ГЛАВА 11
Легкий дым, наведенный заклинанием серого-лового, рассеялся, и перед Хельви появился довольно высокий и сухопарый человек в темной мантии с запавшими темными глазами в обводах черных кругов. От неожиданности принц даже вскрикнул. Он ожидал увидеть что угодно, был готов даже к тому, что не увидит ничего. Но человек здесь, среди хозяев холмов, который исполняет обязанности предводителя, — это было уже слишком. Человек покачнулся и словно без сил упал в небольшое темное кресло, возникшее тут же за его спиной. Дышал он тяжело и хрипло. Хельви мог бы поклясться, что жить ему осталось недолго — конечно, если бы речь шла об обычном человеке, а не о великом маге. В том, что перед ним именно великий волшебник, Хельви не сомневался ни минуты. Он легко поклонился сидевшему в кресле, тот ответил лишь слабым кивком и слегка застонал. Было ли это приветствие или еще что-то, принц не разобрал, но решил на всякий случай представиться:
— Меня зовут принц Хельви, я сын Готара Светлого, короля королевства Синих озер из династии Огена. Я хранитель королевской цепи ясноликой Онэли и друг сванов. — Последние титулы он добавил чуть позже, вспомнив, что примерно так обращались к нему хозяева холмов.
— Повторяешь чужие слова, не зная их истинного смысла. Типичный человек, — простонал собеседник.
Ответ не слишком понравился Хельви. Наступила пауза. Однако Страж, кажется, не собирался представляться или полагал, что его подчиненные уже сделали это. В сентенции по поводу типичного человека принц не услышал ни радости, ни гордости, и это наводило на печальные размышления — кажется, Страж имеет о людях довольно плохое мнение. Тем более странно, поскольку выглядел он точно как человек.
— Я и вправду дурно думаю о людях. Но к человеку я отношусь хорошо, — вдруг произнес Страж.
— Ты прочитал мои мысли, — удивился Хельви. Следующая мысль ожгла его огнем. — Я знаю, кто ты. Только одно существо в королевстве способно читать мысли других людей. Я не ошибся, увидев тебя, — ты великий волшебник. Ты — Мудрый.
Маг слабо поднял подбородок и вдруг расхохотался. Его оглушительный смех раскатом грома пронесся под потолком комнаты, бумаги, лежавшие на столе, вдруг зашевелились, песок в часах чудесным образом посыпался из низшей чаши в высшую. Стоявший возле стола хозяин холмов, натянувший свой капюшон, вдруг начал съеживаться. Он становился все ниже ростом, скручиваясь в кулек, и вдруг рухнул на пол, сделавшись совсем невидимым под горой одежды. Хельви смотрел на эти превращения во все глаза. Одежда зашевелилась, из-под нее выскочила маленькая черная мышка и испуганно заметалась по комнате. Рот у принца открылся сам собой. Мудрый перестал смеяться и с довольной усмешкой уставился на Хельви.
— Что ж, познакомься со сваном, другом которого ты только что назвался. Эти пустоголовые зверьки в самом деле должны быть тебе очень признательны — если бы не ты, сидеть им в заточении в Зеленой башне еще несколько сот лет. Но вы, люди, вечно вмешиваетесь в течение судьбы, как своей собственной, так и окружающих. Друг сванов — я не припомню ни одного человека, который мог бы похвастаться таким титулом.
— Эти стражники — всего лишь мыши? — не мог прийти в себя Хельви.
— Поосторожней в словах, молодой человек. Это не простые мыши, а волшебные. При помощи особого слова ты всегда сможешь превратить их во вполне разумных и сильных слуг. Собственно, такими они были когда-то давно, а добычей кошки стали, неразумно поспорив с одним могучим волшебником. Не смотри на меня так — это был не я. Сваны были слишком могущественны, и сила их погубила — они стали кичливы и заносчивы. В конце концов они вызвали на поединок одного мага, предлагая ему попытаться обогнать на скачках своего предводителя. Маг сказал, что хочет скакать не на лошади, а приведет собственную повозку. Сваны закричали, что хоть бы он привел живого дракона, никто не может сравниться с их повелителем в искусстве верховой езды.
Мудрый на мгновение замер, переводя дыхание. Сван, словно почувствовав, что речь идет о его роде, забился под стол и испуганно шевелил усиками. Мышь как мышь, горько подумал Хельви. Надо же, если бы не цепь Онэли, они бы умерли от мышиных пыток. Он перевел взгляд на Мудрого. Тот прикрыл глаза и затих.
— Мудрый? Прости, я тебя, кажется, разбудил. Так что произошло потом?
— Потом после чего? — слабо переспросил маг. Хельви подумал, что тот и впрямь очень нездоров. Отчего и как умирают волшебники, принц не знал, но это, наверное, все-таки происходит?
— Ты рассказывал историю сванов. Про поединок между повелителем сванов и великим магом. Младший собирался скакать верхом, а Мудрый решил привести дракона.
— Нет. — Маг снова улыбнулся. — Он привел быка, запряженного в плуг. Скачки начались, и предводитель сванов, как ни хлестал своего коня, не мог угнаться за пахарем. А маг спокойно провел борозду по всей границе страны сванов, и как только круг замкнулся все его кичливые обитатели превратились в мышей.
Сван жалобно запищал под столом. Хельви, который не знал раньше истории сванов, только пожал плечами. Конечно, хвастовство и глупость должны быть наказаны, но не слишком ли жестока была кара, наложенная оскорбленным магом на этот народ? Выходит, он стал там, в подземелье черной башни, настоящим избавителем сванов из многолетнего плена. Неудивительно, что те сразу назвали его своим другом. Однако они очень легковерны, мелькнула тут же мысль у Хельви. Что, если бы я просто назвался тем человеком, который открыл злосчастный зеленый сундук? С другой стороны, как бы я узнал о том, что кто-то открыл этот сундук, если бы не увидел это собственными глазами?
— Я рад, что они наконец свободны. И вижу, что некоторые из них приняли свой былой облик. Это тоже произошло потому, что они покинули сундук, то есть, прости, Зеленую башню?
— Нет, это уже мои затеи, — ответил Мудрый и закашлялся. — Когда-то давно мне в руки случайно попал небольшой выводок этих мышек. Я знал историю сванов и попытался вернуть им прежний вид, но это не очень получилось. Очень тонкая магия. Мало того что новые сваны получились совсем не красавцами, хотя, уверяю тебя, планы были совсем другими, так они еще оказались и очень восприимчивы к малейшему физическому воздействию. Сильный свет, громкий звук действуют на них губительно, они снова превращаются в мышей, сам видишь. Зато если изолировать их от вредных воздействий, то можно даже возродить их лучшие качества — неприхотливость, выносливость, сдержанность, верность, физическую силу, наконец. Это прекрасные слуги и верные ученики. С недавних пор я предпочитаю их людям, не говоря уже об остальных Младших.
— Ты немного странно для моего уха рассуждаешь о любимых учениках. Словно они не живые существа, а растения, а ты садовник, который может что-то возрождать, что-то засушивать или уничтожать в зависимости от количества полезных тебе качеств в том или ином кусте. Так рассуждали враждебные всему человеческому твари вроде Халлена Темного. Так рассуждают одичавшие после войны Наследников Младшие. Современному человеку странно слышать твои слова.
