— Вы уверены? — спросила Ферн. — Не могло ли это проявление быть случайным?..
— Могло быть, — ответил Рэггинбоун. — Но море живет. Планета чувствует. Это то, что мы слишком легкомысленно игнорируем. Пока еще то, что случилось, может быть остановлено. Однако щель во Времени будет становиться шире, если все больше сил из прошлого начнет проникать сквозь нее. То, что за этим последует, мы можем только предполагать. Время существует для того, чтобы удерживать порядок. Однажды изменив хронологии, вы измените историю. Прошлое съест настоящее. Если щель увеличится, она может перерасти в другое измерение, и тогда будет уничтожена целая вселенная. Возможно, это столкновение будет локализовано. Человека, гуляющего по берегу с собакой, схватит осьминог, левиафан потопит корабль около Уитби, а в залив Робин Гуда заплывет русалка. Ни тот, ни другой исход нежелателен. Мы должны что-то сделать.
— Что? — попросту спросил Уилл. — Наши усилия сделать хоть что-то не увенчались успехом. Расправившись с одной проблемой, мы столкнулись с другой. Этим утром приезжал Джеивьер, напугал Ферн. Она не хочет говорить, что произошло, но я знаю, что он очень испугал ее.
— Древний Дух всегда пугает, — мрачно сказал Наблюдатель.
— Он приезжал за картиной, — продолжал Уилл. — За той, которая нравится Ферн. Она сказала, что ее взял Ролло, тот приятель Элайсон в кожаной куртке. Это серьезно?
— Может быть, — ответил Наблюдатель. — Фернанда…
Ферн явно думала о чем-то своем и выглядела слегка растерянной.
— Я помню, вы говорили, что тот, кто наделен Даром, может путешествовать в прошлое, — сказала она и подчеркнуто громко добавила: — Без Двери, без всех этих сложностей. Те сны, которые я видела…
— Это совсем другое, — сказал Рэггинбоун. — Ты пользуешься памятью другой персоны, и странствует лишь твой дух, в то время как твое тело остается в настоящем и как якорь держит тебя в правильной точке Времени. Сфера распространения духа зависит от силы воображения. Оно овладевает твоим телом, когда ты попадаешь в беду. Есть способы, когда не нужна Дверь, но они очень рискованны. Многие пытались, мало кто вернулся. Как я тебе уже говорил, если ты встретишь себя в прошлом, ты погибнешь. И если ты войдешь в прошлое физически, оно поглотит тебя, ты потеряешь дорогу в настоящее. Это работает защитный механизм истории. Я сделал это однажды… только однажды. Я думал, что обязательно должен это сделать… Но возвращение назад полностью поглотило все мои силы, иссушило меня. — И тут же морщины, которые прежде не были видны, избороздили его лицо, как будто боль оставила свои следы.
— Хорошо, тогда… — сказала Ферн. — Мы знаем, что Дверь открыта. Дверь в Запрещенное Прошлое. Она была смыта волной, но ход все еще существует, и это не просто щель во Времени, это своего рода разрыв, который мог бы расшириться, если бы что-то его не сдерживало. Можем ли мы сделать новую дверь, как сделала это Элаймонд, а затем закрыть ее?
— Не сможем, если у нас нет ключа. — Голос Рэггинбоуна стал таким тихим, как будто доносился издалека. — Сила Лоудстоуна отворила Дверь, сила Лоудстоуна может снова запереть ее. Вот почему так трудно ее закрыть. А ключ в Атлантиде. Но это к лучшему.
— А не мог бы кто-то уйти туда, то есть его дух… — сказала Ферн, — во сне… и найти ключ?
— Дух может быть только свидетелем, но не участником, — ответил Рэггинбоун. — Я думал, что хорошо все объяснил. Для того чтобы действовать, ТЕБЕ НУЖНО БЫТЬ ТАМ. В любом случае, Атлантида запрещена, даже для сновидений. Ты, настоящая ты, должна была бы попасть в Атлантиду в тот самый последний день, к тому моменту, когда Дверь была открыта, ты должна была бы овладеть ключом, несмотря на потоп и бурю, восстановить Дверь и запереть ее. Опасность столь очевидна, что нет смысла об этом говорить. Как бы то ни было, это просто невозможно.
— Как бы ты могла проникнуть за Дверь, когда она еще не была открыта? — нахмурившись сказал Уилл.
— Да говорю тебе, это невозможно, — сказал Рэггинбоун. — Однако щель расширяется. Если ты осознаешь свою цель, если у тебя храброе сердце — есть силы, которые могут тебе посодействовать. Так говорят. И магия существует для того, чтобы нарушать правила.
— А мы могли бы это сделать? — спросил Уилл. — Попасть в Атлантиду? — От возбуждения у него загорелись глаза.
— Ты не мог бы, — резко ответила Ферн. — Ты слишком молод. И у тебя… нет Дара. — Она побледнела, будто увидела перед собой разверзшуюся бездну и ужасы, выползающие из нее. — Даже если бы у тебя был ключ, даже если бы ты как-то выжил в потопе, тебе нужна сила, чтобы воссоздать Дверь. И Дверь — это единственная возможность вернуться назад.
— Есть еще одна трудность, — вступил Рэггинбоун. — Я боюсь, что Дверь может быть заперта с другой стороны. Ключ остался в прошлом. Он был найден на дне моря, помните? Если ты попытаешься внести изменения в историю, ты подвергнешься огромному риску. Существует естественное движение развития Вселенной, которое легкомысленно названо «Ход событий». Плыви по течению, и оно понесет тебя. Попытаешься изменить его направление, изменить то, что было, и ты погибнешь. Магия нарушает законы, установленные наукой, но не управляет законами бытия. Если ты проникнешь в Атлантиду и окажешься там, где сможешь найти ключ и запереть Дверь, ты окажешься по ту сторону. И тебе не удастся вернуться назад.
— Можно ли полагаться на удачу? — спросила Ферн.
— Нет; — сухо ответил Рэггинбоун. — Ты должна доверяться судьбе. Только судьба может одержать победу над очевидностью.
Брат с сестрой вернулись домой к вечеру. Миссис Уиклоу успокаивала страшно взволнованного Робина.
— Я же вам говорила, — сказала она, когда они вошли в кухню. — С ними все в порядке. Дети просто не думали, что вы волнуетесь. И к тому же с ними была собака. Сначала она мне не очень понравилась, но я уверена, что она никому не даст потеряться даже на пустоши, да и никто не посмеет сделать
им что-нибудь плохое, когда она рядом. — Ферн обратила внимание, что миссис Уиклоу стала значительно лучше относиться к Лугэрри.
После ужина Ферн сразу ушла в свою комнату, поняв, что после всего, что произошло, она должна как следует выспаться. Когда стал светлеть прямоугольник окна за занавесками и, приветствуя рассвет, зачирикали птицы, Ферн проснулась. Она отдохнула, голова была свежей. Она не могла вспомнить, что ей снилось, но за ночь ее сомнения, казалось, рассеялись, и было принято верное решение. Страхи не исчезли, но было найдено место, где им притаиться.
Ферн поднялась и оделась. Она подумала, что у нее, наверное, неправильная одежда и что она не знает языка, но при этом, как ни странно, в ней возникла уверенность, что как-то все уладится.
Затем она вытащила из-под кровати картину.
Глава восьмая
Уилл первым обнаружил, что Ферн исчезла. Он проснулся рано, с чувством какой-то неправильности, как будто за секунду до того, как он открыл глаза, внешний мир скользнул в них в чуть смещенном виде. Инстинкт подсказал ему, что он лишился чего-то очень существенного, как будто выплыл на поверхность чуть раньше, чем должен был увидеть это — что бы это ни было, — но теперь он навсегда опоздал. Ужасное предчувствие сжало его сердце. Было еще слишком рано. Но Уилл все же выбрался из кровати и автоматически направился к комнате сестры. Когда она не ответила на его стук, он толкнул дверь и вошел в спальню. Вид пустой кровати поразил его, хотя он сказал себе, что нет смысла удивляться тому, что Ферн тоже поднялась пораньше, может быть, она просто решила прогуляться. Нечего было приходить от этого в ужас. Затем он увидел картину.
