В зале ожидания, растянувшись на полу, тихо стонал невыносимый Огюст Овен. Я перешагнул через него и направился к двери, моя драгоценная ноша лежала на плече, а дракон следовал за нами.
Мы оказались на дневном свете. С неба капал мелкий ледяной дождик, и я поспешно засеменил вдоль Финнеган-роад, а потом свернул направо по направлению к парку Милль Рок. Там в легкой дымке виднелись темные силуэты сосен, такие же хрупкие, как мимолетное видение. Несколько прохожих, мимо которых мы пробежали, с изумлением проследили за нами взглядом.
— Эй! — протестовал Грифиус каждый раз, когда был уверен, что нас никто не слышит. — Не беги так! Постой!
Но я не обращал на это внимание. На моем плече Пруди, которую изрядно растрясло, начала приходить в себя. Мы забежали в скверик. Между деревьями вглубь уходила извилистая, обрамленная мокрыми скамейками, дорожка. Я упал на одну из скамеек, стоявшей напротив огромной скалы, которая, казалось, была поставлена здесь специально, и усадил Пруди рядом с собой. Дракон расположился рядом.
— Уф, — наконец-то мне выпала возможность отдышаться.
— Уф, — повторил дракон. — Но послушай, Джон Винсент Мун, и чего ты этим добился?
Я посмотрел на него. Мне припомнился мудрый совет Всеведущей Федерации.
Итак, когда перед вами возникает новая ситуация, в отношении которой ваш ум или ваш инстинкт подсказывает, что надо сделать то-то и то-то: сделайте все совершенно наоборот. Коротко и ясно. И в этот раз все так и получилось. На первый взгляд я сделал как раз противоположное тому, что мне подсказывал здравый смысл. Но результат оказался неутешительным.
— Мы от них смылись, — заметил я.
— Мы? Но им нужен был именно ты, Джон Мун.
— Откуда ты это знаешь?
Дракон пожал плечами, конечно, на свой драконий манер. Я задрал лицо к небу.
Дождь приятно смочил его. Мои глаза закрылись, но тут же и открылись снова, так как Пруди начала возиться под боком.
— Где я? — захныкала она, схватив меня за руку, — Глоин?
— Эх, нет, — сказал я, высвобождая руку, — это всего лишь Джон Мун, дорогая Пруди. Мы в парке Милль Рок. И я должен вас поблагодарить.
Она с изумлением посмотрела на меня.
— У меня был странный сон, — сказала горничная с дрожью в голосе.
— Правда?
— Да. Мне снилось, что наш дом — это замок, и что огры, одетые в черное, берут его приступом.
— А-а-а.
— И дракон, который сейчас сидит рядом с вами, тоже был там.
— М-м-м.
— Но он разговаривал.
Пришлось позволить маленькой гномессе прислониться к моему плечу.
— Он не только разговаривает, — сказал я, смотря прямо перед собой. — Но это сама Смерть.
Лучше в отель
Мы сняли комнату в Варлок Хемсли, довольно дорогом отеле на берегу Монстра Тамсона. Наши окна с одной стороны выходили на плавный ленивый изгиб реки с грязной водой, а с другой — на огромное серое здание, украшенное зубчатыми башенками: Музей легенд.
Денег со мной не было, но я рассчитывал как можно скорее сходить за ними домой.
На данный момент не было и речи, чтобы возвращаться на Финнеган-роад. Я был прирожденным пессимистом, и перспектива столкнуться глухой ночью с двумя злющими мстительными вооруженными ограми совершенно меня не прельщала.
Мы все втроем сидели на кровати. Пруди, похоже, приняла дракона. Она находила его «миленьким», а так как сама Смерть пряталась внутри, то это было практически незаметно.
— Во-первых, — подвел итог Грифиус, — кто-то хотел тебя похитить, рассчитывая, что именно в тебе я и сижу. А пиво-то пил дракон, не ты, так что фокус с жидкостью провалился. Но потребуется не слишком много времени, чтобы они это поняли.
— Они?
— Не могу точно сказать, кто такие «они», — продолжил Грифиус. — Но вся эта история меня ужасно беспокоит. Надо иметь достаточно наглости, чтобы захотеть пленить Смерть, и довольно извращенный ум, чтобы выдумать такой нетривиальный план.
Я задумчиво почесал кончик носа.
— А что они предпримут, чтобы найти нас?
— Джон Мун, — сказал дракон и расправил свои крылья, — тебе совершенно необходимо поднапрячься и вспомнить, кто подлил эту жидкость вам в пиво.
— Это был мужчина, — ответил я. — С усами и… ну, остальное вспоминается очень расплывчато. После такого количества пива, которое мы выпили…
— Представляю.
Воцарилось задумчивое молчание.
— Джон?
— Да?
— Ты сказал «мы»?
— Я… Думаю, да.
— А кто были эти остальные?
— Ну, Ориель и Глоин.
— Глоин Мак-Коугх, — уточнила Пруди.
— Эльф и карлик, как я догадываюсь?
— Можно сказать и так.
— Очень интересно.
— Это на ваш взгляд.
— А можешь ты мне описать этих Ориеля и Клеина? — спросил Грифиус.
— Глоина, — поправила Пруди.
— Ну, в общем, — начал я, вставая и устремляя взгляд в пространство, — Ориель — студент школы Магии, совершенно неспособный к учебе, а Глоин…
— А Глоин не может вырастить ни единой, даже сорной, травинки, — закончил вместо меня дракон.
Я повернулся к нему.
— Откуда вы знаете?
Грифиус засунул голову под крыло, словно пытался там что-то найти, а потом вытащил ее наружу, и выражение на его мордочке было очень озабоченным.
— Это подтверждает мои подозрения.
— Вы можете мне что-нибудь объяснить?
Объяснить дракон мог. Насколько он сам понимал, человек, который попытался пленить Смерть, решил то же самое сделать и с ее сестрами, Магией и Природой.
Жидкость, подлитая в пиво, имела только одну цель: привлечь к себе жертв и захлопнуть ловушку, то есть нас. Мы трое были полными противоречиями к заветам Трех Матерей.
Кто-то, кому не хотела помогать Мать Природа. Кто-то, кому не хотела помогать Мать Магия. И кто-то (это я), кого не хотела забирать Мать Смерть, то есть не хотела помогать.
— Но с какой целью они это сделали? — спросила Пруди, которая еще не до конца оправилась.
— Все очень просто. Как только мы окажемся пленниками этих тел, то больше не сможем из них выйти. Если личность нечувствительна к тем принципам, которые мы представляем, то это становится для нас как бы непреодолимой преградой, поскольку в этом случае нам очень трудно сделать то, что захочется. Мы не сможем управлять теми телами, в которых оказались.
— Мы? — переспросила Пруди.
