Уилл подождал у окна несколько минут, стараясь уловить какой-нибудь звук, но в амбаре было тихо. И Уилл пошел, а пройдя несколько шагов, побежал в деревню, размышляя, что сказать Гасу, когда он его найдет.
Ферн спряталась за сеновал и стала оглядываться по сторонам.
Первое, что бросилось ей в глаза, была нарисованная арка с дверью, теперь уже не покрытая тканью. Вьющиеся цветы и ящерицы были неразличимы в тусклом свете. Дверь возвышалась в середине широкого полукруга, который протянулся от стены до стены. Внутри круга, где была изображена многолучевая звезда, стояла Элаймонд. В этот раз ведьма сама заточила себя в круг заклинаниями, и если что-то произойдет не так, как ей нужно, она окажется в центре катастрофы и не сможет вырваться оттуда. Она переоделась в красное шерстяное платье, в темноте амбара ее лицо и руки белели, будто она была привидением. Последний луч солнца проник сквозь западное окно, плеснув на стену пятна золота. Этот свет не дотягивался до Элаймонд. Ее длинные волосы слились по цвету с тенями, оттенок ее платья был таким же мрачным, как запекшаяся кровь. Левая ее рука крепко сжимала ключ, правая описывала линии, похожие на синусоиду; рука и пальцы казались бескостными, их движения напоминали движения змей. Ферн так напряженно и так долго вглядывалась в темноту, что постепенно стала утрачивать чувство реальности. Но все-таки она заставила себя напрячься и сосредоточиться, вслушаться в язык атлантов и попыталась уловить какие-то слова, которые могли бы ей пригодиться. Заклинания становились громче, между пальцев Элаймонд пробежали огненные искры, которые полетели к двери и осветили невидимые прежде детали. Увидев, что ведьма полностью погружена в колдовство, Ферн стала потихоньку двигаться вперед. Солнечный луч слабел, Ферн поняла, что вот-вот долину окутает темнота, и в этот момент увидела, что стена амбара стала прозрачной, полукруг на полу превратился в круг, в центре которого возвышалась арка — вход в никуда. Заклинания Элаймонд становились все громче, и в какой-то миг в них послышалось много разных голосов, будто целый хор говорил ее ртом. Раздался шум вырвавшегося откуда-то раскаленного пара, по линии круга побежали языки огня. Они охватили Элаймонд и дверь прозрачным горящим цилиндром голубого цвета, который местами вспыхивал злыми желтыми искрами. Стена амбара совсем исчезла, и стали видны мерцающие вдали звезды.
Так не может быть, подумала Ферн, ведь Врата Смерти должны открываться в другое измерение. Если оно вне нашего мира, значит, оно должно быть позади круга. Выходит, то, что собирается открыть Элаймонд — это не Врата Смерти. Забыв об осторожности, Ферн попыталась крикнуть, но, как бывает в ночном кошмаре, она онемела. Множество голосов, издаваемых Элаймонд, произнесли одного слово, и огонь стал серебряным. И слово и огонь, как падающие струи фонтана, обрушились на землю, отдаваясь эхом, превратившись в звездную пыль, и тут же ярким светом загорелась скважина замка. Как сказал Рэггинбоун: «Если есть ключ — найдется и замок. Найдя замок — откроешь Дверь».
Элаймонд шагнула к порогу и посмотрела на ключ. Крошечная ящерка скользнула с Двери и исчезла, юркнув в круг. Отбросив последние колебания, Ферн рванулась вперед, чтобы перепрыгнуть линию огня.
Но там Ферн не ждали. Какая-то сила ударила ее и свалила на пол. Она поднялась, что-то выкрикнула и стала карабкаться по стене плотного воздуха. Элаймонд была слепа и глуха. Она наклонилась к замочной скважине и вставила туда ключ.
На мгновение Ферн увидела ее острый профиль, длинные, белые пальцы, щупальцами обвившиеся вокруг драгоценного ключа.
— Розалин, — пробормотала Элаймонд. И Ферн поняла, что это имя ее мертворожденной дочери и что она снова стала Элис Гиддинг, деревенской девушкой, изголодавшейся по любви и материнству.
Элаймонд повернула ключ.
Раздался щелчок, мягкий звук, будто упала булавка и в этот момент это был единственный звук во всем мире. И тут же в круге, на том месте, где была стена, появилась неясная тень, она была как бы отражением Элаймонд и повторяла каждое ее движение. Дверь была отперта, но ключ дрожал в замке, словно не желал, чтобы она была открыта. Ферн упала на колени, но заставила себя подняться и, обежав звезду, стала как раз позади ведьмы так, что смогла видеть все расширяющуюся щель. Элаймонд встала на носки, вытянулась и окаменела.
Дверь открылась, и изумленная Ферн увидела за ней огромное золотое пространство. Под светом, разливавшимся подобно нежнейшему рассвету, золотились колонны и блестел пол. Напротив Элаймонд стояла женщина с золотым лицом и неизмеримо более красивая. Ее черные волосы поднимались над головой высокой башней. На ней было блестящее одеяние, обтягивающее тело. В правой руке она держала нож, с которого капала кровь. Это был единственный красный цвет в золотом океане. Атлантида, подумала Ферн. Запрещенное прошлое… Зорэйн, как и Элаймонд, пыталась открыть Врата Смерти и, как и Элаймонд, была обманута. Ключ существовал сам для себя. Обе женщины всего лишь нашли друг друга. Они неподвижно стояли и смотрели одна на другую.
Ферн переменила свою позицию, пытаясь увидеть как можно больше. Ей показалось, что за кругом видны еще какие-то фигуры в длинных, поблескивающих одеждах. На полу за золотой королевой, в луже крови лежало маленькое скрюченное существо, ребенок. Ферн похолодела.
— Смерть, — хриплым, неузнаваемым голосом выкрикнула Элаймонд. — Где Смерть? Мне нужна Смерть!
— Получай, — сказала другая. Уже потом Ферн сообразила, что она говорила на языке Атлантиды.
Злоба исказила прекрасное лицо, злоба, возникшая при виде препятствия перед целью, которой она была одержима. Она швырнула нож на землю и подняла руки в жесте, похожем на жест Элаймонд, но гораздо более уверенном, естественном и смелом. Ведьма, парализованная неудачей, казалось, не почувствовала угрозы. Но прежде чем Зорэйн произнесла роковое слово, в золотом зале внезапно потемнело. Раздался негромкий звук, который, разрастаясь, превратился в шум, а затем в грохочущее рычание, в котором не было слышно не только слов, но даже мыслей. Огромная тень надвинулась на сияющий мир, прогоняя остатки света. Зорэйн глянула вверх, и на ее лице Ферн увидела страх. Слишком поздно Ферн поняла, что это была Атлантида — Атлантида в конце своего существования.
«Закрой Дверь! — мысленно закричала Ферн. — Ради бога — закрой Дверь!»
Но ведьма не слышала Ферн. Казалось, она лишилась рассудка.
Земля взволновалась, как море. Песчаные волны побежали к Двери, сдернули ее с петель, вытолкнули из портала, взрывая заклинания и стирая звезду и круг. Пол в амбаре затрещал и вздыбился. Ферн кинулась к выходу. С трудом справившись с задвижкой, она выскочила наружу.
Но пришло море.
Оно смыло и ведьму и ее колдовство. Оно вырвалось из амбара гигантской волной, которая подхватила Ферн, закрутила ее, как камешек гальки, и потянула вдаль. В небытие.
Часть вторая
ДВЕРЬ
Глава седьмая
Кто-то совсем рядом задыхался от удушья, она слышала кашель и чувствовала ужасное стеснение в легких. Кто-то ритмично нажимал ей на грудь, и голос Уилла вызывал ее из темноты, из теплой темноты, вытягивал ее все ближе и ближе к отталкивающей реальности. И вот восприятие обострилось, и Ферн поняла, что это она сама задыхается, она сражается с удушьем, выталкивая из легких морскую воду.
