Да, во многом он был прав. Да, она неспособна ясно мыслить. Казалось, она не помнила, что делала сегодня утром или в последние несколько дней. Она была измучена. Усталость обволакивала ее тело. Явгмот прав, как всегда прав…
Целитель поднял Ребекку на руки. Он нес ее, словно добрый пастырь заблудшую овечку.
– Я помогу и тебе, и твоему мужу. Я возьму вас в Фирексию и вылечу вас. Раз и навсегда.
Пещера закружилась вокруг нее, все заволокло туманом. Сквозь туман Ребекка смутно различила фигуры санитаров, поднявших ячейку с Гласианом и гоблинов, столпившихся вокруг. Все это перестало иметь значение, потому что Явгмот был рядом. Сильный, нежный, искренний, заботливый и… богоподобный. Он защитит ее от всего на свете. Он был ласков и терпелив даже с гоблинами, когда пробирался сквозь их ворчащую толпу.
– Все в порядке, малыши. Я не причиню ей вреда.
Я хочу ее вылечить.
Санитары оттеснили коротышек в сторону. И только один самый старый гоблин крикнул вслед:
– Мы зажжем фонарь для тебя, Ребекка. Мы зажжем фонарь!
Явгмот улыбнулся, и ей показалось, что это восходящее солнце улыбнулось миру.
– Ты слышала, Ребекка? Они зажгут для тебя свечу и прочитают свои гоблинские молитвы. Даже маленькие монстры любят тебя. Я тоже люблю тебя.
Разве могло быть что-либо более прекрасное, чем сон в его объятиях?
– Все хорошо. Спи. Я вылечу тебя. Раз и навсегда.
Глава 26
Ребекке снился странный сон. Они с Явгмотом стояли на каменистом утесе в первой сфере Фирексии. Перед ними на равнине раскинулось огромное… нечто. Оно походило на гигантскую колонию грибов. Коричнево-белое, наползающее мясистыми слоями… Пахло оно смертью и грязью, но вместе с тем жизнью и обновлением.
– Что это? – во сне спросила Ребекка. – Что выросло в твоем мире?
Явгмот посмотрел на нее с такой неподдельной радостью, словно был молодым богом солнца.
– Неужели ты не узнаешь?
Нет, она не узнавала. Возможно, какое-то фирексийское растение… Множество мягких белесых куполов, в точности повторяющих контур далеких гор, покоились на толстых стеблях. Переплетения массивных корней напоминали архитектору прочный фундамент.
– Лазарет, – догадалась она. Да, это был ее проект, но он рос и развивался сам по себе. Изначально рассчитанная на сотни пациентов, теперь клиника могла вместить тысячи. – Это мой лазарет?
– Фирезис, – мягко ответил Явгмот, кладя руку на ее плечо. – Новое поколение. Все, что попадает сюда, растет. Меняется, развивается, улучшается. Становится больше, сильнее. Превосходит свое начало. Сама земля меняет вещи. Земля, сила Нуль Сферы и божество этого мира. Здесь достаточно места для всех жителей Халциона. А скоро сможет поместиться и вся Империя, весь мир.
Это был странный сон. Только Ребекка не могла точно сказать, был ли это ее сон или сон Явгмота.
– Я предъявил им ультиматум. Сейчас их командиры в своих военных лагерях читают мое послание. Если они сдадутся без всяких условий, я приглашу их присоединиться к нам, приглашу в рай.
Женщина тяжело вздохнула:
– А если они не сдадутся?
Он поднял руку и простер над ней полу своего плаща, окутывая ее уютом, любовью и безмятежностью:
– Ультиматум есть ультиматум.
Вдохнув его солоноватый запах, запах самой Фирексии, она по-детски прижалась к Спасителю, чувствуя тепло и безмерную силу. Хотелось остаться здесь, рядом с ним, в этом крохотном пространстве, отделенном от зыбкого меняющегося мира лишь материей его плаща.
Явгмот отвел полу одеяния. Низкие горы, древний лес, больница – все исчезло. Они оказались в другой сфере. Стальные колонны, перевитые толстыми кабелями, поддерживали высокий потолок, сияющий симметричным рисунком из металлических балок и панелей. Болты, заклепки, отполированный до зеркального блеска пол. И посреди всего этого – ряды механических воинов. Не слишком большие, высотой с человеческий рост, они замерли на тонких гибких ногах-опорах, опустив к полу животы, составленные из подвижных пластин. Огромные глаза напоминали глаза мухи и казались мертвыми. За ними возвышались создания покрупнее. Эти походили на боевых слонов. Сначала Ребекка подумала, что они просто транспорт, тягачи, но потом разглядела на спинах лучевые пушки и вращающиеся кресла стрелков.
Чуть поодаль команда механиков трудилась над сборкой бегемотов, таких же, какие погибли в самые первые дни войны. Ребекке на ум пришло неприятное сравнение. Ей вспомнилась разлагающаяся туша и копошащиеся в ней черви.
Эта сфера оказалась гораздо больше, чем ей сначала подумалось. Вдали шипел и дымил огромный завод. Видимо, он еще строился – над уже возведенными фермами крутились подъемные краны, то там, то здесь искрили сварочные дуги, – но уже вовсю работал: из плавилен в формы лились потоки раскаленного металла.
– Это? – спросила женщина, указывая на стальных солдат. – Это и есть твой ультиматум?
Явгмот улыбнулся мягко, но с некоторой гордостью:
– Это то, с чем придется столкнуться союзникам. Такого сражения Доминария еще не видела. Я буду уничтожать их, пока они не сдадутся, пока не раскаются в содеянном и не поймут всю бессмысленность сопротивления. С помощью своей армии и силы Нуль Сферы я смогу управлять всеми восемью городами-государствами. Я покончу с сепаратизмом и гражданской войной.
То был сон Явгмота. Теперь Ребекка знала это. Но как она могла видеть сон Явгмота?
– Ты не оставил им выбора.
Властитель уклончиво пожал плечами:
– Они могут отвергнуть ультиматум, и тогда…
Он вновь закутал Ребекку. Перед ней замелькала череда миров, и тут же вспомнились путешествия с Дайфт. Не успела она подумать, что, возможно Явгмот обладает силой мироходца, по крайней мере здесь, в Фирексии, как целитель вновь распахнул плащ.
Он перенес ее в самое сердце завода, который они разглядывали издали. Вокруг все шипело и гудело, из плавилен вырывалось пламя, дымили сотни труб, куда-то вдаль бежали ленты конвейеров. И среди всего этого деловито сновали рабочие, очень напоминающие гоблинов на Магическом производстве ее мужа. Фирексия изменила их, сделала более «функциональными», приспособленными для выполнения стоящих перед ними задач. Кожа стала толстой, устойчивой к высоким температурам, увеличенные глаза хорошо видели в постоянном дымном сумраке, В мышцах механиков не осталось ни грамма жира. Промасленные робы мешками висели на сухих, жилистых, лоснящихся от пота телах.
Но Явгмот привел сюда возлюбленную не для того, чтобы посмотреть на рабочих. Посреди огромного цеха сверкали полированными корпусами девять снарядов.
– Деактивированные заряды, – мрачно проговорила Ребекка.
