— Издеваешься?
— Да нет, почему же. Если ты настаиваешь, что сокровище твое, сам его и возьми. Только я смотрю, не очень-то у тебя получается. А в ручки пусть тебе челядь подает, я тебе не слуга.
Король карлов всхлипнул и залился слезами. Он протягивал к Хельви свои ручонки:
— Верни мое ожерелье! Взамен ты получишь все, что только пожелаешь. Я дам тебе два, нет! три перстня из этой чаши! Люди очень ценят наши колечки, ты сумеешь очень хорошо продать их! Не хочешь перстней — возьми серьги. Такие серьги не побрезгует надеть самая гордая королева! Да что там королевы — сами боги ценят нашу работу. Умилостиви богов такой жертвой и получишь взамен королевский престол! Стыдно такому детине в принцах бегать, пора бы уж державой управлять.
— Оставь себе эти жалкие перстни и серьги. Ожерелье не хочет идти в твои руки, карл. Скорее всего, ты лжешь. Я не могу прочесть условия договора карлов с королевой Онэлой, но, в конце концов, контракт был заключен между Младшими и не имеет к нам, людям, никакого отношения. Поэтому я забираю это сокровище как часть военной добычи королей Синих озер.
И Хельви вновь взял из чаши солнечно заблестевшее ожерелье и решительно надел его. Форлих прикрыл ладошкой глаза, ослепленный этим зрелищем. Ожерелье, вновь превратившись в нагрудную цепь, уютно свернулось на груди принца. Гарпия равнодушно глянула на драгоценность и отвернулась. Что ж, хотя бы гарпий не волнуют никакие сокровища мира, им бы только теплой крови напиться.
— Предлагаю обмен, — вдруг взвизгнул человечек, — честный обмен, никаких дешевых колец. Меч королей в обмен на ожерелье Онэли, будь она неладна. Ожерелье, конечно, красивое и блестит так хорошо, — вкрадчиво продолжал Форлих, — но именно мечом принцы крови добывают себе славу и бессмертие. Посмотри сам, на кого ты похож! Разрядился, как фазан на обеденном столе у барона! Меч королей в обмен на девчоночью цацку. Ну же, принц, решайся!
— Меч у тебя лежит, конечно, в кармане, рядом со свитком договора? — насмешливо спросил Хельви. Он был уверен, что наглый карлик готов бесконечно врать, лишь бы заполучить в свои липкие ручонки чудесное ожерелье. И ту бумагу, которую он так ловко продемонстрировал Хельви, небось, сам накропал. Договор мышей с королевой Онэлой — просто смешно. Между тем Форлих проворно вскочил на ножки, подбежал к стене, в которую был вделан один из громадных мечей-светильников, и нажал на какой-то рычажок у самого пола. Затем он быстро отпрыгнул в сторону. Огромный меч начал медленно выпадать из стены и наконец ударился об пол. В стене от оружия остался каменный след.
— Вот он какой, Меч королей, — с гордостью сказал Форлих, указывая на громадную железяку. — Гони мое ожерелье.
— Погоди. Во-первых, мы не заключали сделку. Я просто спросил, где ты хранишь меч, но не сказал, что готов его обменять. Во-вторых, взгляни сам — эта штука длиннее меня раза в два. Чтобы вытащить ее отсюда, мне понадобится помощь носильщиков. Да и как потом таскать с собой этакое чудище? В-третьих, ты наврал, что ожерелье королевы Онэли принадлежит тебе. Почему я должен верить, что эта железяка и есть легендарный Меч королей? Обыкновенный двуручный меч, разве что для великана и лезвие светится. Только тут у всех мечей в стенах, видно, магические кристаллы в составе стали.
— Обманщик, — зашипел Форлих, позеленев от злости, — ты дорого заплатишь мне за обман.
— Разруби меня этим мечом, — посоветовал Хельви. Радость переполняла его. Очевидно, это ожерелье наполняло его силой.
Король карлов тоскливо поглядел на принца, но промолчал. Он сгорбился и подошел к столу.
— Когда-то очень давно карлы были могучими волшебниками, — жалобно сказал он. — Это было во времена, когда на земле стояло вечное теплое лето и не было ни смерти, ни рождения, ни болезней, ни голода. Карлы создавали прекрасные игрушки для богов, и боги были милостивы к нам. Проклятое ожерелье, сделанное для королевы Онэли, стало началом нашего конца. Она была огромной, как гора, и сильной, как дыхание богов. Она жила в дубовой роще и танцевала в лунных лучах. Мы вложили в это ожерелье слишком много волшебной силы. А коварная Онэла отказалась уплатить нам за работу. Мы не смогли восстановить наши опустевшие источники силы, и, когда на землю стал падать снег и огонь, мой народ погиб в пламени. Я последний карл и хочу уничтожить эту проклятую штуку. Вы, люди, мстительные создания. Неужели ты не можешь понять меня, человек? Неужели на моем месте ты поступил бы иначе?
— Какую же цену назначили карлы королеве Онэли за это ожерелье?
— Как какую? Самую честную! Получив ожерелье, королева Онэла должна была стать моей супругой!
Гарпия захихикала, да и Хельви не мог не улыбнуться. Все-таки все эти истории — пример поразительного вранья! Или этот карл считает его глупым ребенком.
— Значит, ты говоришь, что королева была огромной, как гора?
— Истинное слово, так оно и было.
— И ты хотел взять ее в жены?
— Да мы, карлы, всегда брали себе жен из великанш, — задохнулся от негодования Форлих. — Иначе и быть не могло! Скажи на милость, на ком же было жениться? Не на гарпиях же!
— Но-но, — Наина слегка пнула Форлиха ногой, однако от этого легкого на вид удара человечек отлетел на добрых пять шагов. — Держи язык за зубами, карл. Великаны маму родную бы скушали, лишь бы добраться до вашего золотишка. Что уж там про свадьбы говорить. А гарпии имели карла на зуб и безо всяких церемоний. Так что ври, да знай меру.
— А как ожерелье попало в башню Ронге? Вернее, как оно попало к владельцам башни?
— Это было не так давно, — поморщился Форлих. — Гораздо позже после истории с договором. Кто-то из великанов передал его на хранение в башню. Но это не считается! — вдруг заверещал карл. — Ожерелье мое, оно принадлежит только мне и моему народу в моем лице! А мерзкие людишки просто вклинились в нашу тысячелетнюю тяжбу с великанами. Мы их об этом не просили!
— Но великаны отдали свое сокровище людям добровольно. А поскольку на момент передачи ожерелья его владельцами были именно они, то сделка должна быть признана состоявшейся между этими двумя сторонами, — неожиданно Хельви затосковал. Дать бы сейчас этому надоедливому коротышке четырехугольной чашей по голове. Что, собственно, он так расстарался доказывать какому-то карлу свою правоту. В конце концов, выше всех других прав — право сильнейшего, того, кто может прийти и взять. Однако Хельви пришли на ум лекции Айнидейла о королевском суде, и он устыдился. Нет, правда на его стороне, и ожерелье он не отдаст, но выиграть право обладать им нужно в честном споре. Впрочем, этот спор грозил теперь пойти по второму кругу. Форлих опять надувался, как наседка, у которой отбирают цыплят.
— Вор, все вы воры! Если ты не отдашь мне ожерелье, я убью тебя, подкрадусь к тебе ночью и задушу! Я буду следовать за тобой тенью, я превращу твою жизнь в кошмар, я откушу тебе уши и стану плевать в следы твоих сапог, чтоб ты переломал себе ноги! Я придушу любого, кто когда-нибудь полюбит или пожалеет тебя, я утащу твоего ребенка под землю и оставлю на съедение крысам! Ты еще пожалеешь, что связался с могучими карлами!
