руну.
– Молния, поэтому он склонен к внезапному вдохновению, но… – Она заколебалась. – Удар молнии бывает пагубным, он поджигает и может причинить огромное разрушение.
Я увидела в ее глазах любопытную отрешенность. Все остальные были поглощены гаданием, и я придержала язык. Рузия продолжала, устремив взгляд на что-то невидимое.
– Куранты звучат, когда их ударяют, поэтому он имеет репутацию, которую не желает опровергать или скрывать. Удары – это жестокость, хотя… – Девушка запнулась. – Мне нужен его небесный знак. – Она потянулась за еще одной палочкой рун и издала невнятный возглас удивления.
– Это не руна небес. – Йефри взяла у нее палочку. – Как же ты промахнулась?
Рузия покраснела и снова протянула руку, но вдруг остановилась.
– Что управляло небесами при его рождении? – спросила она меня.
– Не знаю.
Этот вопрос никогда не возникал.
На минуту глаза Рузии стали далекими, когда она водила пальцем по первой палочке.
– Это руна гор, связанная с ветрами, шумом и разрушением. Есть что-то зловещее… я не могу сказать больше, не зная его небесного знака.
Вся компания повернулась и с сомнением уставилась на обоих братьев, поглощенных игрой с группой молодых мужчин. Я пошла туда и встала за плечом Грена. Он повернул голову.
– Твои руны рождения, Грен, ты часто к ним обращаешься? – небрежно спросила я.
Грен снова взглянул на шумную игру.
– Нет, разве что требую эту кость, когда мы тянем жребий.
– А какая твоя небесная руна?
– Пустая. – Грен обернулся с озорной усмешкой. – Я родился в двойное новолуние. – Он широко распахнул свои поразительно голубые глаза. – Рожден, чтобы быть повешенным, так они сказали.
– Кто сказал?
– Ну что, Песочный ушел искать хорошенькую шейку для той цепочки? – злорадно усмехаясь, вмешался Сорград.
– Когда я уходила, он укладывался спать. – Я посмотрела на Сорграда. – Это был щедрый жест.
Он ухмыльнулся в мерцающее пламя.
– Я бы заплатил еще два раза по столько же в благородных монетах за этакое развлечение. И теперь мы знаем, как заткнуть магу рот. – Он полез в карман и надел на палец изумрудное кольцо-печать. – Что поставишь против этого, если я скажу, что завтра утром какая-то девица будет щеголять в том ошейнике, а у Песочного появится упругость в походке?
– Никаких ставок. – Я покачала головой. – Следи за тем, с цепочными браслетами, – прошептала я на ухо Грену, прежде чем вернуться к Салкину и его друзьям.
Я села у кожаного квадрата.
– У него нет небесного знака, Рузия, он родился в новолуние обеих лун.
Девушка пробормотала что-то на Лесном языке, и я вновь прокляла свое невежество.
– Что это означает? – спросила я.
– Это… предвещает несчастье, – изрекла Рузия, положив конец расспросам.
Что это – только суеверная чепуха или некое знание, разделяемое древними расами?
– А что могли бы руны рассказать обо мне?
Девушка вручила мне палочки с вызовом в глазах.
– Положи их, как я тебе скажу, и мы поглядим, а? Не смотри на них, не выбирай, просто клади.
Я взяла у нее руны и небрежно провела пальцами по гладкому дереву, отполированному от долгого употребления. Насколько я могла определить, там не было никаких мелких зазубрин или выемок, которые расскажут опытным пальцам куда больше, чем может увидеть глаз.
Рузия смотрела на меня в упор.
– Сначала одну, поперек, – приказала она, – теперь две под ней, снова поперек, и под ними еще три в ряд.
Я сделала, как было велено.
– Остальные – по одной на углах треугольника. Нет, указывающими наружу, вот так.
Я выпрямилась.
– Ну, что они говорят?
Рузия подняла первую палочку, которую я положила, и показала мне символ на ее основании.
– Ты родилась под защитой солнца.
– Верно, – кивнула я, дивясь тому, что первой оказалась именно небесная руна.
– Второй ряд говорит о твоем характере. – Девушка посмотрела на верхние символы, обращенные ко мне. – Молния – значит ты считаешь себя творческой натурой, Зефир – везучей. – Она посмотрела на другую сторону палочек. – Какой видят тебя другие люди? Шторм говорит о том, что они находят тебя тяжелым человеком, склонным к несогласию. Источник? Они думают, что ты многое скрываешь.
Я улыбнулась. Пусть-ка попробует прочесть то, что я скрываю под моей веселой беззаботностью, если хочет.
Рузия подняла палочки, чтобы увидеть руны, обращенные лицом к коже.
– А эти говорят о твоей истинной сущности. Куранты звучат для смелости, решительности. Арфа – это знак ремесла, искусства, сноровки.
Стало быть, эта девушка хорошо разбирается в людских характерах, даже при кратком знакомстве. И новости о приезжих обегают любую деревню, как собака с костью в зубах. Несомненно, Рузия весь день прислушивалась к сплетням.
– А что остальные? – Я указала на нижний ряд из трех палочек.
– Это твоя мать, ты сама и твой отец.
– Продолжай.
Посмотрим, расскажет ли Рузия что-нибудь существенное о моих родителях.
Она показала мне Сосну, первую из рун на верхних гранях, смотрящих на меня.
– Твоя мать сильная, как это дерево, но достаточно гибкая, чтобы выдержать бурю.
Да, сколько раз я видела гнев моей бабушки, падающий как летний гром, и хотя моя мать оставалась пассивной, в конечном счете она сопротивлялась ее ярости.
– Но есть и несчастье там. Лес. – Рузия нахмурилась, глядя на следующую руну в ряду. – Это к находчивости, но также к потере. Или к тому, чтобы потеряться самой. Дальше идет Тростник, это к податливости, но также к слабости.
Я удержала на лице маску вежливого интереса, стараясь не вспоминать, как мать то жаловалась на судьбу, обремененную внебрачным ребенком менестреля, то кляла себя за трусость, что не ушла вместе с ним. Но ведь любую комбинацию рун можно истолковать так, чтобы высечь отклик из любой жизни, верно?
– Я слышала, что с этими символами связываются и другие черты, и их много, – деликатно промолвила я. – Тормалинцы называют Тростник символом Дрианон для верности в браке. В Каладрии он означает шепот Аримелин, несущий сны.
