Золотинка стояла перед дверцей. Ничто не удерживало ее больше в коморке, но и выходить не решалась, не зная, чем встретить Рукосила, как глянуть и что сказать.
Голос его почти исчез и воспрянул:
— И тебе никуда не деться! Никуда от меня не уйти, потому что я тебя сотворил!
— Каким образом? — не выдержала Золотинка. Прихватив свечу, она вышла в коридор.
Рукосил ждал ее в темноте — слабо освещенный проем в торце узкого прохода почти не ослаблял сумрака.
— Смешная! — любовно заметил он, глянув на ушастую Золотинкину голову. — Они сделали все, чтобы тебя изуродовать. Хочешь, я отдам тебе всех троих в полное распоряжение? Ты сотворишь из них три чучела.
Золотинка неопределенно пожала плечами. Суетливые ухватки Рукосила были ей неприятны. Она отвернулась. Ничего не оставалось, как возвратиться в прежнюю комнату, где была стойка с книгой, на полу валялись мусор, объедки и копны стриженных волос. Порывай стушевался и чернел в углу, не существуя для других так же, как и для самого себя.
— А мастерский был ход, — говорил Рукосил, следуя за девушкой неотступно, он дышал ей затылок. — Как это тебе понравилось?
— Рукосил, я не понимаю, о чем вы толкуете и ваше красноречие, боюсь, пропадает втуне, — сказала она, отпускаясь на стул.
— Не понимаешь?! — вскричал он вдруг слишком громко и схватил спинку стула, словно желая его из-под Золотинки выдернуть. — А то ты понимаешь, что я тебя сотворил? Где бы ты сейчас была, если бы я не создал из ничего принцессу Септу?
Золотинка подняла глаза.
— Да! Именно! — склонил он ожесточенное лицо. — Ты думала принцессы так на дороге и валяются? Знаешь чего это стоит сладить одну порядочную принцессу? Подобрать подходящих родителей, тоже принцев, — трудно ведь иначе объяснить, почему у принцессы родители дровосеки. Я должен был проверить родословные счеты и убедиться, что родители надежно умерли. Наконец, что тоже немало, составить правдоподобное и жалостливое письмо. Которое к тому же надо было испортить на самых трогательных местах, чтобы сохранить хотя бы существенное.
— Вы хотите сказать, — проговорила Золотинка ровным голосом, — что принц Рей и принцесса Нилло вовсе не мои родители?
Рукосил фыркнул, вскидываясь.
— Как же Юлий был прав, — прошептала Золотинка самой себе.
— Подсунуть Санторинам новую родственницу — я тебе скажу, это штука!
— Но зачем? Зачем вам это?
— Я развлекался, если хочешь. Я должен был покрыть твою душу коркой позолоты. Слишком наивная и слишком пылкая у тебя душа, чтобы вот так вот сразу сунуть ее в огонь. Я понял тебя тогда еще, когда ты сверкала глазами и взяла Юлия за виски. Когда ты поднялась до пророчества. Я был озлоблен и очарован. Я увидел сильную, страстную и возвышенную душу — подходящий предмет для опытов. Я обомлел от редкой удачи. Такие не валяются на дороге. Конечно же, нельзя было тебя упускать. И я решил пропустить тебя через искус, чтобы подготовить опыт.
— И выходит… что Нута тоже ведь не моя сестра, — молвила Золотинка в тягостной замедленности чувств.
— Нута! Нута! Что тебе Нута! — бросил Рукосил, отстраняясь с необъяснимым раздражением. Он обошел стул с другой стороны и снова ухватил спинку. — Такие Нуты грязь под твоими ногами. Ты великая волшебница!
Сказал — и сам поразился, что это было сказано. Осекся, словно бы сам себе не поверил.
— Ты можешь волхвовать без волшебного камня, — продолжал он по возможности бесстрастно, в бессознательном побуждении исправить слишком сильное впечатлением от собственных слов. — Как это будет не могу сказать наверное. И никто не знает, потому что такого никогда не было и быть не может. Но ты уже видела меня через стену. Когда захотела. Ощера Вага предполагал нечто такое, но не более того. Пользуясь гениальными догадками Ощеры, я и поставил опыт. Девять опытов. Кое-какие соображения есть и на будущее. Могу сказать, это все не так просто и, пожалуй, небезопасно — для тебя. Но особенно не заблуждайся: против хорошего камня тебе не постоять. И вообще не обойтись без меня, твоего создателя. Без меня ты ничто. Ты погибнешь, как выброшенный из парника цветок.
Снова он обошел кругом, чтобы взяться за стул с другого бока. Поднявши голову, Золотинка провожала его взглядом.
— Я предлагаю тебе союз.
— Для чего?
— Чтобы господствовать над миром.
— Разве мир нуждается в нашем господстве?
Рукосил оставил стул и отстранился.
— Придет время, — сказал он, защемив в правой руке выпрямленные пальцы левой, — мы с тобой среди бела дня помрачим солнце.
— Пусть светит, — невольно улыбнулась Золотинка. — Зачем омрачать солнце? Пусть будет.
— По манию твоей руки завоют хищные звери. Содрогнется гора, замутятся воды. Задует полуночный ветер, собирая грозовые тучи, и обрушится град, так что каждой льдиной зашибешь корову. Не укроется от тебя золотая жила, залежи яшмы и нефрита. Ты увидишь сквозь стены все, что происходит в жилищах людей. Ты услышишь на расстоянии, ничто сокрытое не останется для тебя тайной. И придет время, пусть не сразу, ты взлетишь. Может быть, ты взлетишь. Нет, — перехватил он взгляд Золотинки на измазанное полотенце, что было прежде Колчей, — совсем не это, оборотничество не большая наука. Я имею в виду другое, то, что мало кому доступно: ты станешь летать простым побуждением летать.
— А вы? — с деланным простодушием спросила Золотинка. — Вы умеете летать?
Вопрос не понравился Рукосилу, он сухо ответил:
— Последний летающий человек разбился более трехсот лет назад.
— Хорошо. Допустим. Но как же мы будем овладевать миром. С чего начнем?
— С малого. Сначала ты возьмешь Юлия и вместе с ним власть над страной.
— А как же законный государь, отец Юлия Любомир Третий?
— Я сокращу срок правления Любомира, как только в этом возникнет надобность. Но ты начинаешь углубляться в частные и малозначащие подробности. Ты не сказала еще да!
— Но я говорю нет! — молвила она, глядя ясными глазами. Такими огромными на стриженной, голой, как пятка, голове с оттопыренными ушами.
Рукосил хрустнул пальцами. Потом он протяжно вздохнул, не разжимая сомкнутых губ, обошел Золотинку вокруг, наступая повсюду на разбросанное руно волос, и мягко опустился на кровать. Несколько помедлив, закинул на постель ногу и непринужденно откинулся, оставив другую ногу на полу.
— Почему же? Почему нет, когда очевидно да?
— Почему? Мне кажется, ваше предложение, если взять его в целом, мало понравилось бы Поплеве. И едва ли нашло бы одобрение Тучки. А летать… что ж, летать — да, хорошо! — Золотинка тоже вздохнула.
— Странный ответ, — протянул Рукосил, сдерживая себя. — Странный ответ. Нелепый. И неумный. Нет, не умный ответ. Кто такой Поплева, извини меня? Кто такой Тучка? Разве летописям известны мыслители с такими сомнительными именами? Что за люди Поплева с Тучкой? Чем они прославились? В чем назначение этих людей? Зачем они, наконец? За-чем они? — проговорил он с нажимом.
