– И что дальше? – спросила Ребекка. – Они будут преследовать нас?
– Мы изрядно их потрепали. Они слишком уязвимы теперь и наверняка думают, что в горах мы оставили резервные силы. Нет, – прищурился главнокомандующий, – они не будут преследовать нас.
– Если бы только у нас были войска в горах…
– Целью нашей операции было уровнять силы. К тому же Ньорон и Сеатон теперь не сдадутся так легко, зная, что за поражение им придется платить собственной кровью.
– Но союзники пойдут на Халцион. – Ребекка нахмурилась.
– Не беспокойтесь, я не пущу их в город. Мы встретим их в Мегеддонском ущелье. Но сначала им придется преодолеть долину смерти, а там они завязнут по горло. Жалкие остатки воздушного флота даже не смогут защитить их. А у нас достаточно сил, чтобы уничтожать их сотнями тысяч и на земле, и в воздухе. Это сражение станет решающим. – С довольным видом Явгмот потер ладони. – Эта битва останется в памяти Вселенной как битва в Мегеддонском ущелье.
Глава 22
Ребекка спустилась в карантинную пещеру. На протяжении нескольких последних недель она наблюдала, как Явгмот готовится к схватке. В пустыне велись масштабные земляные работы по сооружению подземных бункеров. Город окружили минные поля. В песок закапывались сотни смертоносных механизмов. Объединенные отряды городских стражников и фирексийцев тренировались день и ночь.
И вот настал час страшной кровавой бойни. Ребекка не хотела этого видеть. Но даже вниз, в пещеры, проникал грозный раскатистый гул битвы.
– Он использует моих бегемотов. – Если раньше хотя бы жена могла разобрать невнятное бормотание Гласиана, то теперь и ей это не всегда удавалось.
После того как Явгмот извлек из его раны осколок кристалла, изобретатель пошел на поправку. Его физическое состояние заметно улучшилось, чего нельзя было сказать о состоянии душевном. Симптомы раздвоения личности проявлялись все ярче, участились провалы в памяти и приступы паранойи. Он отказывался от терапии с использованием силовых камней, излечившей большинство страждущих. И даже слышать не хотел о переезде в Фирексию. Отвернувшись от всего мира, он остался в темной и холодной карантинной пещере почти совсем один, если не считать нескольких преданных гоблинов, все еще обслуживающих многочисленные медицинские аппараты.
Жена навещала его каждый день, но ему казалось, что она не появлялась неделями. Паранойя и амнезия могли вывести из равновесия кого угодно, но Ребекка держалась стойко.
Новый взрыв потряс пещеру.
– Явгмот использует моих бегемотов. – Лицо Гласиана исказила гримаса ярости. – Негодяй, он крадет все мои идеи, все мой изобретения…
Устало вздохнув, Ребекка поправила защитную маску и положила затянутую в перчатку руку на его ладонь.
– Он защищает наш город, нашу Империю.
– Он защищает самого себя, а на Империю ему плевать…
– Твои изобретения служат на благо народа. – Почувствовав, как скрюченные пальцы сжали руку, она посмотрела на иссохшую шелушащуюся кожу, из-под которой торчали хрупкие кости, и заглянула в полные отчаяния глаза супруга.
– Он проник внутрь меня. Внутрь каждого из нас.
– Что ты имеешь в виду? – отшатнулась Ребекка.
– Сознание. Он называет это лечением, а на самом деле вживляет камни только для того, чтобы контролировать человеческое сознание. Я давно понял это. Кристаллы воздействуют на мозг, стирают личностные особенности, изменяют душу, если хочешь… Он читает наши мысли… Мои мысли… – Гласиан откинул одеяло. – Взгляни, он вживил один из таких камней и в меня.
Ребекка осмотрела незаживающий шов, перечеркнутый почерневшими гноящимися нитями, и печально кивнула.
– Ты ошибаешься, – терпеливо проговорила она, решив, что у мужа начался очередной приступ паранойи. – Я присутствовала на операции. Явгмот лишь извлек осколок. Никакого камня он не вживлял.
– Нет, вживлял. – Гласиан ныл, словно капризный ребенок. – А теперь с помощью него разрушает мой мозг. Он крадет мои идеи и использует их как считает нужным. Как, по-твоему, он узнал конструкцию бегемота?
– Как раз это и не трудно, – возразила супруга. – Все-таки он владеет городом, а значит, и магическим производством. Странно, что он не обнаружил их раньше.
– Производство… да… производство…
– Гласиан, ты лежишь здесь один, в полной темноте, Твой разум… – Она запнулась, а затем продолжила ласковым тоном: —…Слишком блестящ, чтобы… пребывать в темноте. Неудивительно, что ты высказываешь такие… предположения, которые не соответствуют действительности.
– Послушай меня, Ребекка. Все это время я боялся говорить, боялся даже думать об этом, потому что он постоянно подслушивает мои мысли. Но сейчас идет война и ему не до меня. Так что теперь я скажу тебе… Только не говори ему… ни в коем случае не говори ему то, что я сейчас скажу тебе…
Вздохнув, Ребекка закатила глаза:
– Ну, что на этот раз?
– Храм Транов, – хрипел Гласиан. – Ты можешь увести людей в свой Храм. Каждый из его камней содержит в себе целый мир. Даже не мир – Вселенную. Отведи туда людей, и ты спасешь их…
– Явгмот спасет их. Он победит всех врагов. Но даже если и не победит, есть еще Фирексия.
– Нет. Все, кто попал туда, погибли. Он изменил их тела и их души. Я говорю о спасении остальных. Забери их в свой Храм.
– Забрать в Храм?
– Контрольный камень. Изготовь контрольный камень, такой, как применяется, скажем, в летающих креслах. Изготовь его, установи на главном алтаре Храма, и вы сможете улететь из Халциона, от войны, от разрушения.
Ребекка открыла от изумления рот.
– Траны смогут вознестись, как ты всегда мечтала. Ты можешь взять их на небо, вызволить из этого ада.
Глаза женщины вспыхнули новой надеждой и решимостью. Она смотрела на мужа так, как не смотрела уже давно – взглядом, полным нежности, ласки, любви и восхищения.
– Ты же знаешь, что это можно сделать. И ты знаешь, что должна это сделать.
– Знаю, – эхом отозвалась Ребекка.
– Ничего не говори Явгмоту.
– Не скажу.
– Не позволяй ему имплантировать тебе камень.
– Не позволю.
– Обещай мне, что сделаешь все, как я сказал. Обещай, что спасешь людей.
– Нет. – Уставившись в темноту, она глубоко вздохнула и произнесла: – Мне пора. Там идет бой.
– Иди, Ребекка, оставь меня, но спаси их. Спаси их…
* * *
К исходу второго дня сил у армии Халциона почти не осталось. Даже резервные отряды стражников, вступивших в бой позже остальных, были измотаны до полусмерти. Люди валились с ног.
