— Сохрани нас Дзанос! Кто это такой?
— Это Сиренос! Легендарный Сиренос, вот кто!
— Посмотрите, как он сражается!
Иррим со своим отрядом переправился через Кес со второй частью экспедиционного корпуса и присоединился к армии на полпути. Поэтому неудивительно, что среди его бойцов почти никто не слышал о человеке-леопарде.
И вот теперь они оказались лицом к лицу с удивительным воином, крушившим противников направо и налево. Никто не мог выстоять против него. Его клинок сверкал, словно молния, оставляя за собой лишь трупы.
Боевой порядок монгаулов смешался. Семы также забыли о стратегии и просто нахлынули на врагов единой массой. И теперь черные всадники Иррима поняли, что на них идет лишь три тысячи дикарей.
Гуин стоил дюжины семов, если не целого войска. Он не носил доспехов, однако враги не могли достать его, даже если нападали сразу по десять человек. Снова и снова поднимался его клинок, и снова и снова падали наземь сраженные солдаты неприятеля.
— Крепитесь, воины! Не сдавайтесь! У нас лишь один настоящий противник! — воскликнул Иррим, наконец-то пришедший в себя. — Окружайте его! Окружайте скопом и рубите! Если мы прикончим это чудовище, останутся дикари, которые стоят немногого! Я иду к вам!
Иррим пришпорил коня и на полном скаку врезался в самую гущу сражающихся, однако толку от этого было мало.
Командиры красных воинов, следившие за битвой с флангов, почти сразу же поняли, что дела не слишком хороши. А при виде человека-леопарда Астриас так и встал на стременах.
— Это он! — воскликнул юноша, узнав того, кто заставил испытать его столь ужасный позор.
«У меня есть послание для твоей госпожи, которая сражается и командует, как мужчина. Покиньте землю Носферуса, или я буду воевать против Монгаула до бесконечности», — всплыли в его памяти слова Гуина. От воспоминания, как тот держал меч у его горла, сердце юноши наполнилось стыдом и жаждой мщения.
— Поллак!
— Это он, верно? Посмотрите, как силен! — тут же откликнулся помощник дрожащим голосом.
— Вот чудовище! — воскликнул Астриас и ринулся вперед.
— Командир! — Поняв, что Красный Лев Гохры потерял хладнокровие, Поллак хотел было остановить его, да не смог.
Юноша мчался к Гуину, ничего не видя и не слыша.
— Я, именно я должен его остановить! — кричал он, изо всех сил пришпоривая коня. Скакун едва успевал лавировать между своими и чужими воинами.
— Нет! — заорал Поллак. — Отряд Астриаса, вперед! На помощь командиру!
Все правое крыло в одно мгновение сорвалось с места, оставив фланг незащищенным.
— Что такое? Разве отрядам, прикрывающим фланги, приказывали атаковать? — встрепенулся Лиган.
— Нет, — ответил его помощник Лен. — То есть, мне так не кажется.
— Странно. Ведь отряд Астриаса должен был прикрывать талосскую пехоту. Лен, пошли кого-нибудь к генералу узнать, нет ли новых приказаний. Я отправлюсь к Астриасу. Не должна же вся слава достаться ему!
Оба командира красных отрядов были виконтами примерно одного возраста, дружили с детских лет и часто соперничали друг с другом. Если Астриас ввязывался в драку, то Лиган обязательно оказывался там же. С самого начала нынешней битвы он весь дрожал от нетерпения и желания показать себя.
— Вам не кажется, что стоит подождать приказа генерала? — спросил Лен.
— Вот еще! Отправляй всадника, но я его ждать не буду! — Лиган хлестнул коня, и тысяча альвонских красных воинов устремилась за ним.
Астриас в это время уже был в гуще свалки.
— Гуин! Повернись ко мне, Гуин! Я вызываю тебя на поединок! Неужели испугаешься, Гуин? — кричал он, прорубаясь к человеку-леопарду, добивавшему очередную горстку монгаулов.
— Мне не до твоих обезьян! — воскликнул Астриас, отпихивая семов в сторону рукоятью плети. — Ты забыл меня? Или струсил, Гуин? Это я! Астриас бросает тебе вызов!
В горле у него пересохло, и он замолчал. Иррим, увидевший рядом красного воина, слегка опешил.
— Что такое? Юный Астриас? Неужели его отправили нам в подкрепление? Воины! Нам на помощь прислали командира Астриса! Это позор для талосских войск! Неужели вы забыли про свои клинки? Сейчас же покончите с обезьянами и этим чудовищем!
В этот момент он заметил пробирающегося среди воинов белого всадника с синим флагом на копье и кисточкой посланника на плече.
— Где командир Иррим? — кричал он.
— Я здесь!
— У меня для вас приказание. Человек-леопард, командующий обезьянами, владеет важным секретом. Его нужно взять живым. Запомните — он должен остаться целым и невредимым! Это приказ генерала.
— Я понял, — пробормотал Иррим, но как только гонец отъехал, проворчал: — Как я могу взять в плен живого Сиреноса? Она думает, что у меня есть легендарная сеть Кавриноса? Подумать только — живым и здоровым!
Подняв забрало, он плюнул на землю и обернулся к помощнику.
— Лукас, передайте эти приказания нашим воинам! Сейчас же!
Тот немедленно поскакал в самую гущу свалки.
Астриас в пылу битвы не обращал внимания ни на какие приказы. Если бы даже к нему обратилась сама Амнелис, ярость и стыд сделали бы свое дело.
«Ну же, Гуин, теперь ты мой!» — думал юноша.
Человек-леопард возвышался над грудой тел в черных доспехах, словно гигантская колонна. Он был с ног до головы забрызган кровью врагов и бешено размахивал мечом.
Его невероятная сила и ярость пугали всех, кто с ним сталкивался. Очередная волна нападавших отхлынула, и в этот момент подскакал Астриас.
— Гуин! Ты нанес оскорбление мне, мне — Красному Льву Гохры! Ты навлек на меня позор, но теперь я отплачу тебе за это! Сразись со мной! — воскликнул молодой командир во весь голос. Но как только человек-леопард повернулся к нему, волосы у юноши встали дыбом и по всему телу пробежала дрожь.
Глаза Гуина загорелись желтым адским огнем. Он казался не человеком, а залитым кровью колдовским хищником.
Астриаса будто громом поразило. Он натянул поводья и подался назад, отчего разъярился еще сильнее.
— СРАЗИСЬ СО МНОЙ, ГУИН! — заорал молодой командир, вкладывая в этот крик всю свою силу.
Он выхватил меч, собираясь нанести удар, но тут ему показалось, что Гуин улыбается, хотя маска леопарда по-прежнему оставалась неподвижной. Может быть, дело было лишь в игре света, но юноша застыл в изумлении.
— Ты осмелился бросить мне вызов, сопляк? Лучше подожди еще двадцать лет, и уж тогда мы сразимся, — прорычал Гуин, потом отвернулся и проворчал почти неслышно: — Проклятие! Семы все на свете забыли!
Не глядя на Астриаса, он развернул коня и ринулся туда, где сейчас было жарче всего.
