На краю лагеря двое синих воинов разговаривали о пропавших вещах.
— Так ты не видел мой шлем, Гулоран?
— В одиннадцатый раз говорю тебе — нет! Нужно помнить, где оставляешь вещи, Тагг!
— Черт возьми! Куда же он мог деться?
— Чего это вы тут не поделили? — поинтересовался подошедший к ним командир одного из синих отрядов.
— Да вот, Тагг потерял свой шлем.
— Шлем? — переспросил командир. — Должно быть, его пнула куда-нибудь испугавшаяся лошадь. Поищи новый у убитых. Да поживее, уже пора отправляться.
Тагг почесал макушку и что-то пробурчал. Вскоре все уже забыли о потерянном шлеме.
А еще через несколько мгновений монгаульская армия снова двинулась по пустыне.
Глава четвертая
Битва в Носферусе
1
Амнелис даже не подозревала, насколько близко к ее войску находились силы семов, руководимые Гуином.
Командиры монгаулов ощущали тревогу. Утреннее нападение было еще свежо в памяти, поэтому они отправляли вперед как можно больше разведчиков. Воины ожидали новой атаки в любую минуту. Но никто из них не мог и представить, что рядом движутся пять тысяч семов.
Как и подозревал граф Марус, отряд из пятисот смертников действительно заманивал войско в ловушку. Земля, казавшаяся людям знойной преисподней, была для человекообезьян родным домом. Песок и окрестные скалы прекрасно укрывали их. Они знали, где ожидать нападения идохов или кровососущих лишайников. Им были известны оазисы, которые могли служить временным укрытием. Все это дикари впитывали с молоком матери. В пустыне было лишь одно место, куда не ступала нога семов — Долина Смерти.
Дикари знали о скрывающихся за песками речных руслах и о тайных пещерах, образовавшихся благодаря выветриванию. Они умели прятаться, пользуясь рельефом местности, и теперь это помогало им следить за непрошенными гостями.
— Рийаад оказался прав! Ох-му озираются по сторонам, но не видят ничего, кроме собственных следов, — сказал Сиба своим соплеменникам, скрывавшимся в тени высокого камня.
— Да, Сиба, — откликнулся человек-леопард, одетый для маскировки в плащ цвета песка. Он окинул взглядом находившихся рядом вождей — Лото, Илатели, Тубаи из Тубаи и Кальто из Раса. Иставан, парросские близнецы и неразлучная с ними Суни тоже были здесь.
— Смертники вернулись, Рийаад, — доложил, приближаясь, молодой сем.
— А ох-му их не преследуют? — спросил Лото встревоженно.
— По-видимому, нет, — покачал головой Гуин. — Кажется, командование монгаулов заподозрило засаду. Войско двинется по намеченному пути.
— Похоже на то, Рийаад.
Отряд, напавший на монгаульский лагерь, состоял из раку и гуро. Всю обратную дорогу они пробежали бегом и теперь едва могли отдышаться.
— Каковы потери? — спросил Гуин.
— Сто сорок или сто пятьдесят, Рийаад.
— Это меньше трети, но я рассчитывал на лучшее. Видимо, они увлеклись битвой.
— Кажется, так.
Себу, командовавший отрядом смертников, выглядел слегка растерянным.
— Ладно, — сказал Гуин, — и каковы же ваши успехи?
— Мы сделали все, как ты велел, — ответил Себу.
Гуин внимательно посмотрел на него и кивнул.
— Хорошо. Блестяще. Итак, вы сделали все, чтобы ввести наших врагов в заблуждение. Теперь они ломают голову над тем, что последует за такой атакой. Их втрое больше, чем нас, и они надеются, что смогут проглотить наше войско в один присест. И понимают, что мы об этом догадываемся.
— Может быть, напасть на них прямо сейчас, Рийаад? — спросил Илатели нетерпеливо. — Если зайти с тыла и перестрелять треть, то их уже останется лишь вдвое больше! Еще треть можно перебить топорами, и тогда силы станут равными!
— Но прежде чем мы их перебьем, нас станет еще меньше, а значит, положение не улучшится, — возразил Гуин, поднимаясь на ноги. — Нет, сейчас все мы нападать не будем, но не будем и сидеть, сложа руки. Наши враги не понимают, насколько мы близко. Они решили, что семы атаковали потому, что их деревня неподалеку, а потом трусливо сбежали. Это дает нам преимущество.
— Послушай, Ринда, — прошептал Ремус, глядя на расхаживающего взад-вперед человека-леопарда. — Как думаешь, что будет дальше?
— Откуда мне знать? — огрызнулась сестра.
— Они задумали что-то совсем безумное, принцесса, — сказал Иставан, подсаживаясь к детям.
Он чувствовал себя не в своей тарелке. Лишь наемник и близнецы не понимали язык семов, поэтому им пришлось держаться вместе.
— Совсем безумное? — переспросила Ринда.
Валачиец выводил ее из себя, но было в нем что-то, не позволявшее игнорировать его. Кажется, он обладал своего рода харизмой.
— Ага, — ответил наемник.
— И что же именно?
— Ты помнишь, когда мы покидали деревню, обезьяны шумели о том, что надо перебить карои?
— Да, и я боялась, что они переключат свое внимание на них.
— А Гуин стал толкать речь, взобравшись на камень, словно сам Дзанос, и обезьяны постепенно успокоились. Я все думал, что он им такое сказал, и спросил у него об этом.
— И что же Гуин ответил?
— Ну… — Иставан выдержал паузу для большего эффекта. — Он, вроде бы, не сказал ничего особенного, просто объяснил, что у нас есть шанс на победу. И почему же? Потому, что мы обладаем секретным оружием, которое оставит от пятнадцати тысяч только пять. Я спросил его, что он, во имя Дзарна, имел в виду. И тогда…
— Что же?
— Безумный человек-леопард, как обычно, не то засмеялся, не то завыл и произнес: «Носферус»! Я спросил, что это значит, но он не стал объяснять, а вместо этого сказал, что карои все равно присоединятся к нам. Представляешь?
— Карои? — у Ринды округлились глаза. — Не понимаю. Ведь они убили посланцев Раку.
— Чего ты у меня спрашиваешь? Если не веришь, поговори с Гуином. Только вряд ли из него что-нибудь вытянешь, — Иставан невесело вздохнул. — Наверняка он что-то задумал. И из-за его задумки мы тут ползаем по земле.
— Но что же у него на уме? — спросила принцесса.
Наемник в ответ произнес такое слово, от которого близнецы покраснели до ушей. Ринда собиралась было напуститься на него, но в этот момент раздался окрик Гуина:
— Иставан, поди сюда!
Человек-леопард вместе с вождями обсуждал план дальнейших действий. Кажется, основную часть они уже обдумали, поэтому вожди Раса и Тубаи поспешили к своим племенам.
— Иставан!
— Иду-иду! Послушай, а ты уверен в том, что сказал мне прежде? — протянул наемник, нехотя приближаясь к человеку-леопарду.
