Лицо Астриаса, едва видневшееся сквозь забрало, было бледным, словно пергамент. Он сжал зубы и несколько раз ударил кулаком по седлу. Проиграть семам! Воинская честь была запятнана навсегда.
Красные всадники улепетывали на полной скорости. Дикари могли бы их добить, но не стали, подчинившись Гуину. Конечно, они прежде всего слушались своего вождя, но человек-леопард казался им божеством, внезапно спустившимся на землю. При звуках его голоса обезьянолюди невольно пятились.
— Зачем ты их остановил, Гуин? — спросил Иставан, довольный тем, что битва окончена. — Я хотел преподать монгаулам хороший урок. Мы могли бы выставить голову дворянского щенка на копье посреди песков. Теперь он будет убегать всякий раз, как только увидит нас плечом к плечу.
Гуин отрицательно покачал головой.
— Почему? — спросил Иставан.
— Астриас из благородной семьи. Он фаворит самого герцога Влада. Его отец, Мальке Астриас, губернатор Торуса, правая рука герцога. Поэтому месть за смерть молодого командира была бы слишком ужасной.
— Хм, это верно, — согласился наемник, все еще расстроенный тем, что мало насолил Монгаулу. — Постой-ка, а откуда тебе известно о Торусе больше моего?
Он остановился и с подозрением поглядел на леопардову голову. Гуин промолчал.
Песок пропитался кровью погибших. Пробираясь между поверженными телами, к Гуину спешил Лото, а за ним — близнецы. Несмотря на маленький рост, вождь производил сильное впечатление, особенно в головном уборе из перьев.
Приблизившись к Гуину и Иставану, он низко поклонился. Его глаза светились признательностью и изумлением.
— Храбрые воины! — произнес вождь серьезным тоном. — Сюда, в эту пустыню, вас прислал бог Альфетто. Луки и стрелы Раку принадлежат вам.
Несколько младших вождей выстроились у него за спиной, поклонились и сказали:
— Рийаад.
— Это означает «леопард» на нашем языке, — объяснил Лото. — Ты сын бога Альфетто.
— Вот как? Он утверждает, что ты сын обезьяньего бога? — переспросил Иставан.
— Я Гуин, — произнес тот просто. — Спасибо, что спасли нас.
— Нет, нет, Рийаад, — махнул рукой Лото. — Это мы должны благодарить тебя за спасение моей внучки.
— Суни?
— Да, она четвертая из моих внуков. Суни отправилась за травами, необходимыми нам для ритуалов, но черный демон, явившийся из-за реки, схватил ее и увез. Черный демон сдирает с нас кожу и пьет нашу кровь.
— Вам больше нечего его бояться. Гуин расправился с демоном Стафолосской Заставы! — воскликнула Ринда с гордостью. Она крепко сжимала руку маленькой подружки.
Лото покачал головой:
— Может быть, черный демон и исчез, но теперь появилось множество красных демонов. Что им понадобилось в наших краях?
— Ваше племя не принимало участие в разгроме Стафолосской крепости? — спросил Гуин.
Лото снова покачал головой.
— Раку — мирное племя. Верховные вожди племен Карои и Гуро звали нас с собой, но мы отказались. Если демоны приходят, мы стараемся просто избегать их. Нельзя остановить убийства, превратившись в демонов.
— Стафолосская крепость разрушена, — сказал Гуин. — Там погибло много людей и семов.
— Племя Раку радо принять тебя и твоих друзей, великий воин Рийаад. Вы можете остаться в нашей деревне столько, сколько пожелаете.
Иставан хотел было что-то сказать, но не решился, перехватив взгляд Гуина.
— Вы цените мир и стараетесь избежать войны, — произнес тот, обращаясь ко всем вождям. — Это хорошо, нет, это просто замечательно. Но кажется, миру пришел конец. Во время битвы двое белых воинов пытались сбежать, чтобы позвать подкрепление. Мы остановили одного, но второй все-таки удрал. Если не ошибаюсь, он направляется к Альвонской Заставе. Оттуда может выступить против вашего народа новое войско.
Лото обернулся и перевел эти слова младшим вождям. В их глазах появилась тревога.
— Здесь собрались все воины Раку? — спросил Гуин.
— Нет, конечно, — ответил Лото с гордостью, неожиданной для того, кто считает себя сторонником мира. — Раку — самое большое племя среди семов. Наши женщины сражаются плечом к плечу с мужчинами. Лишь старики и дети не участвуют в войне. Мы можем выставить две тысячи воинов.
После этих слов он перешел на родной язык, который понимал Гуин, и добавил:
— Столько же, сколько ножек у червеглота.
Гуин глубоко задумался. Его друзья стояли молча, словно дети, ожидающие родительского решения.
— Рийаад, — произнес Лото, шагнув вперед. — По-моему, не слишком мудро дальше оставаться здесь, где пролилось много крови. На ее запах потянутся многожоры, песчаные пиявки, пустынные муравьи и кое-кто похуже.
— Ах да… я совсем забыл. — Гунн встряхнул головой, будто пробудившись от сна, и повернулся к близнецам: — Тогда нужно уходить.
— Мы отправляемся в деревню Суни! — воскликнула Ринда.
— Да, вы отправляетесь туда.
— А ты? — Она поглядела на Гуина растерянно. — Разве ты не идешь с нами?
— Меня заботит оставшийся в живых белый воин, — ответил тот мягко и повернулся к Лото: — Можно попросить у тебя пятьдесят бойцов? Мне нужны помощники. Мы проследим за тем, что происходит у реки, и скоро вернемся в деревню.
— Как пожелаешь, великий воин Рийаад. Бери всех, кого нужно, — ответил вождь с поклоном и указал в сторону своего войска.
— Я прошу также, чтобы ты отвел детей в свою деревню, верховный вождь Лото, — добавил Гуин, так же низко кланяясь.
— Как это? — взвилась Ринда. — Не можешь же ты нас оставить?
— Я ведь сказал — скоро вернусь. Мы идем всего лишь на разведку, — ответил человек-леопард успокаивающим тоном и положил свою сильную руку ей на плечо.
Ринда покачала головой, но не нашла что возразить. Все-таки она слишком натерпелась за эти дни.
— Но уж я-то иду с тобой, а, Гуин? — спросил Иставан. — Я не понимаю язык этих бешеных обезьян. Мне все кажется, что они облизываются, глядя на меня.
Гуин посмотрел на него с сомнением, но после кивнул. Потом повернулся к семам и заговорил на их языке:
— Кто из вас хочет отправиться со мной, чтобы проследить за красными демонами?
Пятьдесят молодых дикарей выступило вперед. Среди них не было раненых, а битва лишь раззадорила их. Эти воины казались такими бодрыми, будто только что встали после долгого сна в родной деревне.
— Они в твоем распоряжении, Рийаад, — сказал Лото.
— Спасибо, — кивнул Гуин и снова повторил: — Мы скоро вернемся.
— Зажарьте к нашему приходу черного кабана, — добавил Иставан. — Или хотя бы песчаную пиявку.
