Синие всадники пришпорили коней и поскакали вслед за своим командиром. Началась третья за день битва.
— Идохи! Помогите! Идохи!
— Огня! Скорее огня!
Отряды Тангарда и Иррима оказались в самой тяжелой ситуации. Они направлялись навстречу идохам с факелами в руках, как вдруг сообразили, что им одним не справиться с такой массой. Стоило только воздеть факелы к небу, как на них посыпались стрелы семов. Всадники, поднимавшие над головой огонь, стали прекрасной мишенью. Многие в первые же мгновения битвы упали сраженными прямо в студенистую массу.
— Марус! Марус! — позвала Амнелис.
— Госпожа, здесь слишком опасно. Идохи совсем близко! — окликнул ее Влон.
Гадзус, Влон и Линдрот кинулись наперерез девушке, закрывая ее собой.
— Гуин, ты просто трус! — воскликнула Амнелис, скрежеща зубами. — Ты пригнал идохов и этих дикарей! Какой позор!
Гадзус взял ее за руку, чтобы привлечь внимание.
Амнелис обернулась и застыла на месте, пораженная невиданным зрелищем. Гигантский диск закатного солнца балансировал на лезвии горизонта, а на его фоне, будто сам бог Руах, появился из-за дюны человек-леопард. Его темную голову обрамляло игравшее вокруг пламя.
— Гуин… — выдохнула Амнелис. Ее завораживающие зеленые глаза сверкнули. Она не мигая смотрела на величественный силуэт, будто бы высеченный на века из камня неизвестным мастером.
Человек-леопард поднял голову и тут же опустил ее, ни слова не говоря.
— Рийаад! Рийаад! — раздавались повсюду голоса семов. — РИЙААД!
Звероголовое божество и его пятьсот храбрых воинов устремились вперед, словно буря. Они направлялись в просвет между отрядом Маруса и семами, заходившими слева.
Уже через мгновение меч Гуина крушил врагов направо и налево, собирая кровавый урожай.
— Влон, помогите Марусу! — воскликнула Амнелис. — Нет, я отправлюсь к нему сама!
И она устремилась навстречу противникам во главе своих белых всадников.
Битва закружилась с невероятной скоростью. Монгаулы, семы и идохи сражались с небывалым ожесточением. Ярко пылали факелы. Вопли раненых, боевые кличи, блеск мечей и кровавые потоки смешались в единый ураган войны, которому, казалось, не будет конца. По пустыне несся ревущий поток.
И все это освещало огромное солнце, будто бы собиравшееся поглотить сражающихся. Оно все сильнее багровело, окрашивая весь мир в цвет крови.
