Однако Хельви уже сказал соплеменникам то, что хотел. Не надевая на голову тесного шлема, он отошел в сторону и присел на поваленное дерево, пока Базл отдавал приказы воинам относительно пленников. Самое время подумать в тишине, решил канцлер и прикрыл глаза. Итак, стремительность королевского войска была самым плохим сюрпризом минувшей ночи. Плюс невиданное доселе оружие — яркие вспышки света, снопы пламени и вибрация земли. после чего Младшие умирали сотнями. Даже имперские маги в отчаянии разводили руками — как ни мудры они были, но им тоже не приходилось сталкиваться ни с чем подобным.
Что это — изобретение Совета или «подарок» из Города драконоборцев, думал Хельви. О магии, которая применялась его противниками с берега Моря армагов, он знал весьма поверхностно. А послать в город кого-нибудь из собственных колдунов не удосужился. Впрочем, нет, вспомнил канцлер, несколько раз мы предлагали людям обменяться кое-какими манускриптами из библиотеки, однако они категорически отвергали любое сотрудничество, ссылаясь на то, что рукописи слишком древние и разваливаются в руках. Значит, они уже тогда знали о грядущей войне и готовились? Я знаю, что люди из Города драконоборцев могут приручать гриффонов, твердо сказал себе Хельви. Но на атаку гриффонов вчерашняя бойня была похожа меньше всего. Еще они способны выращивать странных существ, похожих по размеру и силе на настоящих драконов, однако не умеющих летать. Могли ли эти монстры использоваться во вчерашней атаке?
— Я велел проводить их до тракта. — Базл присел на бревно, щурясь от яркого солнечного света.
— И что ты об этом думаешь?
— Надеюсь, ты спрашиваешь меня не о тупости герцога Загра?
— Нет, — усмехнулся Хельви. — Я спрашиваю тебя о моей широкой и несколько неожиданной славе в королевстве Синих озер. Я был уверен, что история о том, что Омас — не единственный наследник Готара Светлого, умерла в подземелье Мудрых. Выходит, я ошибался. Последние крестьяне из-под Нонга знают меня и мое имя. Кто бы мог предположить?
— Знаешь, что я скажу? Пусть это будет последний сюрприз, который подложила нам эта война. Что-то не нравятся мне все эти неожиданности... А ночной бой? Как вспомню оскаленные морды этих монстров, хочется подобрать полы и бежать до Горы девяти драконов, не останавливаясь. Ты хоть понял, что это было?
— Привет от наших бывших союзников, из Города драконоборцев, — сплюнул Хельви. — Полупсы-полубыки. Они запрягают их в повозки, я видел рисунки на стене в доме правительницы. Но в бою они становятся серьезной силой, что и говорить. Тысячу воинов положили за четверть часа. Наверное, я всё-таки ошибался, когда говорил тебе о войне нового типа. То есть я был прав в одном — война эта и впрямь будет отличаться от всего, что довелось пережить нам прежде. Войну эту ведут маги, и победит в ней тот, чье колдовство окажется более мощным. Иногда мне начинает казаться, что от меня больше ничего не зависит, Базл.
— Ты знаешь, что это неправда, — быстро сказал глиф. — Воины смотрят на тебя и гордятся твоим мужеством и силой. Ночью, когда ты сражался в первых рядах бойцов, разве эта мысль заставляла тебя поднимать меч, наносить удары?
— Нет, Базл, — человек повернулся к другу и посмотрел ему прямо в лицо, — мысль у меня была другая. Спасибо.
Глиф чуть поклонился, потому что понимал, что благодарность ему принесена от чистого сердца. Хельви поднялся с бревна и натянул шлем. Он усмехнулся при мысли, что идет война, а он не нашел другого времени и места, чтобы исповедаться приятелю в собственной неуверенности. Именно так — великий канцлер, главный идейный вдохновитель войны с королевством Синих озер и Городом драконоборцев, был не уверен в собственной силе и правоте. Наверное, я слишком долго сидел в Горе девяти драконов, занимался государственными делами и отвык думать как воин. Мне не хватает дружеского и мудрого взгляда со стороны, но от кого я могу ждать такой помощи, раздумывал Хельви по пути в свой шатер. Базл — хороший помощник, но он погружен во все наши проблемы слишком глубоко. Вепрь мог бы сказать начистоту, что думает обо всем, но не теперешний Вепрь, наместник Западного края и правитель Верхата, а тот, прежний, бесшабашный алхин из подземелья черной башни Ронге. Только Сури может еще разглядеть во мне не только государственного мужа и правителя, но и человека, который иногда ошибается буквально во всём на свете, в том числе и в себе, тоскливо подумал Хельви.
Возле шатра великого канцлера уже поджидала свита. Герцога Загра в толпе не было — он, наверное, всерьез расстроился из-за того, как человек обошелся с его пленниками. Впрочем, с герцогом или без, придворные не интересовали правителя. Он молча прошел мимо них, и только Базл последовал за канцлером под полог шатра. Хельви отбросил меч в угол и уселся в кресло.
— Эти, — кивнул он в сторону выхода, — ночью тоже сражались в шелках и кружевах? Я могу наконец увидеть своих вельмож в доспехах? Или они полагают, что сопровождают меня на пикнике?
Шушуканье за стенкой стихло — очевидно, придворные прислушивались к словам канцлера, который, разумеется, и не думал понижать голос. Младшие заметили, что в последнее время он стал весьма раздражительным, и сановники откровенно побаивались вспышек гнева Хельви. Базл выглянул на улицу, слегка отодвинув полог, и усмехнулся:
— Ты их всех разогнал. Не удивлюсь, если к обеду они все прибудут в золотых кольчугах.
— Собери мне тысячников и позови Щура, — распорядился Хельви. — Нам нужно обсудить дальнейшие действия. Хорошо, что ватага бездельников не будет присутствовать на военном совете. Толку от них никакого, а языки у них длинные.
Тем временем герцог Загр, и впрямь разозленный поведением великого канцлера, в одиночестве бродил по краю Лунной просеки. В лес он не углублялся — за дни похода он успел убедиться в том, сколько омерзительных чудовищ водится в его чаще. Неудивительно, что Хельви выполз именно со стороны леса, размышлял Загр. Тот же монстр, что и дикие. Околдовал бедную императрицу, присосался к престолу, а теперь привел сюда лучших воинов на верную погибель. Впрочем, скривил губы герцог, императрица тоже хороша — не может разглядеть врага, который находится совсем рядом. Избаловал Раги Второй свою дочь, просто избаловал. Ни в чем с детства отказа не знала, вот и докапризничалась. Альвы ей плохи были, выбрала человека. На свою и на наши головы.
Загр обвел поле ночной битвы сумрачным взглядом. Несколько десятков Младших из похоронной команды выбирали из куч погибших тела своих и относили их в сторону. Погребение состоится вечером. А трупы людей и каких-то уродливых тварей,которые сражались на их стороне, оставались на просеке. Враг без всякого уважения относится к своим покойникам, решил герцог, равно как и к этому лесу, и к просеке. Неудивительно, что кругом развелось столько нечисти.
— Повелитель, — один из сотников Загра, который на всякий случай сопровождал своего повелителя, приблизился к задумавшемуся герцогу. — Там, на горизонте появились какие-то всадники Не пожелаешь ли укрыться за кустами?
Герцог обеспокоенно посмотрел в ту сторону, куда указывал верный оруженосец. И впрямь два всадника, удивился он, всматриваясь в темные фигуры. Ехали они с той стороны просеки, откуда вчера выходили вражеские воины. Не иначе, опять выпадает мне шанс прославиться на этой войне, закусил губу от восторга Загр. Не понравились канцлеру пленные фермеры, но что он скажет про пленных конников? Правда, у всадников, насколько мог разглядеть альв, оружия не было, но это были не крестьяне, точно. Один, краснолиций и беловолосый, ехал даже без шлема, словно совершенно не опасаясь, что Младшие могут встретить его арбалетными выстрелами. Как будто мы не воюем, а выехали вместе на охоту, невольно повторил герцог про себя слова великого канцлера. Другой всадник был, напротив, в глухом шлеме и кольчуге, однако его посадка почему-то показалась Загру знакомой.
