—О сове?
— О сове, которая больше, чем орел, быстрее, чем биение времени. Возможно, она — посланец… ворует души…
Когда Муунспиттл задал вопрос, ясновидящая уставилась на него своим единственным глазом. Глазное яблоко, у которого не было век, покрылось розовыми венами, они, меняясь, становились синими. Радужная оболочка переместилась в центр, став похожей на мишень. Мишень, из которой может быть произведен обратный выстрел. Ищущий луч заметался над головой прозрачного тела, и его почти не было видно сквозь прозрачность костей.
Я устала, — повторила сивилла. — У меня нет сил следить за птицами.
Постарайся. — Голос Рэггинбоуна говорил губами Муунспиттла, руки их повторяли движения друг друга, они сжимали периметр круга, усиливая границу, за которую невозможно выйти. Мерцание огня с потрескиванием разгорелось в пламя.
Глаз ясновидящей снова задвигался, проникая в иные измерения, в царство далекой ночи или в сумерки тусклого дня.
— Дом совы, — с усилием произнесла она, — далеко отсюда… на кра… краю… на Краю Мира. Там вечно стоит Дерево, оно стоит в лесу из своих теней. Его вершина уходит к звездам…
—Как мне достичь его? — Муунспиттл говорил голосом Кэйрекандала.
—Туда нет пути, но нет пути и оттуда. Только птицы бывают там. Туда летают орлы и совы, если им захочется…
Смотри лучше. Там должен быть еще кто–то из Земного Мира, кроме птиц.
Там зреют головы мертвых, висят как фрукты… Больше ничего не вижу. Освободи меня!
— Смотри как следует!
—Не могу… больше! Отпустите меня! — Еле видный рот образовал в крике ротовое отверстие, полное перламутровых зубов, череп сиял фосфоресцирующими переливами. Но в глазном яблоке вены потемнели, радужка стала черной дырой. Одинокий луч заклубился облаком, он стремительно возвращался к своему источнику. Было видно, как глазное яблоко нагревалось. Из глазных впадин пошел дым. Ясновидящая закричала, прикладывая к голове кости пальцев, а затем глаз подпрыгнул и перепрыгнул линию круга…
Как блестящий мраморный шарик он покатился по полу. На него кинулся кот Моугвит, радуясь новой игрушке. Он перекатывал шарик от одной лапы к другой, явно недовольный тем, что он такой горячий. В кругу ясновидящая билась в конвульсиях от сильнейшей боли, из ее пустой глазницы капали кровавые слезы. А Муунспиттл, упав на колени, пытался вырвать шарик из лап кота, который не желал отдавать свой трофей. Наконец Рэггинбоун накинул коту на шею свой шарф, Муунспиттл схватил глаз и кинул его владелице.
Она сжала глаз, накинула вуаль на лицо, зашипела, как шипит огонь от пролитой на него воды, и исчезла.
—Круг разорван, — сказал Рэггинбоун. — Мы должны начать все сначала.
— Он мог его съесть, — сказал Муунспиттл, негнущимися пальцами поглаживая кота. Моугвит все еще оглядывался по сторонам, явно озадаченный тем, что пропала такая замечательная игрушка. — Знаешь, он иногда ест некоторые вещи. Однажды съел бабочку. Не знаю, где в Сохо он нашел бабочку. Он ест крыс, мышей, тараканов. Он очень сильный — как козел или… как страус, но… Кто знает, что вся эта еда делает с ним.
—Мы должны начать все сначала, — сказал Рэггинбоун.
На улице день превратился в вечер, ровный свет сменился разноцветной иллюминацией городских сумерек. Уличное освещение и огни рекламы конкурировали за место в воздухе, вызывая к жизни тени, бросая отблески на витрины и окна. Крики ясновидящей, должно быть, потонули в звуках музыки из подвального клуба. Из соседнего бара раздавалась какофония людских голосов. В нижней комнате пламя взвивалось над подсвечниками, образуя отдельные зоны света, тьма между которыми сгущалась так, что в нее не могли бы проникнуть ни свет луны, ни свет звезд. Круг загорелся снова в полную силу. В этот раз, по приказу Рэггинбоуна, Муун–спиттл произнес заклинания защиты по всей окружности. Но, услышав, кого надо вызвать, он вздрогнул и сказал с легким презрением:
—Зачем тратить время? У нее в мозгах только пустяки. Она болтает всякую ерунду, а знает еще меньше. От нее не будет никакого толку.
—Это зависит от того, что я хочу узнать. Слова вызова были произнесены, в центре круга возник конусообразный сгусток, не более трех футов высотой, он крутился, дрожал и постепенно обретал очертания. И вот на полу уже появилось крошечное существо — эльф или карлик, гном или гомункулус, — сидящее на поганке. Не на том симпатичном мухоморе с красной шапочкой в белых пятнышках, который рисуют в книжках, но на вредном, ядовитом, вылезающем из невидимых щелей дерева. Его пластинки флюоресцировали. От него шел такой запах, что Муунспиттл зажал нос, а Моугвит попятился. Но существо, сидящее на грибе, легонько поглаживало его края и не обращало внимания на смрад. Стоя оно было бы вровень с четырехлетним ребенком, хотя и гораздо тоньше. Косточки были, как стебельки цветов, извивающиеся ручки и длинные ножки украшало множество пальчиков. Некоторые из них обросли мхом и казались древними примитивными ювелирными изделиями, неким знаком внеземного проявления тщеславия. Оно было одето в уродливую рубашку, сотканную из паутины и травы, утыканную лепестками цветов и радужными обломками крыльев насекомых, которые поблескивали в неверном свете огня. Помимо его собственных крыльев к плечам были прикреплены еще и крылья какой–то птицы. Они не могли бы помочь ему при полете и просто безжизненно висели у него за спиной. Его маленькая головка сидела на столь гибкой шее, что могла поворачиваться на сто восемьдесят градусов в любую сторону. Кожа была гладкой, цвета ореха и почти без волос, только с черепа свисали несколько прядей, похожих на мышиные хвосты. Уши у него были острые, очень подвижные, глаза — раскосые, абсолютно черные, без белка, блестящие как угольки. Венок из вишен и маргариток, как корона царицы лесной страны, свисал на лоб, но вишни уже сморщились, а маргаритки давно завяли. Однако оно, казалось, было вполне довольно своим обликом.
— У меня к тебе, Мэбб, есть несколько вопросов, — сказал Муунспиттл.
Существо глянуло на него, вздернув подбородок.
— Я — королева гоблинов. Обратись ко мне по всем правилам, иначе не буду тебя слушать. — Голос королевы был наполовину детским, наполовину женским, в нем были и резкость от раздражения, и приглушенность обольщения. — Как ты посмел вызвать меня? Я — не тот древний дух, который возникает по мановению палочки волшебника. У меня свои владения. Ты не имеешь права…
Прав — не прав — ты здесь, круг держит тебя, ты не сможешь удалиться, пока я тебя не отпущу, — рявкнул Муунспиттл, добавив: — Ваше Величество.
Высочество, — поправила королева. — Я теперь — Высочество. Я так решила. Чего ты хочешь?
Информацию, — ответил Элиивэйзар, — об одном из твоих подданных.
Легион моих подданных разбросан по всему свету, — сказала Мэбб, — не должна же я знать каждого из них.
Разве ты — не королева? — возразил Муунспиттл, следуя подсказке Рэггинбоуна. — Разве ты не всезнающая, не такая мудрая, чтобы все знать о своих людях?
