— Что «всё»? — не понял шакмар.
— Стыдно, шакмар. — Старый карлик усмехнулся в бороду. — Сами же от бурь в убежища прячетесь. Вот и у нас нечто подобное, но на случай войны.
Грэг не нашелся что ответить, и дед прошел к двери проследить за выходом остальных. Шакмар повернулся к Лии, которая как раз закончила лечить последнего раненого карлика — маленькую девочку, еще совсем крошку, с простреленной ногой. Ребенка подхватила на руки то ли мать, то ли бабка, внешне было не разобрать, и, рассыпаясь в благодарностях, понесла на выход, где ее ждал тот старик, беседовавший с Грэгом.
— Грэг, — сказала Лия, — нам надо помочь Ростиславу…
— Нет. — Шакмар покачал головой. — Нельзя.
— Но почему?
— Посмотри сама.
Лия перевела взгляд на сражающихся. Каждый удар мечей сопровождался вспышкой света и магическим возмущением, которое, правда, не беспокоило закрытую волшебным щитом ворожею. Ростислав, расправив за спиной крылья, наступал на пятящегося Деймоса, которому едва хватало сил парировать удары Избранника, наносимые с нечеловеческой силой и быстротой. Ростислав весь светился ярким золотым светом, и за его движениями трудно было уследить. Только светящийся шлейф от лезвия позволял хоть как-то уловить глазами атаки и финты юноши.
— Не может быть, — сказала Лия. — Он же…
— Становится аватаром, — закончил Грэг. — Правда, как-то однобоко.
— В каком смысле?
— Он приобретает силу аватара Ауррина, в сознании оставаясь прежним.
Деймос начинал сердиться по-настоящему. Какой-то мальчишка из другого мира посмел второй раз бросить вызов ему, который прошел огнем и мечом по десяткам миров, служа величайшему из демонов Тьмы — Аргаррону. Ну, по крайней мере, первое из имен архидемона звучало как «Аргаррон».
Сверкающий меч Избранника, горящий ослепительным золотым пламенем, наконец обошел умелую защиту лорда Деймоса и проделал широкий разрез поперек нагрудника призрака. Тот пошатнулся и выронил меч, настолько сильным был поток магии, прорвавшийся сквозь броню. По залу разнесся крик, из бреши в броне Деймоса хлынул ярчайший ядовито-зеленый свет, практически скрывший сражающихся. Окажись тут Ломдар-Каюн, он бы при известных обстоятельствах тут же начал бы записывать формулы бушующих в зале потоков магии, стал бы фиксировать порядок их воздействия. Возможно, впоследствии даже написал бы трактат «О гибели высшего призрака и происходящих при сем процессах».
Лии же и Грэгу было не до анализа. Зеленый поток из тела Деймоса превратился в отвратительно пахнущий дым который очень быстро заполонил зал, после чего Лии пришлось взять под свой магический щит и Грэга, потому что стихийная магия молодого мага не могла защитить от проклятий. Сама Лия за себя не опасалась: ее магическое поле подпитывалось не от нее, а от одного из источников в Радужном Городе, а тот, в свою очередь, от самого Ауррина. По крайней мере жрецы утверждали так. Однако и этот щит пугающе потрескивал.
Крик Деймоса резко оборвался. Лия и Грэг вглядывались в жуткое зеленое марево, пытаясь что-то разглядеть, но тщетно. Зеленый туман редел, но медленно, сквозь него можно было различить только золотое лезвие меча Избранника, неподвижно торчащее вертикально.
— Ауррин Всеблагой, — зашептала Лия. — Приди, Свет! Развейся, Тьма!.. Направь нас на пути твоем, пошли нам светоч твой…
— Эй, хватит, — поморщился шакмар. — Не думаю, что он тебя слышит здесь, в храме Аргаррона.
— Может, обратишься к своему богу, чтобы он ниспослал нам зрение в этом тумане?
— Я бы мог. — Шакмар усмехнулся. — Но для этого мне пришлось бы спариться, скажем с тобой.
— Что?!
— Я говорю, что прямое обращение к Шааль-Кииру требует определенных ритуалов и что все они требуют от жреца некоторых… хм… действий, которые могут не понравиться светлым. Мне это противно, тебе, полагаю, тоже.
Лия кивнула и снова посмотрела на место схватки. Лезвие Огнекрылого всё так же светилось в зеленой мгле, которая, похоже, не собиралась рассеиваться. Ворожея двинулась вперед, держа за руку шакмара, чтобы и на него распространялся щит, защищающий от проклятого воздуха.
— Ростислав! — Она вдруг кинулась вперед, и Грэг поспешил следом, едва не выйдя за пределы щита. Ворожея склонилась над распростертым на полу телом Избранника, а Грэг взглянул на груду красных доспехов, в которых когда-то пребывала сущность лорда Деймоса. Из кучи красного металла торчал воткнутый в нее светящийся меч Огнекрылого. Почему-то шакмару казалось, что на этот раз жуткий призрак действительно мертв.
Лия, захлебываясь слезами, продолжала трясти Ростислава. Юноша не отвечал. Он больше не светился, дыхание было слабым и прерывистым, и только сердце бешено билось в ребра, гоняя обедненную кровь по жилам. В общем, все симптомы магического перенапряжения были налицо. На его груди, оплетя туловище, рос цветок лотофага, которым мог быть только Мирлас, но ни на какой зов он не отвечал. Видимо, был занят чем-то более важным, чем болтовня, или же зеленый туман блокировал псионику.
— Грэг! — позвала ворожея. — Помоги мне его отсюда вытащить.
— Угу. — Шакмар если не с легкостью, то без явного напряжения, взвалил на спину Избранника, замотав того в его собственные крылья. — Быстрее на корабль.
Они поспешно вернулись на летающую машину, после чего та со скрежетом вылезла из бреши и начала подниматься в прокопченное небо острова Горнагар.
Когда в зал осторожно заглянули несколько гросков, корабль Радужного Города был уже далеко…
Свет. Такой яркий, белый, словно снег высоко в горах, но не слепящий. Теплый, согревающий, но не горячий или обжигающий. Ростислав летел в этом свете то ли вверх, то ли вниз, а может быть, и висел на месте, ведь у него не было никакой возможности определить свое местоположение относительно чего-либо. Кругом был только яркий белый свет. Ни верха, ни низа, ничего. Ростислав не видел собственного тела, да и не чувствовал его. Вообще нечто подобное имело место в мороке лотофагов, но здесь ощущения были несколько иными.
— Где я? — спросил Ростислав, и голос прозвучал четко и громко, но без малейшего эха. Значит, и стен тут никаких не было.
Юноша прислушался. Вроде бы где-то на самой границе слуха играла тихая музыка, словно кто-то перебирал тонкие струны линшела. Причем мелодия поразительно напоминало ту, что когда-то играл Эай на перилах балкона в Радужном Городе.
Ростислав сосредоточился и потянулся сознанием к музыке. В следующий миг его куда-то потащило, и вскоре он оказался висящим в бескрайнем небе, наполненном мягким пухом облаков и какими-то сгустками яркого света, напоминающими яркие звезды примерно с дом величиной. Ростислав висел возле одной из таких звезд. Он снова чувствовал тело, но крыльями махать не требовалось — гравитации тут, похоже, не было.
— Где я? — спросил Ростислав и тут же схватился за голову — настолько сильным был мысленный ответ. Не слова — поток образов, ощущений, чувств…
