— Это была причина, — ответил Люк, — но не единственная.
Ферн снова легла. Лунный свет больше не попадал на нее.
— Санитар в клинике — тот, о котором я тебе рассказывал, — послал меня в Башню. Я уже видел ее раньше во многих городах, но всегда с расстояния — в нескольких кварталах, между зданиями, одну среди многих. Я чувствовал, что это моя судьба.
— Тебе было страшно, — сказала она.
— Да. И я был в отчаянии.
— Но он показал тебе все страны мира и пообещал расстелить их у тебя под ногами, как ковер. Он посулил тебе богатство, власть и вечность. Ну и Дану, конечно. Он пообещал вернуть тебе Дану. Но мы с тобой сделали это и без его помощи.
— Он показал мне путь к тебе, — ответил Люк.
— А я думала, это была случайность, судьба. Он ведь тебе и про Рэйфарла рассказал, правда? Он подсказал тебе, что говорить, и вырвал зуб. — Она лежала на спине абсолютно неподвижно, в полной темноте.
— Зуб… да. Но сны были мои собственные. Моя душа знала тебя задолго до того, как мы встретились.
Может, я и есть твоя потерянная любовь, может, нет, но я любил тебя сегодня ночью. И ты знаешь, что это правда, Твой Дар может подтвердить это.
Она долго молчала, и можно было подумать, что она заснула, если бы не напряжение, которое чувствовалось в ее теле.
— Если ты моя потерянная любовь, — сказала она наконец, — то мне жаль, что ты отыскался. Мне бы хотелось никогда не встречать тебя. А что касается сегодняшней ночи… это была не любовь. Это поцелуй Иуды. Мой Дар подсказывает мне именно это.
— Если тебе хочется в это верить…
— Верить… — Она повторила слово, будто пробуя его на вкус, ощущая его яд. — Однажды ты сказал мне, что ни во что не веришь. Никакой системы, только хаос. Но ты веришь в _него,_ не так ли? В _его_ систему, в _его_ хаос, да?
— Он дал мне, во что верить. Вернее, в кого. Это ни добро, ни зло, просто сила, лежащая в основании вещей, биение пульса, передающееся по проводам. Он тот, кто заставляет небоскребы расти и воробьев падать. Он сказал, что научит меня использовать мой Дар, что смешает мою силу со своей. Он назвал меня Лукастором, Лордом Сэрафине, и дал мне крылья, чтобы парить среди звезд. А ты веришь в доброго Господа Бога с белой бородкой, что сидит на облаке и время от времени наклоняется, чтобы потрепать тебя по головке? Ты веришь в гарпий, херувимов и Жемчужные Врата? Только он реален в этом мире. И в него я верю.
— Врата существуют, — сказала Ферн. — Правда, они не из жемчуга. Я их видела. — Помолчав, добавила: — Лорд Сэрафине. Он дал тебе _титул_ - так мало за такую огромную цену. Лукастор, Сын Утра, как же низко ты пал, ниже любого воробья.
— Ты несешь чушь, — сказал Люк. — Без него я бы не нашел тебя и не спас Дану.
— Откуда ты знаешь? Всегда есть шанс или поворот судьбы.
— Человек сам творит свою судьбу.
— Но только не ты. — Ферн вздохнула. — Теперь он будет вершить твою судьбу за тебя. — Про себя она подумала: «А ты ведь действительно можешь быть Рэйфарлом. В нас всех есть сила и слабость, свет и тьма, страх и мужество. И мы становимся теми, какой выбор мы делаем. Я любила тебя сегодня, любила даже то темное, что есть в тебе. Но не твой нынешний выбор, не того, кем ты стал…»
— Так какова же цена? — спросила она. — Какую услугу он потребовал в доказательство твоей верности? — Она уже догадалась, каков будет ответ.
— Я должен привести к нему тебя, — ответил Люк.
— И что?
— И он предложит тебе то, что предложил мне. Он сказал, что у тебя великий Дар и ты можешь стать могущественнейшей среди его людей. Моргас была испытанием: он был уверен, что ты отыщешь способ убить ее. Он хотел, чтобы ты убила; он сказал, что это необходимо. Пойдем со мной к нему, и мы будем вместе всегда, деля свою силу с его. Столько людей проживают свои жизни без смысла, умирают от холода, болезней, и мы ничего не можем сделать для них. Но мы можем сделать кое–что для себя. Мы можем прожить свои жизни с целью, можем оставить свой след в вечности. Ферн…
— Я предпочитаю, чтобы вечность была незатоптанной. И мне нравится проживать свою жизнь в сомнениях, с вопросами, на которые нет ответов.
— Ферн…
— Он, конечно, тебе солгал. — Сейчас она была спокойна, если опустошенность можно назвать спокойствием. — Ты должен был отвести меня туда в открытую или обманом?
— Он сказал, я не должен тебе говорить до поры до времени, пока…
— Пока не будет слишком поздно и я уже не смогу повернуть назад. Пока мы не переступим порог его офиса. И тогда уж он может сделать свое предложение, а может и не сделать. Вместо этого он может начать медленно терзать меня. У мелких тиранов скудное воображение, они всегда предпочитают медленные пытки. Но все это не имеет значения. Я не пойду.
— Ты должна.
В этот момент луна скрылась за облаком, оставив их в полной темноте. Ферн лежала на спине и не двигалась. Люк склонился над ней, словно любовник или убийца.
— _Должна?_
— Ты не понимаешь. Это часть сделки. Иначе я бы не встретил тебя, я поклялся…
— Но я не клялась.
— Ты должна пойти, — повторил Люк. — Он не причинит тебе вреда, я знаю. Я не хочу принуждать тебя, но…
— Так и не принуждай. Я знала одного человека, который нарушил свою сделку с Эзмордисом. — Она произнесла это имя то ли с вызовом, то ли с безразличием, но демоны не появились. — Он не был особо добродетельным — честно говоря, он причинил много зла, но был отважен. На него наслали морлохов — ты знаешь, кто такие морлохи? Гоблины называют их пагуиджами. У них нет ни чувств, ни разума, только голод. О да, Рьювиндра был смелым. Они сожрали его заживо. А насколько смел ты?
— Сказки меня не пугают.
— Не забывай, что ты и сам сейчас в сказке. Но возврата к прежнему нет. Магия… это своеобразный способ игры без правил. — Люку показалось, что она улыбнулась, но это была всего лишь игра тени и света. — Я играю по правилам ведьмы, разве ты не знал? Честь чародея.
— Ферн, — он наклонился к ней, и его голос опять стал мягче, — перестань прятаться в своих собственных ночных кошмарах. Послушай меня, вместе мы могли бы сделать так много. На прошлой неделе я видел, как на пороге умирала какая–то девушка — от наркотиков, скорее всего. И я ничем не мог ей помочь. Таких, как она, много. Я не хочу, чтобы ты умерла так же, жила так же, как они. Я слишком тебя люблю. — Он поцеловал ее долгим поцелуем. Она не сопротивлялась, но и не отвечала.
Когда он оторвался от ее губ, она сказала бесцветным голосом:
— Я скорее умру на пороге, чем пройду рядом с тобой хоть шаг.
Он встал с кровати и начал одеваться, легко находя свои вещи в темноте. «Его ведет волшебное зрение», — подумала Ферн. Потом он обернулся. В руках у него было что–то поблескивающее в лунном свете. Нож. Нож, который всегда лежал на столе в офисе Темной Башни.
