— Почти все наверное уже собрались, поэтому если никто не проголодался, то мы могли бы сразу пройти в Зал Совещаний.
— Потерпим, — выразил общее мнение Славкович и поправил на плече рюкзак. Потом как бы невзначай прикрыл губы ладонью: — Я тут кое-что привез…
— Я думаю, что все привезли, — буркнул Цибиков.
— А как же, — ответил Славкович. И тут же спросил у Алферьевой — Хотя, может, это и лишнее? Ведь ваша аппаратура уже установлена?
— Конечно, — кивнула Алферьева. — Однако кашу маслом не испортишь. Чем больше, тем лучше, но поговорим об этом внутри. Здесь у нас, туристов, по плану — обед, потом отдых, у хозяина официальный договор с турфирмой. Это наш человек. Он сейчас уже открывает ход, но если вы хотите перекусить…
— Да хватит потчевать! — улыбнулся Виелкуна, но глаза его остались серьезными. — Идем, Таня.
Они вошли во двор, и навстречу гостям тут же отворилась дверь. Хозяин, рослый мужик с широченными крестьянскими ладонями, вырядился по случаю в старомодный серый костюм, при этом заправив брючины в обрезанные сапоги, а голову увенчав большой серой же кепкой.
— Добро пожаловать, гости дорогие! Хлеб-соль, как у нас принято говорить…
Алферьева, приближаясь, подмигнула ему, и мужик посторонился, сразу пропуская прибывших в дом. С каждым он обменялся крепким рукопожатием. Татьяна вошла последней, дождалась хозяина в сенях.
— Все в порядке, Николай?
— Что здесь сделается? — широко улыбнулся тот. — Кроме вас, чужих людей в деревне нет.
— А местные — не чужие? — вздохнула Алферьева. — Сегодня важный день, Коля, может быть, самый важный.
— Да уж понимаю! Такая толпа внизу собралась, у! Я уж подумываю: не обнести ли их хоть самогончиком? По стопке?
— Забудь!
Четверо ее спутником топтались в комнате, поглядывая то на откинутый люк в подпол, то на парня в спортивном костюме, что стоял перед ними. Парень, русоволосый, широкий в плечах, смотрел будто сквозь гостей, но отчего-то было ясно, что пускать их в подпол он не собирается.
— Здравствуй, Ванечка! Ты с Илларионом приехал? — Алферьева быстро подошла, и в парне что-то неуловимо изменилось. Он вмиг стал дружелюбным, приветливым, хотя ни одна мышца лица не дрогнула. — Все на месте?
— Здравствуйте, Татьяна Александровна. Все собрались по графику, ждут уже шесть минут.
— Вот и отлично. Тогда пойдем.
Иван, обменявшись быстрым взглядом с Николаем, сделал шаг и просто спрыгнул вниз. Спустя полсекунды там вспыхнул свет, тут же высунулся край простой, но крепкой лестницы. Первой спустилась Алферьева, потом ее спутники, после чего Николай закрыл люк и аккуратно расправил на нем половик. Кому-то это показалось бы смешным, но для него в конспирации мелочей не существовало.
Внизу оказался самый обыкновенный деревенский подпол, крепко пахло мышиным пометом и подгнившей прошлогодней картошкой. Свет давал обычный фонарик в руках Ивана, второй такой же он отдал Славковичу, и тот сразу понял, что его назначили замыкающим.
— Наверное, так… — серб вытянул руку чуть в сторону, стараясь светить под ноги выстроившимся в цепочку спутникам.
Иван не обратил на это внимание. Своим фонарем он от бедра светил назад, тоже под ноги гостям — чтобы уверенно идти по длинному ходу, открывшемуся в конце подпола, парню явно хватало слабого отсвета.
Впереди засиял яркий, светлый прямоугольник — это открыл дверь для приближающихся гостей молчаливый темноволосый человек. Они с Иваном обменялись кивками, после чего сопровождающий отступил в сторону, пропуская Алферьеву со спутниками. Темноволосый, внимательно оглядев каждого, тоже шагнул в темный ход, закрыв дверь с той стороны. Здесь, вблизи от зала, предназначенного для проведения Совещания, могли находиться только члены руководства Братства.
Эта организация, попеременно использующая разные названия, могла соперничать в древности с многими из нелюдских Сообществ. В Братстве состояли те немногие из людей, кто давно, со страшных времен, предшествовавших Великому Потопу, знал о существовании нечеловеческих рас. Само Братство существовало еще раньше, но тогда вся жизнь строилась по каким-то иным принципам. Что именно произошло тогда, перед катастрофой, едва не погубившей всех, было ли это глобальной войной или, быть может, чьей-то неосторожностью — люди не помнили. Об этом много спорили, благо знаний оказалось сохранено немало, и кое-что из арсенала Братства могло бы удивить даже «допотопных» аспидов.
Люди никогда не соглашались считать себя Младшими, ущербными. Однако приходилось признать: нелюди от рождения обладали способностями, которые в геноме людей хотя и присутствовали, но их активизация требовала огромных усилий и напряженного тренинга. Твари же, как нередко звали всех нелюдей члены Братства Зрячих, умели управлять такими типами энергий, о существовании которых люди могли только догадываться.
И хотя некоторые люди порой также рождались уже способными оперировать магическими энергиями, но доступные им уровни мощности воздействий чаще всего не позволяли им сравняться с нелюдями. Этот факт прежде всего и останавливал Братство от обнародования своих знаний — неподготовленный человек может поддаться искушению признать свою слабость и зависимость от воли более мудрых и сильных существ. А уж убеждать твари умели…
Сами нелюди никогда не стремились к «широкой известности». Их вполне устраивало скрытное сосуществование рядом с младшей расой, за которое той приходилось платить вполне реальную цену. Об этой страшной, цене, впрочем, большинство человечества ничего не знало, списывая исчезновения людей, разорения некоторых фирм и еще более странные события на зверей, бандитов, случайности или даже инопланетян. Не догадываясь, что рядом с ними не только в кино или книгах, а и на самом деле живут вампиры, оборотни, поглотители жизненной энергии и прочие нелюди, владеющие тем, что издревле принято называть магией. Однако многие в руководстве Братства считали, что связано такое положение вещей не только с «удовлетворенностью» нелюдей. Вполне возможно, что аспиды, как самые древние из Сообществ, знали о людях кое-что еще и просто не хотели рисковать, устанавливая прямое владычество. Их могло останавливать и то, что пару раз уже случалось: «овцы», совершенно неожиданно для нелюдей, превращались в грозных волкодавов. Твари хорошо запомнили эти уроки и не собирались больше допускать повторения чего-либо подобного.
2
Разговор в подземном зале шел именно о страхах нелюдей. Один из прибывших под Тотьму представителей Западной Европы, норвежец Товардсон, сердито ворчал, обращаясь к Сарайбеку из Узбекистана:
— Они боялись, просто-напросто боялись, что в открытом бою мы сметем их с лица планеты, словно мусор! Конечно, цена будет огромна, но люди способны ее заплатить. Знаешь почему? Именно потому, что мы — люди. Мы смертны, и жизнь для нас никогда не будет иметь такой цены, как для, скажем, вампира. С тем, что рано или поздно все равно потеряешь, не так уж трудно расстаться во имя свободы от тайного контроля и презрительного превосходства.
