— Нет, — вмешался Четвёртый, — давай-ка поговорим об этом сейчас!
— Но мы обсуждаем дела государственной важности! — предпринял отчаянную попытку учёный.
— Совсем забыл, у меня срочный вызов! — Тихонов хлопнул себя по лбу и с предельно серьёзным выражением лица отключился.
— У тебя вечно всё государственной важности! — Мэг уже плакала. — Ты хочешь, чтобы я сошла с ума?
— Но... — Серебряков-младший растерянно посмотрел на Савельева.
— У меня посетитель! — поспешно заявил тот. — Очень срочное дело, невозможно отложить. До связи!
Савельев быстро отключился, за мгновение до разрыва связи успев услышать голос Четвёртого, сообщавшего сыну, что уже идёт к нему в кабинет.
«Да, — подумал Савельев, — Андреичу сейчас не позавидуешь. Попал парень между двух огней».
— Первый помощник на линии, — доложила система связи.
— Соединить.
— Ваше приказание выполнено, — козырнул помощник. — Я проверил все интересовавшие вас данные по гражданину Румму. Ничего существенного не обнаружено. Подробные отчёты уже у вас.
— Хорошо. Я посмотрю, — кивнул Савельев. — Пока всё.
Помощник отключился, и он просмотрел входящие документы. По делу Румма подготовили два отчёта, и Савельев вывел на экраны сразу оба. Первый отчёт оказался записью переговоров с лечащим врачом. Врач Румма был известным специалистом Центра Спасения в Космосе, и Савельев сразу узнал знакомое лицо. Беседа вышла короткой. Помощник выразил удивление несколько необычными методами терапии, врач ответил, что понимает его реакцию. Он и сам был немного удивлён. Первоначально планировалось совершенно другое лечение, подразумевавшее на некоторое время полный отказ от посещения космоса, но гражданин Румм сам настоял именно на этой процедуре. Пациент мотивировал это тем, что неспешное созерцание космоса в одиночестве очень благоприятно влияет на его психику, позволяя забыть все страхи и переживания. По словам самого Румма, это был его излюбленный способ слиться с Вселенной и достичь полного умиротворения. Руководствуясь предоставленной информацией, врач не стал изобретать велосипед и назначил Румму лечебные прогулки. После этого назначения в течение недели он дважды связывался с пациентом, и всякий раз тот демонстрировал явно положительную динамику восстановления психики.
Савельев закрыл документ. Странно, конечно, но ничего невозможного. Человеку за сорок, он вполне может знать, что именно является для него лучшим успокоительным. И всё же что-то смутно беспокоило Савельева. Он открыл второй отчёт. Здесь были детально разобраны конструкции и модификации спасательных капсул всех судов, погибших в тот день у Проциона, и единственной уцелевшей — капсулы, в которой удалось спастись Румму. И все они оказались совершенно одинаковыми. Он ещё раз проглядел данные экспертизы спасённой капсулы. Она была не новой, широко распространённой моделью, в отличном состоянии. Судя по всему, до того дня ей ни разу не пользовались, энергоресурс практически не потрачен, что и неудивительно для мирного шахтёрского объекта. Никаких различий между этой и теми капсулами, что были уничтожены. Значит, Румму просто повезло, и идею об особенности конструкции, делающую спасательную капсулу невидимой для паучьих кораблей, придётся отбросить. Савельев закрыл отчёт и потянулся к давно остывшей чашке кофе. Снова смутное подозрение кольнуло подсознание. Что же не так? Стоп. Энергоресурс. Почему он практически не потрачен, ведь Румм провёл в капсуле почти четыре часа. Савельев снова открыл отчёт экспертов. Энергоресурс потрачен менее чем на половину процента. Он вывел на экран ТТХ капсулы. Путем несложных расчётов выходило, что расход должен был составить около двух процентов. Савельев задумался. С одной стороны, все эти проценты слишком малы, чтобы что-то значить. С другой стороны, если расчёты верны, то что мы имеем? Во-первых, Румм провёл в капсуле едва полчаса. Во-вторых, он напросился на нестандартный метод лечения — ежедневные многочасовые космические прогулки, которые исправно посещает. Однако его маршрут пролегает вдали от любых космических объектов, но при этом он делает четыре остановки прямо посреди космоса, в одних и тех же местах, с одной и той же продолжительностью. В-третьих, после своего чудесного спасения гражданин Румм торжественно устроился работать на военный объект приоритета «А». Правда, его должность незначительна и не даёт доступа к государственной тайне. Но всё же слишком много шероховатостей, чтобы их игнорировать.
Савельев отхлебнул холодный кофе и удивлённо посмотрел на чашку. Ах да, он же заказал его ещё перед заседанием Совета Глав. В другой раз стоит быть более внимательным. Он залпом выпил содержимое чашечки и вывел на экран личное дело Румма. Что ж, попробуем от противного. Допустим, что всё это неслучайно. Что из этого следует? Румма схватили и завербовали пауки, инсценировав случайное спасение в капсуле. Непохоже на Инсекторат. Пауки не скрывали ненависти к гуманоидам и редко брали в плен людей, исключительно в целях медицинских экспериментов. Они никогда не пытались вербовать из людей агентов, предпочитая собственные разведмероприятия. Да и толку от гражданского немного. Военные же в плен попадали только мёртвыми. С другой стороны, всё когда-нибудь случается впервые. Предположим, Румм завербован. Что это даёт паукам? На заводе он самостоятельно ничего не узнает, доступа у него нет, да и с каждым сотрудником регулярно работают офицеры ДБС. Теоретически он может отслеживать движение флотов, но только на уровне «прибыл-убыл», а это может с большим успехом сделать хороший корабль-разведчик. Их и так полно, контрразведывательные рейды совершаются ежедневно, не проходит и дня, чтобы где-то внутри пространства Содружества не спугнули или уничтожили разведывательный корабль Инсектората. Конечно, Румма могли снабдить специальной аппаратурой, например такой, что нашли на шпионской базе под самым носом у Дэльфи. Это было бы уже серьёзной угрозой. Но тогда Румм должен был её каким-то образом получить, ведь когда спасатели достали его из капсулы, при нем вообще ничего не оказалось. Следовательно, в Солнечной системе уже существует раздведсеть противника, которая и снабдила Румма всем необходимым. Это представлялось маловероятным. После уничтожения шпионской базы, укомплектованной оборудованием Вузэй, ни свидетельств, ни результатов возможной утечки не возникало. Тогда выходит, что пауки должны были найти другой способ передачи аппаратуры. Единственным возможным местом контакта являются ежедневные прогулки Румма. Но его маршрут не выходит за пределы радиуса действия систем обнаружения. И их данные свидетельствуют, что Румм совершает свои полёты от взлёта и до посадки в одиночестве. Конечно, теоретически разведывательный корабль высокого класса, прикрывшись полем преломления, мог подойти к яхте Румма и выполнить стыковку, но для этого ему требуется постоянно находиться в системе, подвергаясь огромному риску. Стоит ли дело того? Сложно сказать. Будем отталкиваться от того, что стоит.
Савельев смотрел в глаза голограмме Румма. Как они тебя заставили? Под страхом смерти? Всё, конечно, возможно, но как-то несправедливо это выглядит. Из всех шахтёров, оказавшихся в тот злополучный день у Проциона, предателем стал старый подпольщик, убеждённый активист борьбы с Корпорацией. Быть может, они сломили его психику? Но медицинские отчёты не выявили сколь-нибудь серьёзных психических травм. Что же, он вот так просто взял и согласился? От страха? Человек, которому уже довелось смотреть в глаза смерти в застенках Особого Управления? Как-то не клеится. Если только он не сломался ещё тогда, в тюрьме. Савельев перечитал строки из личного дела Румма, где говорилось, что после лечения тот не вернулся к политической деятельности. Это может оказаться причиной. Надо отправить медикам на сравнение его медицинские карты, современную, и старую, времён Корпорации. Раз Румм был видным идейным подпольщиком, Особое Управление наверняка имело на него обширное досье. Савельев вызвал помощника:
